Робин гуд шервудский лес: Шервудский лес, Англия — Робин Гуд, разбойники, сказки, легенды, фото, где находится, как добраться

миф или реальность? – Учительская газета

Прежде всего, где же предположительно жил наш герой? К западу от континентальной Европы лежат два больших острова – Британские. Самый крупный из них, состоящий из земель Англии, Шотландии и Уэльса, известен как Великобритания, меньший – как Ирландия. Англия – южная и центральная часть Великобритании. В наши дни на территории Англии мало гор, но зато много малых рек и прекрасных озер, соединенных каналами, и, что занимательно, совсем мало больших лесов. Исторически наиболее известен Шервудский лес в восточной части Англии, севернее Лондона. Именно он считается вотчиной знаменитого Робина Гуда. Но кто он такой, этот легендарный Робин Гуд, и был ли он вообще?..

Если король, оказывая крестьянину милость, делает его рыцарем и при этом вместе с рыцарским достоинством жалует ему и рыцарские права, то этим он нарушает закон. Даже посвященный в рыцари крестьянин таковым не станет никогда.Ганс Дельбрюк. «История военного искусства»

Чаще всего имя этого человека связывается со временем правления славного английского короля Ричарда Львиное Сердце, одного из руководителей Третьего крестового похода 1189-1192 годов. Взятие в Палестине Аккрской крепости, завоевание Кипра, а также блестящая победа при Арсуфе над самим египетским султаном Саладином и почетный мир с мусульманами прославили на века имя этого венценосного полководца. Правда, после этой победы английскому королю еще предстояло с огромными трудностями возвратиться в старую добрую Англию, попав в результате предательства в плен к своему недругу – австрийскому герцогу Леопольду – и застряв на несколько лет в замке Дюрнштейн под Веной. Герцог мечтал получить за венценосного пленника солидный выкуп. Но не дождался – хитроумный король в один прекрасный день убежал из замка по веревочной лестнице. А как же Англия, спросите вы. Она все это время находилась во власти его брата, принца Джона, и мятежных баронов. Произвол баронов не знал границ. Крестьяне убегали в леса и создавали отряды. Одним из них предводительствовал некий Робин Гуд.

Не случайно английского писателя XIX века Вальтера Скотта романтический образ английского короля вдохновил на создание шедевра – романа «Айвенго». История доблестного рыцаря Айвенго, оруженосца английского монарха, чудесным образом переплетается в романе с рассказом о Робине Гуде, благородном разбойнике…

Ричард Львиное Сердце наконец-то вернется в Англию, но… побывает в новом, правда, почетном плену, теперь у благородного лесного разбойника. Тот поможет своему королю вернуть власть и будет среди его горячих и верных соратников. Однако, получив вскоре графский титул и звание лорда – после кончины отца, Робин Гуд оставит пышный королевский двор и вернется в родной Шервудский лес. Теперь он признан королем рыцарем по происхождению, носит перевязь, рыцарский пояс и золотые шпоры, а на его щите красуется родовой герб.

В сборнике баллад «Малая песнь о Робине Гуде», вышедшем в 1495 году, английский первопечатник Винкин де Ворд собрал свыше сорока баллад о нем. Что же говорят нам о своем герое баллады? Биография Робина описана в них примерно так. Родился в большой деревне Локсли. Побочный сын дочери владетельного английского графа Ричарда и ее слуги Вилли. Маленькая графиня в страхе перед гневом жестокого отца, чтобы скрыть свой позор, убежала в дремучий лес и там родила крепкого мальчугана. Говорят, в момент родов поблизости от ветвистого дуба послышался веселый присвист малиновки, что, в конечном счете, и дало имя незаконному младенцу. Робин – английское название малиновки. Дальше – больше.

