Лабиринт. Дракон. Единорог… О чем говорят символы
Однажды утром одна маленькая девочка протянула мне кулачок. И прошептала тихонечко: «Это орех кракатук». На ладошке лежал крошечный пластилиновый шарик, замотанный в кусочек блестящей фольги, и было очевидно, что он волшебный.
КОГДА-ТО…
Символический язык возник так давно, что трудно отыскать период в истории, когда был человек и не было символов. Наскальные рисунки, палеолитические венеры… В разные времена роль этого языка всегда была важна. В нем современные исследователи находят все больше и больше оттенков, говорящих о сакрализации всего бытия человека: начиная с повседневных забот, обустройства жилища и организации всего, что нужно для жизни семьи или рода, и заканчивая самыми священными действиями — церемониями и таинствами.
Менялись формы символов, способы их передачи, однако суть оставалась одной и той же — символ всегда помогал человеку осуществлять связь с божественным, с небом, помогал совершить прорыв от обыденного и повседневного к чему-то совершенно невероятному, совершенно иному…
Схоже ли это с тем, как способен ребенок выходить за границы реальности в мир сказки? Психологи считают, что в момент игры для ребенка этот «иной» мир не является «псевдореальностью».
Наоборот, именно подлинность всего того, что проживает маленький человечек в своем воображении, дает ему возможность максимально ощутить всю гамму, все богатство своих чувств и мыслей, возможность становиться человеком.
То, как работает язык символов, пытались понять исследователи XX века: историки, этнографы, психологи — Карл Густав Юнг, Джозеф Джон Кэмпбел, Мирча Элиаде и другие, их последователи и ученики. Сейчас многие ученые говорят, что жизнь человечества в далекие от нас времена была наполнена символами, и не стоит рассматривать это как наивность. Символ несет в себе такой объем знаний, принципов, ключей к пониманию жизни, он захватывает такие глубины в осознании внутренних законов человека, что скорее наоборот: каждый из нас нынешних очень остро нуждается в том, чтобы открывать для себя символы.
МЕСТО ВСТРЕЧИ
В символе всегда есть две стороны, два полюса, две бесконечности. Одна сторона — это множественность, это формы проявления символа. А вот вторая ведет далеко, куда-то в область иррационального, бесконечного.
Если эти грани связываются — символ оживает.
Символом может быть изображение, рисунок, предмет, звук или жест, танец, священный текст, миф, легенда, сказка, ритуал… даже какое-то понятие. Но все это может не работать как символ, а быть просто знаком.
Символ может оживать.
Дерево, Река, Солнце, Звезда — какими бы прекрасными они ни были, они останутся только чудесными частями природы, если не произойдет загадочный момент встречи. А место встречи находится только внутри каждого из нас.
Встреча происходит — тогда символ оживает и может говорить, говорить, говорить…
Гора
Горная вершина как символ расскажет не только о своем величии. Не случайно во многих культурах мы находим символические понятия Мировой горы, Центра мира. Храмовые комплексы, акрополи возводили на возвышенностях, считая, что боги живут на горе, такой, как гора Олимп в Греции, Кунь-Лунь в Китае. Священные горы — Фудзияма в Японии, Кайлаш в Тибете, Белуха на Алтае — почитались на протяжении тысячелетий.
За этим стоит особое отношение к месту, которое поднимается выше всего, что вокруг. В символическом понятии горы объединяется многое: то, что она ближе всего к небу, что она является гарантом присутствия небесного, божественного на земле, что это ось, соединяющая землю и небо — поэтому гора является, прежде всего, символом Центра. По сути, она рассказывает нам об одном из универсальных законов бытия: у всего в этом мире должен быть Центр.
И дальше можно разворачивать этот закон все ближе и ближе к жизни человека. Мы вспомним о том, как рождаются города, как строятся жилища, даже о том, что во взглядах человека, его мировоззрении, поступках, в подходе к самым разным вопросам что-то играет роль центра. Это что-то приобретает для него особую ценность. Чем более устойчив этот центр к изменениям во времени, тем стабильнее ощущение устойчивости и безопасности. Об этом же говорит один из специалистов в вопросах экономики и управления Стивен Кови, автор книги «Семь навыков высокоэффективных людей»: если главная ценность — карьера, то это слишком уязвимо; желание, чтобы никто не беспокоил, тоже дает зыбкую опору; а вот стремление к творчеству, если это не стремление к славе, или этические и нравственные приоритеты — это более универсальный, более стабильный «центр».
Если же, наоборот, этот центр внутри отсутствует — все рассыпается. Жизнь, мысли, чувства — все это просто мозаика, калейдоскоп переживаний и удовольствий, тихих моментов повседневности и страстных бурь, радостей и страхов… Так есть ли она, твоя гора, твоя высота, на которую ориентируешь свою жизнь?
Вот о чем поведал нам всего один символ — Гора. А теперь представьте, как много могут рассказать Дерево и Река, Звезда и Солнце.
Шаг за шагом раскрывает символ свои смыслы…
Лабиринт
В одном из готических соборов — в соборе города Шартр, во Франции, — на полу изображен большой лабиринт.
Перед тем как войти вглубь собора, паломникам нужно было пройти этап лабиринта.
Интересно, что внутри лабиринта заблудиться невозможно. Здесь нет ни одного тупика или разветвления. Немецкий исследователь Германн Керн, автор одного из самых полных печатных изданий о лабиринтах мира, пишет, что современный образ «лабиринт как нечто запутанное» является фактически искажением изначального, символического понятия лабиринт.
Во всем мире мы находим изображения лабиринта. Сохранились наскальные рисунки, старинные рельефы, монеты, печати. Удивительно, что символические лабиринты, найденные в удаленных друг от друга местах, тем не менее, созданы как будто по одному канону, по одному закону. Керн размышляет, что время вмешалось в этот канон дважды. В римские времена форма лабиринта усложнилась, но сама идея и принцип остались. А вот позже, в начале средневековья, когда возник образ лабиринта-путаницы, произошла, по сути, профанизация изначального символа. В Европе увлеклись новой диковинкой, стали создавать сады-лабиринты, зеркальные лабиринты.
Но более интересен, конечно, тот первоначальный, «канонический» лабиринт.
Символический лабиринт обязательно имеет центр и один вход. Сама дорожка, ведущая к центру, извиваясь, то неожиданно близко подходит к нему, то резко удаляется, но неизменно к нему приводит.
Греческий герой Тезей, по мифу о критском лабиринте, проходит через лабиринт, сохраняя связь с миром благодаря нити Ариадны; он движется с секирой в руках и, добираясь до центра, побеждает страшное чудовище, Минотавра. Именно эта победа является главным подвигом и главным преображением героя: возвращается он, держа в руках уже факел.
Проход к центру лабиринта означает преображение, даже новое рождение, потому что центр лабиринта — это пространство изменений.
Что же там, в центре лабиринта? За тысячелетнюю историю существования этого понятия мы находим разные интерпретации этого образа.
Предполагают, по одной из версий, что в культурах севера (скандинавские страны, Русский Север, Соловецкие острова) в центре лабиринта находилось что-то напоминающее алтарный камень, и древний жрец-шаман совершал священный танец, который позволял ему переходить в иные миры и связываться с духами.
О священном танце говорят и исследователи этрусской вазы с рисунком лабиринта.
Как бы то ни было, центр лабиринта — это сакральное пространство. Вот почему даже в христианском храме лабиринт нашел свое место.
Центр лабиринта — это место преображения души человека. А сам лабиринт — путь к центру, и его часто отождествляют с судьбой.
Ведь судьба человека имеет много поворотов и зигзагов, его жизненный путь извилист и долог. Важно не утерять главный смысл — движение к центру. Лабиринт не так уж сложен геометрически, зато он заключает в себе сложные философские вопросы. Если это образ жизни человека, его судьбы — что же означает тот факт, что дорожка всегда приводит к центру? Так ли предопределен жизненный путь?
Много еще вопросов задает лабиринт. Он учит тому, что путь лишь вначале кажется ясным и прямым. И когда ты почти у цели — вот она, перед тобой, — дорожка лабиринта уводит куда-то в сторону, на самую периферию его пространства. И нужно снова возвращаться к главному, не позволить себя увлечь.
Этот же смысл мы повсюду встречаем в символических преданиях — мифах, легендах, сказках. Русский фольклорист Владимир Яковлевич Пропп изучал структуру волшебной сказки. Приключения, с которыми сталкиваются герои сказки, сами ее персонажи, — это тоже символы. Вот навеянная его исследованиями аналогия: разве не напоминает история Ивана-царевича, который сжигает шкурку своей Лягушонки, то же движение по лабиринту? Вот оно, счастье, уже в твоих руках, и, кажется, нужен всего один шаг… Но ах, как горько, придется пройти еще долгую дорогу, чтобы вновь подойти к главной точке — к преображению.
ЗНАКИ НА ПУТИ. ШАГ ПЕРВЫЙ
Небольшое отступление. Кто не согласится с тем, что каждый человек неповторим? Времена проходят, правители сменяют один другого, обстоятельства, условия жизни — словно пейзажи в окне вагона. Как мы жили двадцать лет тому назад? А что говорить про сто, двести, тысячи лет?.. Но сам человек — как сильно он изменился? Переживания и чувства отдельного человека — разве можно заглянуть в этот мир?
Как много может нам поведать мировая литература! Отмотаем время назад: Булгаков, Достоевский, Шекспир, Эсхил… Пусть сотни раз описывались мучения и страдания человека, оказавшегося в капкане сомнений в момент, когда нужно сделать важный выбор, пусть это проживалось кем-то тысячи, миллионы раз — никто не отменял ни с чем не сравнимую ценность подлинных чувств каждого отдельного человека.
Не будем лукавить: как будто заполняя пунктики в какой-то невидимой анкете, мы вынуждены ставить пометки «не знаю», «не думал», «не умею», «не понимаю».
Вернемся к мудрому языку символов. Разве в нем есть ответ? Да не может этого быть! Наверное, обычный внутренний протест таков: «Я сам себя не понимаю!» Что уж говорить о чьих-то ответах, тем более о символах.
А вот есть ответы! И их много. Только они не прямолинейны. Придется запастись терпением, ведь путь к себе долог. И символы — это «знаки» на этом пути. Похожи на дорожные указатели? Абсолютно непохожи — каждый из них может открыть нечто большее, чем ты мог представить, помочь перейти границу того, что ты прежде понимал и знал, ибо у символа нет границ.
Это невозможно понять логически. Но мы переступаем через логику, когда признаём, что внутренний мир каждого человека уникален, огромен и бесконечен.
Может быть, на пути к себе нам мешает наше стремление понять все сразу и желание, чтобы все было логично и разложено по полочкам. Главной преградой, как говорят символы, выступает нечто внутри нас же самих. Об этом говорят и многие мифы.
Итак, шаг в понимании самого себя.
Дракон
Этот символ мы встречаем везде: у славян это Змей Горыныч, в Китае Лун, в Европе дракон.
Мы часто удивляемся, почему на Востоке с такой нежностью относятся к дракону, почему в его честь устраиваются праздничные шествия с музыкой и танцами; множество участников так виртуозно движется в лад, что огромный дракон словно парит над городом, плавно извиваясь в прекрасном полете.
А у нас, в западном менталитете, привычно закрепились представления о герое, который совершает свой дерзкий подвиг и побеждает дракона.
Хотим и здесь поразмышлять? Давайте.
Когда говорят, что в Китае Дракон является символом мудрости, за этим стоит что-то еще. Посмотрите, он всегда в движении, он всегда парит: на старинной вазе, рисунке, даже на вышивке императорского халата. Но что-то еще важно. А, вот оно: дракон не просто в полете, он неизменно трудится. В таком же постоянном движении находится некое сокровище, которое он удерживает. Это жемчужина. Ее называют «пламенеющей жемчужиной». Как можно соединить холод жемчужины с его полной противоположностью — жаром пламени? Это уже красота китайской философии. Главное, что такая стабильность возможна только в движении (интересно, что об этом же говорят и законы нелинейной динамики в физике). Устойчивость и движение. Китайская Книга перемен говорит о том же, только символическим языком?.. И Дракон, по сути, — это символ трансформации. За мудростью дракона стоит знание, констатация и подтверждение неизменности перемен.
А теперь вернемся к нам, в западный мир.
В германо-скандинавской мифологии рассказывается о загадочных сокровищах Нибелунгов.
Дракон Фафнир — хранитель сокровищ, которые всех манят, но даются только герою. Он, Зигфрид, с волшебным мечом в руках побеждает Дракона. И в этот момент, как и Тезей, победивший Минотавра, преображается. Да, и здесь, в нашей западной традиции, дракон связан с трансформацией.
Созданная Евгением Шварцем сказка «Дракон» затрагивает настолько тонкие и узнаваемые качества души человека, что приводит к важнейшей мысли: он, дракон, находится внутри нас самих. Мы уже используем словосочетание «убить дракона» как новый символ освобождения человека от своей животной природы, в первую очередь, и уже неинтересны политические намеки, которые прежде приписывали сказке Шварца.
Кто же он, «побежденный», — символический порог, препятствие на пути к изменению и преображению героя, или все же хранитель порога, учитель и испытатель? Разве не такой подход мы узнаем в действиях любого мудреца, который учит ценить препятствие как испытание, а испытание как возможность, трамплин для новых начал? И сочетание «убить дракона» имеет символический смысл, потому что в испытаниях нужно победить.
Мудрость Востока и Запада перекликаются. Одна говорит о неизменности перемен, другая подчеркивает, что для нового, созидательного начала нужно еще и осознанное направленное действие и стремление к переменам. Дракон выступает как хранитель порога, а сам порог — внутри.
Поэтому есть еще один лик, которым к нам поворачивается Дракон. Его все боятся не только потому, что предстоит сражение. Есть еще одна ипостась этого существа, или, скажем так, одежда, которую надевает на себя хранитель. И тогда этот символ вбирает в себя все то, что противоположно самым важным ценностям — добру и свету. Это как раз и есть дракон, который внутри нас. Антипод ценного — все то, что должно быть разрушено, изгнано, уничтожено. Сомнения? В какой-то момент да! Инертность, неведение и невежество? Конечно! Эгоизм, жадность, высокомерие? А как же иначе! Ах, как много одежд… Страшновато? И тем не менее. Решайся, выбирай, с каким драконом пришла пора сразиться.
Это ли не путь к самому себе? К себе… какому? К изменившемуся, к тому себе, о котором мечтал еще в детстве.