Разыскав беглую дочь, растроганный граф Ричард простил ее, приблизил к себе внука, но наказал изгнанием слугу Вилли. Робин был воспитан в родовом замке деда, правда, титул получить не мог в силу мезальянса своих родителей. Противоречие между положением бастарда и благородным воспитанием в замке ждало своего разрешения. Он поступает оруженосцем к одному из соседних феодалов, вдруг попадает вместе с ним под королевскую опалу и скрывается от королевского суда в знакомом ему с детства Шервудском лесу. Лес занимает в те времена огромную часть графств Ноттингемшир и Линкольншир: здесь есть где спрятаться и куда бежать…

В дубравах Шервудского леса Робин старательно собирает отряд метких лучников из окрестных крестьян. И никого не боится. Его дружная ватага спаяна общей бедой: королевским преследованием. В отряде Робина Гуда в основном крестьяне, но здесь среди них можно встретить и священников, и даже бродячих музыкантов…

Теперь, во главе своего небольшого, но хорошо обученного отряда, Робин взял под свой контроль Большую Северную дорогу, проложенную, как принято считать, еще во времена Юлия Цезаря. Робин стал называться Славным, или по-английски Гудом, когда после каждого из своих удачных разбойных промыслов на дороге взял себе за правило отобранное у проезжих купцов и священников имущество раздавать окрестным крестьянам и ремесленникам. А те в благодарность укрывали Робина от преследований властей.

Похоже, главным врагом «зеленого братства» был шериф, или наместник короля в графстве Ноттингемшир. Судя по балладам, старику шерифу так и не удалось поймать разбойников. Расплата за нерадивость не заставила себя ждать: он был обвинен в попустительстве вольным стрелкам и по королевскому указу казнен.

Историки считают беглого оруженосца человеком суровым и даже жестоким. Рыцаря Гая Гисборна он не просто казнил в одном из окрестных сел, но и украсил свой длинный лук для устрашения врагов его отрубленной головой. А когда Робин и его ватага заподозрили в измене священника, то убили не одного его, но и его юного служку – чтобы не донес.

Однако Робин Гуд бывал и джентльменом. В случае с английским монархом, волею судеб попавшим в его руки, опальный оруженосец внезапно оказал тому посильную военную помощь в низвержении с трона его брата, принца Джона. В награду за что, конечно же, был по-королевски обласкан: король Ричард Львиное Сердце пожаловал графскому бастарду новый звучный титул – графа Хайтингдонского – и решительно пригласил в Лондон ко двору.

Так что же на самом деле «история о Робине»: миф или реальность?

Местечко Локсли находится в Западном Йоркшире. Но это не так важно. Важно другое: сколько местечек так или иначе связано с именем Робина Гуда в старой доброй Англии! К примеру, нам хорошо известно место, где бастард, ставший графом и лордом, закончил свою беспокойную жизнь. Это аббатство Кирклис. Вплоть до XVIII века на развалинах древнего аббатства стоял надгробный камень знаменитого разбойника с высеченной на нем датой «6 ноября 1247 года». Могила, увы, была разграблена. Теперь это место – туристическая достопримечательность.

Одним из последних наглядных доказательств в пользу реального существования Робина Гуда явилось обнаружение несколько лет назад тайного подземного хода под галереями старинного Ноттингемского замка. Археологи с легкостью определили его принадлежность к концу XII века. Еще в XIX веке в замке ноттингемского шерифа англичане открыли художественный музей.

Англичане любят Робина и отмечают каждое первое воскресенье мая как День Робина Гуда. Праздник уже много столетий отмечают всенародно, массово, пышно на лесных полянах у костра с песнями и плясками, состязаясь в стрельбе из лука. Иногда этот майский праздник именуют Днем вольных стрелков.

И все же никто другой так не популяризировал нашего героя, как Вальтер Скотт. Именно он сделал его великим патриотом старой доброй Англии, отпрыском саксонского рода, отстаивающим свободу своей родной страны от пришельцев из Нормандии. Так или иначе имя бастарда проскальзывает на страницах семи произведений великого шотландского романиста!

В Советской России с бесконечными экспроприациями имущества имя благородного разбойника пришлось как никогда кстати. Уже в 1919 году в Питере вышел сборник баллад о Робине Гуде. Кстати, составлением его занимался сам Максим Горький. Но что же так напугало пролетарского писателя? Аристократические корни благородного разбойника!

«В своем желании сделать во что бы то ни стало своего любимца человеком знатного рода, кажется, скрыто наивное желание простых людей сказать аристократии: чем наши хуже ваших?» – пишет Горький в предисловии к сборнику. А может, в этом желании воплотилась всего лишь светлая и благородная мечта простых людей об обычном человеческом счастье и достойной жизни и здесь совсем нет места политике?..