Лучшему, благородному, щедрому — как много сокровищ там, в тебе другом. Их еще предстоит открыть.
И об этом — дальше, на следующем повороте дороги. Об этом тоже помогут узнать символы — знаки на пути…
Еще о том же. В европейских легендах герой, побеждая дракона, спасает и освобождает юную деву, самую прекрасную и необыкновенную, ту, что сами боги щедро одарили своей любовью. Кто же она, и может ли она сравниться с теми сокровищами, о которых мы говорили? Может. Потому что речь идет о разных символических образах одного и того же. Догадались? Конечно, речь идет о Душе человека. Душа в образе юной девы меняла имена. Психея — это имя пришло к нам с древней земли Эллады, и его взяла себе самая молодая наука, психология.
СИМВОЛ ВЕДЕТ ДАЛЬШЕ
Собраны коллекции, открыто множество музеев, археологических и историко-архитектурных комплексов, в нашем распоряжении энциклопедии, каталоги и альбомы, компьютерные порталы… Древние символы стали объектом трепетного музейного почитания и хранения в стеклянных витринах с сигнализацией.
Впрочем, они же продаются бойкими торговцами в местах туристического паломничества, и египетский символ Уджат можно воткнуть в уши, увидеть на пляжной сумке или футболке.
Продолжают ли символы быть языком, говорят ли они о чем-то нам нынешним, когда разрушены древние города, исчезли государства, когда символы существуют вне контекста своей культуры?
По сути, вопрос стоит так: жив ли сейчас язык символов? Или еще: пропитана ли наша современная цивилизация символическими связями? Есть ли в ней тот нерв, тот канал, который все древние культуры считали основным, главным каналом, наполняющим жизнь человека внутренней энергией, пониманием и смыслом?
И вот он, следующий шаг на пути к себе. Пусть пройдены первые препятствия, много лишнего отброшено. А дальше — как бесконечно много богатств заложено в душе человека, как много зерен, которые могут прорасти, как много талантов, которые могут открыться, способностей, возможностей, стремлений: уметь любить, быть щедрым, как солнечный луч, легким и крылатым, как птица, надежным и справедливым, как доблестный рыцарь… Но мало просто узнать, что в тебе вся эта красота спит.
Узнать — это, конечно, тоже целый путь. Узнать самого себя, встретиться с собой лучшим… Но вот стать им — это не просто вопрос вопросов, это и есть та вершина, которая манит. Это и есть твой центр, это и есть драгоценный бриллиант. Но как алмаз требует огранки, так и настоящий Я, к которому каждый человек стремится, рождается в результате самых сильных преображений. О них существует много «рассказов» в мире символов. Так рождается меч, который выковывается в пламени огня, так преображается птица феникс, сгорая и возрождаясь из пепла.
Единорог
Иногда какая-то старинная вещь или изображение как будто приглашает и даже заставляет заглянуть поглубже, поискать то, что не лежит на поверхности, порыться в книгах, поразмышлять… Так манит и знаменитая коллекция гобеленов «Дама с единорогом», созданная, как предполагают, в начале XVI века, утерянная и случайно обнаруженная писательницей Жорж Санд в подвалах замка Буссак.
Эти гобелены сейчас очень известны: в музей Клюни в Париже тысячи посетителей приходят именно для того, чтобы посмотреть на них.
Единорог — это фантастическое существо, которое объединяет в себе, подобно грифону или сфинксу, элементы разных животных. Сейчас мы понимаем, что это древний символ, а еще в XV веке в Европе были распространены бестиарии, первые энциклопедии, в которых, наряду с реальными, подробно описывались фантастические животные, в том числе и единорог. Мы встречаем множество вариантов его внешнего вида, мест проживания, способов охоты и целительных свойств его рога, даже медицинских рецептов.
Все это подобно раме.
Основная интрига, популярность и одновременно тайна — вокруг символа Дамы с единорогом. Существует средневековая легенда о том, что только чистая дева способна приручить буйного и стихийного единорога. Рядом с ней он становится кротким и нежным. Сюжет, изображающий прекрасную девушку рядом с единорогом, мы встречаем в живописи, в поэзии.
Цикл гобеленов о Даме с единорогом не разгадан до конца и, наверное, в принципе не может быть разгадан. Тем более что два гобелена утеряны, а по их лаконичным описаниям, оставленным Жорж Санд, можно догадаться, что это основные, завершающие цикл изображения.
Так повелось, что этим гобеленам дали названия, соответствующие пяти чувствам: «Осязание», «Обоняние», «Зрение», «Вкус», «Слух». И действительно, на каждой шпалере можно увидеть что-то связанное с одним из этих чувств. Например, на одном из гобеленов Дама сплетает венок, а маленькая обезьянка нюхает цветок; на другом изображении Дама вместе со своей помощницей играет на органе, и мы можем только догадываться, какие прекрасные звуки наполняют мир…
Но здесь мы вновь оказываемся в ситуации, когда за первым символическим смыслом проговаривает следующий, потом еще один, и так далее. И самое интересное открывается тогда, когда мы смотрим на всю серию картин как на историю, рассказывающую о душе человека, которая предстает на гобеленах в образе прекрасной дамы. Хрупкая девушка с сопровождающим ее белым единорогом — не просто символ чистоты; здесь показаны шаги, этапы, путь очищения.
От одной картины к другой меняется множество деталей. Одежды, прически, атрибуты, связанные с единорогом, львом и другими персонажами.
Исчезают цепи на платье Дамы и цепи, которыми привязаны разные звери на гобелене — обезьянка, зайчик, собачка. На уровне нюансов меняется тональность. Напряжение и боевая готовность единорога преображается в умиротворение и спокойствие. Чувства вписываются в процесс тоже как символы движения — движения в сторону гармоничности и утонченности.
А завершающий из известных гобеленов называется «Мое единственное желание». На нем дама снимает с себя драгоценное ожерелье и кладет его в шкатулку, которую держит в руках девушка-помощница. Главное место на этой картине занимает роскошный шатер, украшенный язычками пламени, полог которого распахнули единорог и лев. Будто следующий шаг ведет туда, к какой-то неведомой тайне…
Когда исследователи пытаются размотать сложный клубок исторических фактов, связанных с созданием гобеленов, всплывают довольно неожиданные параллели, ведущие даже к алхимической символике сюжетов. И тогда (пусть даже с большим вопросом, потому что никто пока не смог раскрыть тайну шпалер) рождается аналогия последнего гобелена с зашифрованным символом алхимического этапа трансформации, называемого Атанор.
И хотя атанором называют печь, в которой происходит главный этап трансформации вещества, а шатер совсем не похож на печь, не будем забывать, что в символических изображениях всегда множество условных знаков. Намеков много: на пламя похожи прически дам, а сам яркий фон гобеленов, полыхающий, малиново-пурпурный, настолько необычен, что его постоянно обсуждают искусствоведы. Но что-то еще словно говорит о том особом огне, свете, сиянии, которое не сравнится с блеском даже очень ярких ожерелий и в котором могут родиться те самые истинные сокровища души. Они так сильно отличаются от украшений, которыми мы пытаемся декорировать не только свою одежду, но и душу, но которые для нее оказываются тяжелыми каменьями! И освобождающаяся «психея» приходит к «единственному желанию» от них освободиться — освободиться, словно от бижутерии, и шагнуть к тому, что является подлинной ценностью.
Еще одна часть пути навстречу себе истинному пройдена.
…Остановимся здесь.
ОН ЖИВОЙ?
Мы узнаем о прошлом из книг, преданий, от экспонатов в музеях.
Образ жизни в прежние времена был наполнен символами.
Этим летом на Алтае мы познакомились с традицией кайчи — это не просто исполнители горлового пения, это традиция учителей, которые таким образом передавали символические тексты, определенные знания. Меня поразил рассказ одного алтайца, его детские воспоминания о приходе кайчи в их поселок, о том, как собираются вместе старики, взрослые, дети, как погружаются в особый ритм, звук, оказываются в пространстве сказания с его героями, их испытаниями и победами. Это действо могло длиться несколько суток. Дети тут же и засыпали у теплого очага, могли не все понимать… Но оставался след, опыт связи с иным миром, своего рода канон, нравственная планка, опыт души. Так узнавали модель жизни, закон.
В символе отражены многие законы и принципы жизни.
Можно вспомнить традиции Древней Греции, театр мистерий. А в Египте существовал особый способ обучения понимания символов — через арканы Таро.
Все эти примеры из традиции едины в одном: всегда находился кто-то более мудрый, опытный, кто играл роль учителя, кто помогал человеку проходить свой собственный опыт через свои чувства, свое видение, свое понимание — опыт встречи с символом.
…Можно и не задавать следующий, очевидный вопрос: а сейчас как? Мы знаем ответ. Сейчас все не так!
Но вопрос не в ностальгии по ушедшим временам. Прошлое ушло и не должно возвращаться. Или нет? Или что-то из прошлого только кажется ушедшим, потерянным? Оно только как бы ушло, как бы забыто. И мы не остались в полном вакууме без сакрального. Есть религии, где продолжают работать свои символы, древние тексты, обряды.
Вопрос в другом.
Мир символов — это действительно целый мир. Пространство его огромно. Он никуда не делся, он не потерян, он не отсутствует в нашей противоречивой современности. Он шире и больше, чем та или иная конкретная традиция, конкретная религия.
Легче всего это почувствовать через природу. Вот звезда, на которой ты останавливаешь взгляд, которая что-то в тебе будит, зовет. Так было и сто, и десять тысяч лет тому назад.
Но не только природа продолжает нас «зацеплять» и «теребить». Вот мы узнаем, что в Древнем Египте, во всей этой культуре особое место занимал символ Сердца человека.
Оно было мерилом его жизненного пути. Но и сейчас мы говорим и задумываемся о сердце человека. И бесконечное количество символов даже давно ушедших традиций остаются носителями знаний.
Вопрос не в том, что мы остались без символов. Они есть.
Мы остались без культуры жизни в понимании этого языка. С греческого слово σύμβολον переводится как «знак, опознавательная примета» и говорит о связи образа и того, на что он указывает. Традиция учила эти связи понимать. Очень плоско порою трактуется, что инициации в традиции имели отношение к возрастным изменениям и обрядовым навыкам. По сути же, любая инициация предполагала новую ступень в умении прочитывать символы.
И тогда человек оказывался наделен неисчерпаемым источником знаний. Он мог чувствовать все богатство знаков, с которыми встречался, и с их помощью понимать множество нюансов своей души, слышать множество подсказок, когда важно сделать выбор, включить свою интуицию.
Сейчас утрачена культура обучения, установления такой связи.
Но не исчезли сами символы, не исчезли сами связи. Небо всегда рядом. И, главное, не исчезла потребность человека в символах.
Вот по какому поводу мы испытываем настоящую ностальгию. Есть какая-то особая память — наверное, можно назвать ее тысячелетней памятью нашей души. Она на что-то отзывается, тревожит и зовет. Без этого жизнь, даже расцвеченная яркими шоу, культурными программами и интерактивами, становится плоской и серой. А сила той самой памяти души колоссальна. Она вспоминает и продолжает искать. Иногда находит своих учителей, даже сейчас. А иногда остается самоучкой. Что ж. Такие сейчас времена!
Понравился материал? Поделитесь, пожалуйста, ссылкой в социальных сетях:
- Вперёд >
Ктулху Гонфалон Глава 151 ⋆ Ранобэ Манга
Редактируется Читателями!
Ктулху Гонфалон — Глава 151
Глава 151: Глава 21
— Это… выше моего воображения!»
В церкви маски пустоты было несколько основных членов, которые составляли отряд авантюристов.
Они шли по огромному подземному лабиринту и дивились этому зрелищу.
Те магические звери, которые имели низкую боевую мощь, конечно, не могли угрожать им. Когда они почувствовали силу, которую излучали три гигантских дракона, они оторвались, как дикие звери. На протяжении всего пути, каждый едва ли натыкался на каких-либо других волшебных зверей.
Это дало им возможность сосредоточиться на самом здании, внимательно изучить дизайн лабиринта и прочувствовать его культурные особенности.
«Это просто невероятно! Я чувствую, что различные здания в лабиринте имеют взаимосвязанные качества.- Рей, который был самым совершенным художником, был глубоко тронут. «Быть в состоянии чувствовать полную культурную систему, большую и малую, благородную и скромную, добрую и злую, элегантную и варварскую, святую и грязную… разнообразие огромно! Это не похоже на чистую выдумку, а представляет собой представление огромной культуры, которая была специально встроена в такие исторические останки!»
— Да, такое великолепное зрелище! Сноу подняла голову и посмотрела на «звездное небо» над своей головой.
Это была карта созвездий, сделанная из светящейся руды различных размеров, и она выглядела точно так же, как настоящее ночное небо. «Я чувствую, что карта созвездий тоже особенная, она содержит рисунок, который связан с гороскопами.»
Суй Сюн засмеялся, но не стал объяснять им происхождение набора культур и карты созвездий. Он полетел рядом с Джеральдом, который был похож на бабушку Лю, посещающую сады Гранд-Вью (тот, который переполнен новыми впечатлениями и роскошной обстановкой), и спросил: «Как вы себя чувствуете? Интересно, правда?»
— М-м-м, очень красивый пейзаж, но только слишком темный, — сказал Джеральд. «Меня бы это не беспокоило, но разве посетители не смогут видеть ясно?»
— Тема здесь-приключения. Если он будет слишком ярким, то потеряет свою атмосферу приключений.»
Джеральд кивнул и сказал: «Ваше Величество правы!»
Суй Сюн посмотрела на его лицо, и он не смог удержаться, чтобы не пробормотать: «этот ублюдок действительно знает, что такое атмосфера? Может быть, он ответит мне: «Ваше Величество правы» на все, что я скажу? Разве это не похоже на ша Монка (одного из трех учеников буддийского паломника Тан Саньцана)?»
— Палин, а ты как думаешь?- Снова спросил он.
Палин, которого вытащили из библиотеки, казалось, пребывал в подавленном настроении. Он достал леденец, положил его в рот и наконец набрался сил. Он посмотрел на окружающий пейзаж и сказал: «Это немного напрягает. Если бы вы позволили мне прийти сюда одной, я бы определенно не была в восторге от этого!»
— Да, может быть, только те, кто ищет приключений, будут заинтересованы.- Сказал олиан, который оставил свою работу городского владельца в стороне и приехал в отпуск. — Для простолюдинов это слишком напряженно.»