Между тем самый большой памятник Робину Гуду в Англии стоит на одном из предполагаемых мест захоронения легендарного благородного разбойника в Ноттингеме. На нем зеленый капюшон, он в серой одежде вольных стрелков, за его поясом – кинжал. Лук натянут: вот-вот одна за другой в цель полетят стрелы. Это ли не правда, закованная в медь?..

Ноттингем, Шервудский лес и Робин Гуд

Помню кино про Робин Гуда из своего детства — вот этот фильм. Это еще фильм без Кевина Костнера (безусловно мною любимый), без

Рассела Кроу и это даже не «Стрелы Робин Гуда«, но он произвел неизгладимое впечатление на меня. Мы бегали потом по лесу, мастерили стрелы и самодельные луки. Представляли, как мы ловко разим врагов посылая стрелу за стрелой ! Давайте узнаем об этом времени, этом месте и этом герое немного подробнее и немного реальнее …

Ноттингем (Nottingham) – город и унитарная область церемониального графства Ноттингемшир в центральной части Англии. Ноттингем расположен на берегу реки Трент в 175 км к северо-западу от Лондона. В представлении британцев Ноттингем ассоциируется, прежде всего, с легендой о Робине Гуде и производством кружев.

По мнению исследователей, первое поселение на территории современного Ноттингема появилось еще до прихода римлян. После окончания римской оккупации в Британии было создано несколько независимых бриттских королевств. Со второй половины V до начала VII века н.э. здешние земли входили в состав королевства Элмет, а в англо-саксонский период, приблизительно в 600 году нашей эры, они принадлежали Мерсии. В это время город был известен под названием Тиггуо Кобаук, что в переводе означало «край пещерных жилищ». Этими жилищами были искусственные гроты, выдолбленные в песчаниковой скале поблизости от Трента.

Перейдя под власть саксонского вождя Снота, поселение получило новое название – Сноттингем (Snotta inga ham – поселение племени Снота). Расположение было вполне удачным – здесь находилась ближайшая к устью переправа через Трент, а участок реки, расположенный между Сноттингемом и устьем, был судоходным. В 867 году Сноттингем был захвачен викингами, и вскоре стал одним из пяти бургов – укрепленных городов Данелага. Город был окружен рвом и земляным валом с частоколом.

 

В «Книге страшного суда» город упоминается под названиями «Сноттингехэм» и «Сноттингем». В 920 году английским войскам удалось отвоевать город. Вскоре был возведен мост через Трент. В 1067-м по распоряжению Вильгельма Завоевателя на берегу Трента был построен Ноттингемский замок, в следующем веке замок был перестроен из камня. Англо-саксонское поселение стало английским городом Ноттингемом, в котором располагались ратуша и суды. Еще одно поселение появилось напротив Ноттингема, оно выросло на холме вокруг замка. Вскоре пространство между двумя населенными пунктами было застроено, город расширился, а его центральной частью стала рыночная площадь. Рынок проводился еженедельно, а ежегодные ярмарки собирали торговцев и покупателей из разных районов Ноттингемшира и Йоркшира. С 1284-го ярмарки проводились дважды в год. В этот период ключевые позиции в городской экономике занимало производство шерстяных тканей. На берегах реки располагались валяльни. В число ремесленников, мастерские которых располагались в Ноттингеме, также входили черепичники, ювелиры, пивовары, пекари, плотники, сапожники, кузнецы, колесники и мастера по изготовлению луков и стрел.

В 1276 году в Ноттингеме был основан монастырь ордена кармелитов. В средние века в городе работала больница Св. Фомы, персонал которой состоял из монахов; за городскими воротами находились лепрозорий Св. Леонарда и лепрозорий Девы Марии. Во времена норманнского завоевания в городе насчитывалось приблизительно 1 500 жителей. К XIV веку эта цифра выросла до 3 000. В XII и XIII веках в Ноттингеме существовала многочисленная еврейская диаспора, однако в 1290 году евреи Ноттингема, как и все остальные евреи, проживавшие в Англии, были изгнаны из страны. Грамота, пожалованная Ноттингему в 1449 году, предоставила горожанам право выбирать органы местного самоуправления. При этом замок был отделен от города и стал отдельным приходом в Ноттингемшире. В том же году к исполнению своих обязанностей приступил первый ноттингемский шериф, точнее, шерифы – первоначально обязанности шерифа одновременно выполняли два горожанина.

В 1513 году в городе открылась грамматическая школа. Период роспуска монастырей в эпоху царствования Генриха VIII был ознаменован закрытием ноттингемских монастырей и лепрозориев. В XV – XVI веках пришло в упадок производство шерстяных тканей, а в XVII за ним последовало кожевенное дело. На смену этим ставшим традиционными отраслям городской промышленности пришло производство шелковых и шерстяных трикотажных изделий, вступившее в пору расцвета в конце XVII века. Интенсивно развивались стекольная промышленность и производство солода. В XVII веке многие дома были заново отстроены из кирпича.

 

 

Численность населения неуклонно росла, несмотря на несколько эпидемий чумы, унесших жизни многих горожан в XVI веке и в первой половине следующего столетия. По мнению исследователей, в конце XVI века в Ноттингеме насчитывалось от 3500 до 4000 жителей. К началу XVIII века число горожан, возможно, приблизилось к отметке 5 тысяч. В 1642 году, когда конфликт между монархом и Парламентом вылился в вооруженную конфронтацию, Карл I, подняв штандарт в Ноттингемском замке, призвал горожан встать под свои знамена, однако вскоре Ноттингем был занят парламентскими войсками, которые удерживали его до конца войны, успешно отражая атаки роялистов.

В 1651 году после окончания войны Парламент отдал распоряжение о сносе Ноттингемского замка. Спустя два десятилетия владельцем участка стал герцог Ньюкасл; в 1979 году здесь была построена усадьба (этот комплекс построек в настоящее время называется Ноттингемским замком). В конце XVII века элегантный облик Ноттингема с кирпичными стенами и черепичными крышами приводил в восторг гостей города. По свидетельствам современников, размах и качество строительства придавали ему сходство с Лондоном. В начале XVIII века Даниэль Дефо назвал Ноттингем одним из красивейших английских городов. Гончарное ремесло развивалось в городе на протяжении нескольких столетий. В конце XVII века было налажено производство глазурованной керамики. В XVIII веке продолжилось стремительное развитие трикотажной промышленности. К середине века численность населения превысила 10 тысяч, а к началу следующего столетия перевалила за отметку 28 000. В эти годы шло благоустройство улиц, совершенствование городской инфраструктуры и коммунального хозяйства: был проложен водовод системы городского водоснабжения, в начале XIX века началось использование газовых светильников для освещения улиц. В 1760-м был построен первый театр. В 1782 году приняла первых пациентов городская больница общего профиля.

 

 

В годы промышленной революции предприятия текстильной отрасли стали двигателем городского экономического развития. Ноттингемское кружевное производство было известно далеко за пределами Соединенного Королевства. В начале XIX века ускорился процесс механизации производства. В 1809 году появились первые станки для изготовления кружев. Рост промышленности вызвал приток трудовых мигрантов. В XIX веке численность населения стремительно увеличивалась. Темпы строительства жилья и формирования городской инфраструктуры значительно отставали от темпов роста числа жителей, и, по свидетельствам очевидцев, во всей Британской империи ноттингемские трущобы по степени нищеты и антисанитарии уступали лишь индийским. Эпидемия холеры, разразившаяся 1833 году, унесла жизни 330 горожан. В 1831 году жители трущоб подняли бунт, причиной которого послужило недовольство действиями герцога Ньюкасла, выступавшего против Акта о парламентской реформе. Бунтовщики подожгли усадьбу герцога – Ноттингемский замок. Замок лежал в руинах почти полвека – лишь 44 года спустя, перейдя в собственность городской администрации, он был отстроен заново.