— Я чувствую, что все в порядке, — сказал Вор. Он был легендарным экспертом, который жил в уединении, которое Суй Сюн тайно дал прозвище «монах-Подметальщик».»Это просто такая атмосфера. Волшебные звери здесь слабы. До тех пор, пока человек не попросит об этом, не будет никакой опасности.»
«Я, конечно, не могу позволить им быть в какой-либо опасности, — улыбнулась Суй Сюн и сказала. «В конце концов, это тематический парк. Предполагается, что это позволит людям наслаждаться острыми ощущениями и волнением.
Самое большее-незначительные травмы, и этого будет достаточно. Ситуация с жизнью и смертью… такую опасность было бы трудно контролировать.»
— Да, если бы случились какие-нибудь смертельные инциденты, это было бы хлопотно!- Род непрерывно кивал. Как член Совета, отвечающий за финансы и дипломатию, он жил по принципу «ничего не бывает хорошо», не попадая в какие-либо неприятности и живя в стабильности.
Лидер группы магической группы, Сатана, взял другую отправную точку от других, когда он думал. Он закрыл глаза и внимательно осмотрел магическую силу, витающую в воздухе. Затем он с интересом сказал: «На самом деле, это было бы прекрасное место для практики. Интенсивность магии очень высока, и негативность была в основном устранена. Ваше Величество, могу ли я попросить учеников магии приехать сюда для практики, чтобы испытать атмосферу приключений по пути?»
«Ну конечно же!- Суй Сюн помахала рукой и прямо согласилась. Он даже добавил: «включая еду и проживание!»
Хорошо, это звучало немного неприлично, но Маска пустоты была известна тем, что говорила неправильно, и они все привыкли к этому.
Пропущена глава или т.п. — сообщи в Комментариях… Улучшить Текст легко РЕДАКТОРом!
— Действительно, не могу сказать, что это земля… — Фрост, который всегда был не в ладах со всеми, ходил вокруг, и он не мог сдержать своего восклицания. «Это так же, как под открытым небом исторические остаются в течение ночи!»
«Еще слишком светло, — зевнул ленивый Жук Граупель. «Было бы лучше, если бы он был немного более тусклым…
«Но это место действительно просторное, и там так много волшебных зверей впереди. Его вряд ли кто-то потревожит. Мне только нужно будет найти незаметный уголок, чтобы спрятаться.- Ее голос стал глубже, но глаза стали ярче, а уголки губ приподнялись вверх, показывая подозрительную улыбку.
Через некоторое время она подошла к Суй Сюн и задушевно спросила: «Ваше Величество, Ваше Величество, Величество маски пустоты! Тебе не кажется, что в лабиринте чего-то не хватает?»
Суй Сюн подозрительно огляделся и обшарил весь лабиринт своим сенсором души, но он не мог сказать, что именно пропало.
— Не хватает чего?- Спросил он.
Граупель загадочно улыбнулся и тихо сказал: «Разве в исторических останках не должно быть сильного монстра?»
Суй Сюн была ошеломлена и бессознательно кивнула.
Как она сказала, будь то лабиринт или исторические останки, там должен быть лидер для монстров.
Но… чтобы сделать здесь ведущего монстра? Это сделало бы волшебных зверей слишком сильными и увеличило бы ненужный риск для авантюристов.
В конце концов, магические звери-это не те существа, с которыми можно вести переговоры. Даже если бы они использовали морковь и дубинки, чтобы заставить их слушать, было бы трудно гарантировать, что не будет никаких несчастных случаев.
Как только произойдет несчастный случай, авантюристы столкнутся с угрозой для жизни!
«Но это же неудобно!- Он вздохнул. «Это место не подходит зверю, который слишком силен!»
«Это же удобно!- Граупель улыбнулся. — Там может быть дракон!»
— Дракон?!
Суй Сюн посмотрела на нее, пока она указывала на себя и счастливо смеялась.
— Это ты?!»
— Ну да! Я всегда могу остаться здесь и притвориться главой монстров в лабиринте! Граупель улыбнулся и сказал: «Хотя я и не настолько стар, но я-гигантский дракон. Если я живу здесь и притворяюсь главой монстров, разве это не будет подходящим?»
— Позволить даме оставаться под землей круглый год? Это не очень приятно.»
Фрост, который спокойно слушал, больше не мог сдержать смех. «А что в этом плохого? Мы, скальные Драконы, должны оставаться в подземных пещерах!»
Затем Суй Сюн ответила: Хотя Граупель имел внешность маленькой девочки, она была каменным драконом. Скальный дракон был разновидностью гигантского дракона, который любил оставаться в подземных пещерах. Такое окружение, как лабиринт, вполне ее устраивало.
«Но ведь ты все-таки ребенок. Вы должны больше есть, больше заниматься спортом, больше учиться и больше гулять на улице.»
— Перестань обращаться со мной как с ребенком!- Сердито сказал граупель. «Мне уже почти 100 лет!»
«Тебе же всего 100 лет.
Вы, гигантские драконы, считаетесь взрослыми только тогда, когда вам 200 лет.»
«Ты же не дракон! Почему ты так переживаешь?»
Увидев, что Граупель сердится, Суй Сюн расстроилась.
Почему она вдруг разозлилась?
— Он посмотрел на Фроста. У фроста на лице застыла улыбка, и было похоже, что он только собирается смотреть.
Он вздохнул и посмотрел на снег. — Сноу, что происходит?»
Сноу махнула рукой, и в воздухе появилась доска, сделанная изо льда. Там был маленький дракон, который оглядывался вокруг, который пробрался в подвал под домом. Он использовал чашку, чтобы прикрыть себя и уснул.
— Граупель-ленивый Жук. Что ей нравится больше всего, так это найти место для сна. Для нее не будет проблемой поспать несколько дней и ночей подряд.»
Суй Сюн слабо кивнула. Он прекрасно это понимал.
На черной доске маленький дракончик был вытащен наружу. Он дремал со слезами на глазах, пока работал за стойкой.
— Мне нет нужды объяснять, верно?»
Суй Сюн засмеялась.
Картина слишком яркая!
Перед маленьким драконом была глубокая подземная пещера, а в глубине пещеры-огромный дом. Он радостно прыгнул в дом и наконец добрался до угла. Внезапно его накрыло огромное одеяло, и он снова заснул.
— Смотри: он под землей, просторный, и никто ее не побеспокоит. Разве это не самое лучшее место для сна?- Засмеялся Сноу и сказал: «До нее было не так уж много искателей приключений. Даже если бы они были здесь, неужели эти простолюдины действительно осмелились бы бросить вызов гигантскому дракону?»
Суй Сюн постоянно кивал и наконец понял, что она имела в виду.
На доске маленькая дракониха крепко спала, а искатели приключений проскользнули мимо нее и вошли в паб. Каждый авантюрист пил во время разговора.
Никто не знал, когда кусок вывески появился рядом с маленьким драконом. На вывеске был напечатан ряд слов::
Усердно Работая, В Процессе Работы.
Суй Сюн засмеялась и коснулась щупальцами волос Граупеля. «Ты такой ленивый Жук! Чтобы иметь возможность спать при свете дня, вы ломали голову!»
Перед ней открылась вся хитрость граупеля, и она покраснела.
Она заикалась, но ничего не могла сказать. Через некоторое время она разозлилась от смущения и закричала, делая угрожающие жесты.