После реконструкции здесь разместились музей и галерея живописи. В 1839-м открылся первый железнодорожный вокзал. Железнодорожное сообщение связало Ноттингем с Дерби. Еще один вокзал появился в 1948 году, когда открылось прямое сообщение с Линкольном и некоторыми другими городами. Помимо производства кружев, в XIX веке начался выпуск велосипедов (компания Raleigh Bicycle), развивалась фармацевтическая отрасль. В 1849 году Джон Бут открыл небольшую аптеку на улице Гуз-Гейт. Вместе со своей супругой он занимался сбором трав и приготовлением лекарств. Его сын, Джесси Бут превратил небольшой семейный бизнес под названием Boots the Chemists в одну из крупнейших компаний британской фармацевтической отрасли. В 30-х годах ХХ века в ее состав входило около 1 000 аптек. В 1887 году Фрэнк Боуден наладил выпуск велосипедов. В начале следующего века его велозавод выпускал около 50 тысяч велосипедов в год. В 1828 году Уильям Райт открыл в Ноттингеме небольшой табачный завод. 1877 году новый владелец завода Джон Плейер значительно расширил производство. Несколько десятилетий спустя бренд John Player обрел международную известность.

 

 

На протяжении XIX века Ноттингем разрастался, присоединяя к себе близлежащие населенные пункты. Этот процесс ускорился в 1845 году, когда несколько прилегающих районов были отданы под застройку. Во второй половине века условия жизни широких масс городского населения начали постепенно изменяться к лучшему. Система городского водоснабжения, перейдя в собственность органов местного самоуправления, была расширена и усовершенствована; была сформирована регулярная служба охраны правопорядка, заложено несколько парков и рекреационных зон. В соответствии с Актом о местном самоуправлении, принятом в 1888 году, в 1889-м Ноттингем получил статус города-графства (county borough). Официальный статус города (city status) был пожалован Ноттингему в 1897 году. В 1900 году открылась железнодорожная станция Виктория, было установлено железнодорожное сообщение с Лондоном. Первая городская публичная библиотека была построена в 1868 году; в 1881 был основан Университетский колледж.

В начале следующего века была улучшена система городского общественного транспорта: в 1901-м на улицах города появились первые электрические трамваи. В 1928 году к исполнению своих обязанностей приступил первый лорд-мэр Ноттингема. В число наиболее крупномасштабных строительных проектов, выполненных в 20-х – 30-х годах прошлого века, входит строительство кольцевой автодороги и муниципального жилья – несколько новых жилых районов появилось к северу от города. Трамвайные маршруты были упразднены в 1936 году, когда на смену трамваю пришел автобус.

В годы Второй мировой войны городские предприятия выполняли оборонные заказы. По этой причине Ноттингем неоднократно становился мишенью авианалетов люфтваффе. Серия массированных авиарейдов, проведенных в мае 1941 года, вошла в историю города под названием «Ноттингем Блиц». Во время одного из них погибло около 140 горожан, приблизительно 4 500 домов были частично или полностью разрушены. В этот период пещеры в замковой скале использовались как бомбоубежища.

 

 

После Второй Мировой текстильный сектор пришел в окончательный упадок. Местные производители проиграли в конкурентной борьбе с южно-азиатскими предприятиями. Со времен расцвета текстильной промышленности в городе сохранилось множество величественных фабричных корпусов, которые впоследствии прошли реконструкцию с изменением функционального назначения. В 1951-м произошло очередное расширение городских границ – к Ноттингему были присоединены Клифтон и Уилфорд. Среди градостроительных проектов, выполненных в 1950-х – 1960-х годах, самыми крупными являются муниципальные жилые районы в северной и южной частях Ноттингема. В 1970-х годах в городе было построено несколько крупных торгово-розничных предприятий, в том числе торговые центры Broad Marsh и Victoria, а также Королевский медицинский центр, крупнейшая клиническая больница в Европе.

В настоящее время в Ноттингеме расположены штаб-квартиры нескольких крупных компаний, среди которых особое место по-прежнему занимает Boots the Chemists. Хотя химико-фармацевтические исследования больше не являются основным видом деятельности Boots, ее бывшие сотрудники и компании, созданные на базе Университета Ноттингема, дали начало стремительно растущему сектору фармацевтической химии и биотехнологий.

В городе расположено два ВУЗа – Университет Ноттингема и Университет Ноттингем Трент. Университет Ноттингема был создан в 1948 году на базе Ноттингемского университетского колледжа. В настоящее время здесь проходят обучение, в общей сложности, около 33 600 студентов. В основанном в 1992 году Университете Ноттингем Трент получают высшее образование более 24 тысяч студентов.

 

 

В число крупных городских работодателей также входят компания Siemens, кредитно-рейтинговое агентство Experian, энергетическая компания E.ON UK, табачная компания John Player & Sons, производитель спортивного инвентаря Speedo, производитель оптики Vision Express, издательская компания и разработчик игр Games Workshop, разработчики ПО и видеоигр Serif Europe, Reuters and Monumental Games, Free Radical Design, компания по выпуску кредитных карт Capital One, отделение государственной налогово-таможенной службы. В научном парке BioCity, крупнейшем биотехнологическом исследовательском центре Соединенного Королевства, открыли свои отделения около 30 компаний. В Ноттингеме находится штаб-квартира известного модельера Пола Смита. Несколько фирм работают в сфере графического дизайна, дизайна интерьеров и текстильного дизайна.

До недавних пор производство велосипедов оставалось одной из крупнейших отраслей местной промышленности. Корпуса велозавода компании Raleigh Cycles отправились под снос в 2003 году в связи с расширением кампуса Университета Ноттингема.

В настоящее время в Ноттингеме насчитывается около 292 400 жителей. Плотность населения: 3 735 человек на квадратный километр. Этнический состав неоднороден: представители титульной нации составляют около 77% населения. Доля населения трудоспособного возраста (мужчины от 16 до 64 лет; женщины от 16 до 59 лет) составляет 69,4% от общей численности населения. Доля экономически активного населения: 70,6% жителей трудоспособного возраста. Средняя величина доходов на территории Ноттингема (2008 год; полная занятость): 481 фунт в неделю. Часть местных жителей трудоустроена в соседних населенных пунктах. Средняя величина доходов жителя Ноттингема: 417 фунтов в неделю, ниже среднего показателя для Великобритании. Средний размер почасовой оплаты труда: 11 фунтов. Уровень безработицы (май 2009): 5,9% населения трудоспособного возраста. Основообразующую роль в местной экономике играет сектор услуг. На долю государственных и местных органов управления, образовательных учреждений, ЛПУ, торгово-розничных предприятий, объектов размещения, транспортных компаний, предприятий общественного питания, инвестиционно-финансовых компаний и банков приходится, в общей сложности, 87% от общего числа рабочих мест; на долю производственного сектора и строительства – 7% и 4,3% рабочих мест (2007 год). 7,0% рабочих мест приходится на долю туризма и смежных отраслей.

 

 

Ежегодно город принимает около 300 000 иностранных туристов. Среди основных туристских достопримечательностей – Шервудский лес и Ноттингемский замок, тесно связанные с легендой о Робине Гуде.

В средневековой Англии немало песен и баллад было сложено про веселого Робина Гуда – защитника угнетенных. Под протяжное гудение волынки на зеленых полянах их исполняли странствующие музыканты-глимены. Народ узнавал из этих легенд о вольном Шервудском лесе, о метких стрелках, притаившихся в заповедных чащах, и о том, как боролись они с феодалами, шерифами и жадными монахами.

Робин Гуд, как говорится в балладах, жил во второй половине XII века – в царствование короля Генриха II. В те времена в Шервудском лесу укрывались саксы – последние представители старинного населения Англии. Этот свободолюбивый народ не желал подчиняться власти завоевателей, чужим законам и обычаям. Они жили в лесу, сохраняя военную организацию, которая отличала их от простых разбойников больших дорог: нападали только на богатых норманнов, на их судей, священников и монахов. И Робин Гуд был вождем именно таких благородных разбойников. Вместе со своими храбрыми и веселыми друзьями он отбирал земли у богатых и раздавал деньги беднякам. Хронист рассказывает о нем так: «Между людьми, лишенными собственности, был тогда знаменит Робин Гуд, которого простой народ так любит выставлять героем своих игр и комедий и которого история, воспеваемая менестрелями, занимает саксов более всех других историй».