В лабиринте было шумно, потому что все весело смеялись.
Но, без сомнения, ее концепция была хороша. Если бы они добавили гигантского дракона в лабиринте, это, безусловно, дало бы искателям приключений совершенно другой и захватывающий опыт.
А для ленивого жука, может быть, только такая работа и подойдет ей.
После обсуждения он был установлен. Суй Сюн тут же приняла меры и превратила ее в удивительно живую драконью пещеру.
Пещера дракона выглядела как пещера на поверхности, но стена и земля были полны следов сражений. Там были мечи и ружья, стрелы и арбалеты, а также магические следы. Это было похоже на сцену сразу после бурной драки.
Внутри просторной драконьей пещеры было много боевых знаков у входа, в то время как во внутренней части была куча золотых монет. За грудой золотых монет была маленькая потайная дверь, которая должна была привести их в дом, который не был роскошным, но удобным.
В доме больше ничего не было, кроме теплых одеял.
Золотые монеты были пожертвованием от Суй Сюн, в то время как одеяло было сокровищем Граупеля, которое не оставляло ее.
Когда драконья пещера была закончена, Граупель обрадовалась, обернулась в свою первоначальную форму и прыгнула на груду золотых монет.
«Тогда я буду жить здесь!- Объявила она. «Я никуда больше не пойду!»
Читать «Ктулху Гонфалон» — Глава 151 — CTHULHU GONFALON
Автор: 楚白, White
Перевод: Artificial_Intelligence
CTHULHU GONFALON — Глава 151 — Ктулху Гонфалон — Ранобэ Манга читать
Седьмые Врата — читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Маргарет Уэйс (Глава 5. ЛАБИРИНТ) #5
Глава 5. ЛАБИРИНТ
– Я больше… не могу, – Альфред подался вперед и замер.
Мейрит разочарованно посмотрела на него. Они теряли время. И все же, хоть ей было неприятно признать это, она тоже не могла идти дальше. Вернувшись мыслями в прошлое, она так и не смогла вспомнить, сколько прошло времени с тех пор, как она спала в последний раз.
– Можешь отдохнуть, – коротко произнесла она, присаживаясь на пень дерева. – Но совсем недолго, восстанови дыхание – и все.
Альфред лежал, закрыв глаза; его лицо было наполовину погружено в жидкую грязь. Сейчас он казался очень старым и ссохшимся. Мейрит было трудно представить, как этот долговязый и хилый сартан однажды был прекрасным и могущественный зеленым с золотом драконом, которого она видела в небе над Абри.
– Что с ним? – спросил Хуго Длань, выходя на маленькую просеку, где они расположились. Он следовал за ними на некотором расстоянии и хотел удостовериться, что никто их не преследует.
Мейрит пожала плечами, она слишком устала, чтобы отвечать. Она знала, что с Альфредом: то же самое, что и с ней. Какой в этом смысл? Зачем продолжать сопротивляться?
– Я нашел небольшой источник, – сказал Хуго, – совсем недалеко отсюда…
Мейрит покачала головой. Альфред даже не шелохнулся.
Хуго присел рядом, он нервничал, но старался держаться непринужденно.
Он сидел спокойно лишь несколько мгновений, затем снова вскочил на ноги.
– В Абри мы будет в гораздо большей безопасности.
– Надолго ли? – бросила Мейрит с горечью. – Взгляни, если хочешь, наверх.
Хуго взглянул поверх спутанных ветвей деревьев. Небо, которое раньше было серым, теперь приобрело слабый розовато-оранжевый оттенок далекого зарева пожарищ.
Руны перестали покалывать ее кожу. Врагов поблизости не было. Но это красное зарево в небе, казалось, сжигало надежду.
Мейрит устало закрыла глаза.
И в очередной раз она увидела мир глазами дракона. Она летела над Абри, и видела его здания, его обитателей, видела его крепостные стены; видела, как сама земля пыталась защитить своих детей.
Ее детей. Ее ребенка. Ее и Эпло.
Ее девочку. Руе. Ей было уже восемь врат, или около того. Она могла видеть ее худую и долговязую фигуру, высокую для ее возраста; ее каштановые волосы, доставшиеся от матери; сдержанную улыбку, как у отца.
Мейрит видела все это очень отчетливо.
– Мы научили Руе, как добыть маленькую птицу, как разделать кролика, как поймать рыбу, пользуясь лишь руками, – Мейрит рассказывала это Вазу, который необъяснимым образом возник из ниоткуда. – Она уже достаточно взрослая, чтобы помогать нам. Я рада, что мы решили оставить ее с нами, вместо того, чтобы она жила с Оседлыми.
Руе может быстро бегать, когда в этом есть необходимость, и она может сражаться, если ее загнали в угол. У нее есть свой кинжал, лезвие которого покрыто рунами – дар ее матери.
– Я научила ее, как им пользоваться, – говорила Мейрит предводителю Вазу. – Не так давно с помощью кинжала Руе смогла сдержать снога. Она удерживала монстра на расстоянии до тех пор, пока ее отец и я не спасли ее. Тогда она сказала, что не испугалась, хотя позже в моих руках ее била дрожь. Потом пришел Эпло и начал дразнить ее, заставил засмеяться, и мы все трое залились смехом.
– Эй!
На Мейрит навалился приступ внезапной слабости. Рука Хуго была на ее плече. Она схватилась за нее прямо перед тем, как чуть не упала.
Мейрит вспыхнула до корней волос:
– Прости. Я, должно быть, заснула.
Потерев горящие от усталости глаза, она встала. Искушение вновь провалится в этот сон было слишком сильным. На мгновение Мейрит позволила себе поверить, быть может – наивно, в то, что этот сон имел для нее какое-то значение. Эпло жив, и он вернется к ней. Вместе они бы нашли их потерявшееся чадо.
Тепло, навеянное сном, все еще сохранялось внутри нее, она чувствовала себя окруженной любовью и заботой…
Разозлившись, она прогнала это чувство.
Это всего лишь сон, сказала она себе холодно и твердо. Ничего больше. Ничего, что я могла бы вернуть. Я оставила все это где-то далеко.
– Что? – Альфред встал – Что ты сказала? Что-то про Эпло?
Мейрит и не думала, что говорит вслух, но с другой стороны она так устала, что уже могла толком и не осознавать, что делает.
– Нам лучше идти дальше, – сказала Мейрит, уходя от темы.
Альфред поднялся на ноги, продолжая смотреть на нее со странной и грустной решимостью.
– Где Эпло? Я видел его рядом с Повелителем Ксаром. Они сейчас в Абри?
Мейрит отвернулась от него:
– Они ушли из Абри на Абаррах.
– Абаррах… некромантия, – Альфред подавленно опустился на пень поваленного дерева. – Некромантия, – вздохнул он. – Тогда Эпло уже мертв.
– Нет, он не погиб! – воскликнула Мейрит, зло уставившись на Альфреда. – Мой повелитель не позволил бы ему умереть!
– Черт возьми! – фыркнул Хуго Длань. – Ты же сама пыталась убить Эпло по его приказу.