Вот и все, что известно о Робине Гуде, но популярность его была так велика, что в течение веков жители городов и деревень ежегодно (обычно в один из майских дней) устраивали в честь любимого героя торжественные игры – праздник весны и леса. В этот день вся Англия откладывала свои дела и занятия, «церкви и мастерские были пусты; ни святой, ни проповедники не могли одержать в этот день победы над народным любимцем». Жители всей страны наряжались в зеленые кафтаны и отправлялись в лес, где проводили состязания в стрельбе из лука, разыгрывали сцены из жизни Робина Гуда и его друзей. Почти 400 лет праздновался этот день, и английский епископ Латимер, живший еще в XVI веке, жаловался, что церковь небольшого города близ Лондона оказалась пуста, когда он хотел произнести в ней проповедь. Какой-то человек сказал: «Сэр, мы сегодня не можем слушать вашу проповедь, потому что мы празднуем день Робина Гуда. Все наши прихожане в лесу, и вы напрасно стали бы ожидать их».

 

 

Любой англичанин уверен в историческом существовании Робина Гуда, однако находятся ученые, которые порой решают полностью изменить устоявшееся во всем мире представление о нем. Например, когда в 60-х годах 19-го столетия появилось сообщение, что профессор Ч. Уайкилс готовится написать подобную книгу, известие это было враждебно встречено во всей Англии, но особенно неприязненно в графстве Ноттингемшир. Власти решительно заявляли, что не позволят украсть собственные легенды графства и часть своей истории. Мол, знаем мы этих исследователей: каждые два-три года они выступают с очередной теорией, что Робина Гуда, дескать, вовсе не было; а если и был, то совсем другой; а если и такой, то жил он не в Ноттингемшире, а в каком-нибудь другом графстве…

На этот раз профессор утверждал, что Робинов Гудов было много, трудно даже сказать сколько. После завоевания Англии норманнами множество саксонских феодалов – баронов, баронетов, графов и т.д. – всех, кто лишился земли, ушли в леса. И всех, кто в то время боролся с королем и укрывался в лесах, звали Робинами Гудами, что означает «лесная птаха». Знатные саксонцы, хотя и стали жертвами завоевателей-норманнов, в своем отношении друг к другу были завистливы и коварны и только грабили крестьян. Норманнские короли, в отличие от них, стремились объединить страну и как следствие лишить саксонских баронов власти. В этой объединительной политике помощниками королей стали шерифы, утвердившиеся в замке Ноттингем и замках других графств. Их задача состояла в постоянном наблюдении за исполнением королевских законов, и саксонские бароны вскоре превратились в обычных разбойников, готовых напасть на очередного встречного.

Да и беднякам такие «робины гуды» ничего не раздавали, потому что бедняки не жили в лесах. Поэтому трудно поверить, утверждает профессор, будто защитники угнетенных выбирались из лесов, чтобы облагодетельствовать какого-нибудь бедняка. Если же такое и случалось, то это не было актом благотворительности: просто лесные разбойники платили за молчание тем, с кем время от времени сталкивались, ведь за их головы всегда назначался большой выкуп.

Так было до времени правления короля Генриха II, а потом удалившиеся в леса аристократы поняли, что тягаться с королем им не под силу, и стали искать поддержку у Ричарда Львиное Сердце, известного своими воинскими доблестями. Если бы баронам удалось посадить его на английский трон, они вернули бы свои прежние права. И в самом деле: едва Ричард Львиное Сердце надел корону, как бароны с триумфом вернулись в свои замки, а в леса потянулись крестьяне и йомены. Когда же Ричард отправился в крестовый поход и там погиб, законным монархом стал его брат Иоанн. Для баронов пробил последний час: под шервудским дубом, прозванным «парламентским», король Иоанн объявил о своем решении ликвидировать власть благородных разбойников. Времена «робинов гудов» кончились – началась эпоха легенд о Робине Гуде.