– Это было тогда, когда мы думали, что Эпло предатель! – вспыхнула Мейрит. – Теперь мой Повелитель все знает! Знает, что Эпло говорил ему правду о змеедраконах. Он не позволит Эпло погибнуть! Не позволит… не позволит…
Она так устала, что начала рыдать подобно испуганному ребенку. Обеспокоенная и стыдящаяся своих слез, она попыталась прекратить, но невидимая рана была слишком глубока. Внутренняя пустота, заполненная ужасом и болью, которую она пыталась сохранить в себе так долго, уходила вместе со слезами.
Она услышала, как Альфред сделал шаг в ее сторону. Не поднимая глаз, она отвернулась от него, дав понять, что хочет остаться одна.
Альфред остановился.
Когда наконец Мейрит пришла в себя, она вытерла нос и отогнала слезы. Ее живот свело от рыданий, гортань спазматически сокращались. Она всхлипывала и кашляла.
Хуго Длань мрачно уставился в пустоту, пиная ногой пучок сорняков. Альфред сидел ссутулившись, опустив плечи и свесив свои длинные руки между колен. Его пристальный взгляд затуманился, он усердно о чем-то думал.
– Мне очень жаль, – сказала Мейрит, стараясь чтобы ее голос звучал не слишком мрачно. – Я не хотела давать волю своим чувствам. Я очень устала, вот и все. Нам лучше вернуться назад в Абри.
– Мейрит, – робко прервал ее Альфред, – как вошел в Лабиринт Повелитель Ксар?
– Я не знаю. Он мне не говорил. Какое это имеет значение?
– Он должен был пройти через Вортекс, – рассуждал Альфред. – Он знал, что мы пришли этим путем. Я полагаю, ты сказала ему об этом?
Кожа Мейрит вспыхнула.
Она непроизвольно подняла руку и дотронулась до знака на лбу – знака, что однажды связал ее с Повелителем. Увидев, что Альфред наблюдает за ней, Мейрит резко отдернула руку.
– Но Вортекс уничтожен.
– Он не может быть уничтожен, – поправил ее Альфред. – На него упала гора. Попасть в него будет непросто, но вполне возможно. Однако… – задумавшись, он замолчал.
– Он не мог уйти этим путем! – воскликнула Мейрит. – Врата открываются только в одну сторону. Ты же сам сказал это Эпло!
– Если даже то, что сказал Альфред – правда, – прорычал Хуго, – вспомни, ведь он сам не захотел уходить.
– Я сказал правду, – сказал Альфред, краснея. – Если бы Врата открывались в обоих направлениях, то все патрины посланные в Лабиринт, могли бы вернутся назад тем же путем, что и пришли.
Усталость Мейрит как рукой сняло. Возобновленная энергия разлилась по всему телу:
– Ксар обязательно должен пройти через Последние Врата! Это единственный путь. Он увидит угрожающую нам опасность.
Наш народ обратится к нему за помощью. Он не сможет оставить их и заставить сражаться одних. Там мы найдем моего Повелителя, и с ним будет Эпло.
– Возможно, – сказал Альфред. Теперь настала его очередь прятать свои глаза от взгляда Мейрит.
– Конечно, он будет там, – сказала Мейрит решительно. – Поэтому мы должны попасть туда. Быстро. Я могла бы использовать свою магию, чтобы перенести меня к…
Она едва не сказала «к Ксару», но потом вспомнила про рану лбу. Она воздержалась от прикосновения к ней, хотя рана начала уже больно жечь.
– …к Последним Вратам, – сказала Мейрит неуверенно. – Я была там раньше. Я могу их мысленно представить.
– Ты можешь пойти, – сказал Альфред, – но ты не можешь взять с собой нас.
– А зачем? – решительно промолвила Мейрит. – Чем ты теперь можешь мне помочь, сартан? Мой Повелитель будет сражаться против своих врагов и одержит победу. Эпло будет спасен.
Она приготовилась нарисовать руническую окружность, в которую должна войти.
Альфред вскочил на ноги, очевидно, пытаясь остановить Мейрит. Она не обратила на него никакого внимания. Если он подойдет слишком близко, то она…
– Могу я вам чем-то помочь, господа, мадам?
Это произнес джентльмен, одетый во все черное: черные бриджи, черный бархатный пиджак, черные шелковые чулки. Белые волосы были завязаны на затылке в хвост с помощью черной ленточки. Его сопровождал старик с волнистыми волосами и бородой, одетый в потертую одежду мышиного цвета, на голове покоилась жалкого вида остроконечная шляпа.
Старик напевал песенку.
– Один, один… совсем один… и так будет всегда, – он мягко улыбнулся, печально вздохнул и начинал петь снова. – Я дам вам один, каждый день что расту, у-у. Один, один…
– Извините, сэр, – шепотом произнес джентльмен, – но мы не одни.
– А! – вскрикнул старик. Его шляпа слетела с головы. Он взглянул на трех удивленных людей, подозрительно косящихся на него. – Что вы здесь делаете? Убирайтесь!
Джентльмен глубоко и протяжно вздохнул:
– Не думаю, что это будет наилучшим вариантом.
Это те люди, которых мы искали, сэр.
– Ты уверен? – сказал старик с сомнением.
Мейрит начала:
– Я вас знаю! Абаррах. Вы – сартан, пленник моего Повелителя.
Мейрит вспомнила его сбивчивую, бессмысленную беседу в темнице Абарраха. Тогда она подумала, что он сумасшедший.
– Интересно, не сошла ли я теперь с ума, – пробормотала она.
А существовал ли старик на самом деле? Или это просто разыгравшееся воображение Мейрит. Людям, которые обходились без сна достаточно долгое время, начинали мерещиться вещи, которых на самом деле нет. Она посмотрела на Хуго, и увидела, что он уставился на старика, как, впрочем, и Альфред. Все они попали под действие какой-то экстраординарной магии или старик на самом деле стоял перед ней.
Мейрит положила руку на эфес меча.
Старик разглядывал их с таким же недоумением:
– Кого вы мне напоминаете? Трое отчаянных героев, заблудившиеся в лесу. Нет, не говорите мне. Я сам угадаю. Призрак Великой Тетушки Эм! Это Страшила.
– Помчавшись вперед, старик схватил руку Альфреда и сердечно пожал ее.
Затем он повернулся к Хуго:
– И Лев. Как поживаете, сэр? И Железный Дровосек! – старик подскочил к Мейрит, которая подняла меч и уперла острие в его горло.
– Держись от меня подальше, старый дурень! Как ты здесь оказался?
– Ах! – старик отступил на шаг, взглянув на нее хитрым взглядом. – Еще не были в стране Оз, понятненько. Там есть много бесплатных сердец, мой дорогой. Конечно же ты должна открыть грудь, чтобы туда можно было положить сердце. Некоторые находят это довольно неудобным. По-прежнему…
Мейрит пригрозила ему мечом:
– Кто ты такой? Как ты сюда попал?
– Относительно того, кто я… – старик задумался. – Хороший вопрос. Если ты – Страшила, ты – Лев, а ты – Железный Дровосек, то выходит, что я… Дороти!
Он скорчил рожу, сделал реверанс и протянул руку:
– Меня зовут Дороти. Я девочка из маленького городка к западу от Топеки. Как вам мои башмачки?
– Простите, сэр, – прервал его джентльмен, – Но вы не…
– А это… – воскликнул старик торжественно, заключив в свои объятия человека в черном, – …моя маленькая собачка, Тото!
Джентльмену, показалось, это причинило боль:
– Боюсь, что я не собачка, сэр.
– Он попытался высвободиться из объятий старика. – Простите меня, господа, и вы, мадам, – добавил он. – Это я во всем виноват. Мне следовало за ним лучше присматривать.
– Знаю! Вы – Зифнаб! – воскликнул Альфред.
– Будьте здоровы, – ответил старик вежливо. – Платок нужен?
– Он имеет в виду вас, сэр, – несколько подавленно произнес джентльмен.
– В самом деле? – ответил он удивленно.
– Да, сэр. Сегодня вы – Зифнаб.
– Не Дороти?
– Нет, сэр. И я должен вам сказать, что не один я так думаю, – добавил джентльмен.
– Может быть, я мистер Бонд?
– Боюсь, что нет, сэр. Не сегодня. Вы – Зифнаб, сэр. Великий и могущественный волшебник.
– Да, конечно, это я. Не обращайте внимания на человека за душевой занавеской. Он только что очнулся от дурного сна. Нужен сильный волшебник, чтобы попасть в Лабиринт, не так ли? Скорее туда, туда, старина. Мне тоже очень приятно с вами познакомиться.
Альфред торжественно обменялся со стариком рукопожатием:
– Мне так приятно с вами познакомиться, сэр.
Эпло рассказывал мне о вашей с ним встрече. На Приане, не так ли?
– Да, именно там! Я помню, – Зифнаб просиял, затем его лицо потемнело. Он опечалился: – Эпло. Да, я помню. – Он вздохнул. – Мне так жаль…
– Что вы имеете в виду? – спросила Мейрит. – Что с Эпло?
– Он не имеет в виду ничего, – сказал джентльмен. – Правда, сэр?
– О, нет. Правильно. Ничего. Упс. Фить. – Зифнаб начал нервно теребить бороду.
– Мы подслушали ваш разговор о походе к Последним Вратам, – продолжал джентльмен. – Я полагаю, что я и мои братья могли бы быть вам чем-то полезны. Мы сами собираемся туда.
Он посмотрел в небо. Мейрит тоже подняла глаза, подозрительно проследив за его взглядом. По ней двигались какие-то тени. Одна за одной. Она смотрела вверх, ошеломленная: сотни драконов: сине-зеленые как небо Приана, сверкающие и яркие, как четыре солнца Приана.
И теперь высоко над ней, отражая свет солнца, летел огромный дракон. Сине-зеленая чешуя ярко сверкала. Джентльмен в черном куда-то пропал.
Мейрит задрожала от страха, но не от страха за свою безопасность. Она испугалась того, что внезапно ее мир, ее вселенная, были разорваны на части; примерно так же было, когда Повелитель разорвал руну, связывавшую их. Она поймала проблеск сияющего света, разбитый ужасной тьмой. Она увидела серое небо Лабиринта, Нексус в огне, ее народ – хрупкие существа, пойманные между светом и тьмой, сражающиеся в последнем, отчаянном сражении.
Она ударила подлетевшего дракона своим мечом, едва ли осознавая на кого нападает и почему, она была объята отчаянием.
– Подожди! – Альфред схватил ее за руку. – Не надо сражаться, – он поглядел на дракона. – Эти драконы прилетели помочь нам, Мейрит. Помочь твоему народу. Они враги змей. Разве это не так?
– Волна пытается исправить себя, – сказал дракон Приана. – И так было изначально. Мы можем доставить вас к Последним Вратам. Мы уже везем туда других людей.
Патрины сидели на спинах драконов. Мужчины и женщины держали в руках оружие.
Мейрит узнала Вазу, летящего в авангарде, и она все поняла. Ее народ покидал безопасное место за стенами города и шел на битву с врагом у Последних Врат.
Хуго Длань уже залез на широкую спину одного из драконов, и теперь помогал забраться Альфреду на место позади себя.
Мейрит колебалась, предпочитая свою собственную магию. Потом она поняла, что не сможет осуществить перемещение. Она так устала. Очень устала. Ей понадобится вся ее сила, когда они прибудут к Последним Вратам. Мейрит забралась на дракона и расположилась на огромной спине между лопатками, где начинались огромные мощные крылья. Крылья дракона начали рассекать воздух.
Зифнаб, который энергично руководил посадкой, по-видимому был так увлечен своим занятием, что даже не заметил, что на него никто не обращает внимание. Внезапно старик издал истошный вопль:
– Эй! А где же буду сидеть я?
– Вы никуда не летите, сэр! – сказал дракон. – Для вас это слишком опасно.
– Но я только что прибыл сюда! – заскулил Зифнаб.
– И натворили гораздо больше бед, чем я от вас ожидал за такой короткий отрезок времени, – добавил дракон мрачно. – Но мы говорим о гораздо большей проблеме. Челестра. Я полагаю, что вы сможете решить хоть это без особых проблем?
– Мистер Бонд может, – сказал старик хитро.
– Вопрос исчерпан! – дракон угрожающе ударил хвостом.
Зифнаб пожал плечами, поправил шляпу:
– С другой стороны, я мог бы быть Дороти, – он щелкнул каблуками. – Ничего нет лучше дома. Ничего…
– Ну, вот и хорошо, – ответил дракон. – Если уж вам больше ничего нельзя доверить. Постарайтесь хоть это дело не пустить псу под хвост.
– Даю слово, – торжественно салютуя, сказал Зифнаб. – Как член Секретной Службы Ее Королевского Величества.
Дракон глубоко вздохнул. Он взмахнул когтем, и Зифнаб исчез.
Забились крылья, поднимая облака пыли и заставляя Мейрит закрыть глаза. Она крепко вцепилась в лопатки дракона, которые на ощупь были как сталь. Дракон приподнялся над землей и резко взмыл в небо.
Верхушки деревьев быстро удалялись. Теплый и яркий как маяк свет коснулся ее лица.
– Что это за свет? – закричала Мейрит.
– Это солнечный свет, – ответил Альфред.
– Откуда он исходит? – сказала она, пытаясь найти источник, вертя головой. – В Лабиринте нет солнца.
– Цитадели, – ответил Альфред. На его глазах блестели слезы: – Свет идет от цитадели Приана. Есть надежда, Мейрит. Еще есть надежда!
– Храните ее в сердце, – сказал дракон мрачно. – Если умрет надежда, умрем все мы.
Отвернув свои лица от света, они полетели навстречу красноватой тьме.
Scab-Clan Giant [Лабиринт Дракона] — Gate City Games LLC
Показать нет в наличии
Нью-Мексико
—
0,25 доллара США
LP
—
0,23 доллара США
депутат
—
0,20 доллара США
HP
—
0,15 доллара США
Поврежден
—
0,13 доллара США
НМ Фольга
—
0,25 доллара США
LP фольга
—
0,23 доллара США
MP фольга
—
0,20 доллара США
Фольга HP
—
0,15 доллара США
Поврежденная фольга
—
0,13 доллара США
Командир Существо Лабиринт Дракона Дуэль Фольга Зеленый Наследие Современный без фольги Обычный Пенни Красный Необычный Винтаж
Scab-Clan Giant [Лабиринт Дракона] – Игры Серого Огра
Показать нет в наличии
Нью-Мексико
—
0,50 доллара США
LP
—
0,42 доллара США
депутат
—
0,35 доллара США
HP
—
0,25 доллара США
Поврежден
—
0,17 доллара США
НМ Фольга
—
$1.