Однако история не впервые грозила раздавить миф фактами, и разве погибла под тяжестью исторических доказательств хоть одна легенда? Про Шекспира тоже говорили, что его не было на свете или что он ни строчки не написал сам. Поэтому, как говорят жители деревни Мирфолд, все эти ученые могут хоть в лепешку разбиться, а легенда все равно останется. И потому посетителей маленькой деревенской таверны «Три монахини» окружают витражи, на которых изображены главные герои легенд и баллад: сам Робин Гуд, Маленький Джон, брат Тук и настоятельница монастыря Элизабета Стейнтон, у которой укрывался раненый Робин Гуд. Из монастырского окна храбрый предводитель вольных стрелков выпустил последнюю стрелу и сказал Маленькому Джону: «Куда она упадет, там меня и похороните». Стрела полетела к Шервудскому лесу, где вонзилась в землю возле векового дуба. Потом на могиле выросла трава, и теперь никто не знает, где покоится Робин Гуд.

 

 

Легендарному дубу очень много лет. Ствол его могуч и кряжист, сильные корни вздулись, будто вцепившиеся в землю когти. Лишь ветви, похоже, не выдерживают тяжести многих веков, и люди поддержали их распорками и стальными цепями. Ведь это не просто дуб, это дерево примечательное – дуб Робина Гуда! Под ним располагались отряды его лесных товарищей, здесь они обсуждали планы нападения на епископов, стражу короля и людей шерифа из Ноттингемского замка. Здесь храбрые лучники пировали, разделав добытые меткой стрелой туши кабанов и оленей; здесь они пили и пели, допрашивали пленных и в шутку сражались друг с другом.

за фото спасибо go2see.livejournal.com

В самом Ноттингеме есть улица, таверна и даже целый район, названные в честь Робина Гуда. В 1952 году жители города торжественно открыли памятник славному защитнику угнетенных. Известный английский скульптор Д. Вудфорт изобразил героя с натянутым луком, который Робин Гуд направляет в сторону Ноттингемского замка. Автор монумента не забыл и о его веселых спутниках: сцены из жизни Маленького Джона и других друзей Робина Гуда скульптор воссоздал в небольших статуэтках, окружающих центральную фигуру, и в медальонах на стене замка…

Сначала памятник Робину Гуду украшал одну из площадей Ноттингема, но потом его перенесли во двор замка. Сделано это было по необходимости, потому что охотники за сувенирами слишком настойчиво пытались выкрасть лук и стрелы героя. Так Робин Гуд оказался там, где при жизни никогда и не думал искать убежища…

 

 

Одна из более интересных тайн хранит в себе лабиринт пещер, который находится под замком. Это жуткое и очень холодное место, в котором очень легко можно заблудится. Это место доступно лишь в сопровождении экскурсовода. Некоторые пещеры использовались в качестве винных погребов, поскольку они имеют постоянную температуру в 14 градусов Цельсия, что делает их идеальными для хранения вина и пива, но у большинства есть более окровавленные истории. Во время английской гражданской войны солдаты, размещенные в замке, должны были спать в пещерах. Было так холодно, что первым делом утром проверяли, живы ли они еще и не замерзли до смерти в течение ночи.

 

 

Темница короля Дэвида — темное, мрачное место. Если присмотреться, то сможете увидеть картины, вырезанные в стенах. Они, как полагают, были сделаны королем Шотландии Дэвидом после сражения Креста Невилла. Он и его похитители остались здесь в течение 12 дней, в то время как его раны должны были зажить. Все это время, он потратил, заседая в этой холодной пещере. Легко верить в призраков, когда Вы идете через эти неровные туннели. Один из самых известных — Роджер Мортимер, возлюбленный средневековой королевы Изабеллы. Мортимер и Изабелла, как гласит легенда, задумали убить ее мужа. К 1330 Мортимер и Изабелла жили в замке с королевским блеском. Ее сын, молодой король Эдвард III, сопровождаемый группой дворян, вошел в замок через туннели, ворвался в спальню своей матери и арестовал Мортимера. Прежде, чем его казнили, он был заключен в тюрьму в пещеру, теперь известную как Mortimer’s Hole.

 

 

Так же говорят, что Робин Гуд использовал пещеры, как доступ в замок. А однажды, когда его поймал Шериф, его поместили в темницу, а он спокойно еще до рассвета выскочил через туннельную сеть, где хранилось пиво, конечно благодаря свои друзьям.

И конечно же, не только этот замок имеет такие пещеры, всюду по городу есть подобные катакомбы. Много пивоваренных заводов имеют свои собственные пещеры. А в викторианские времена, пещеры были созданы как украшение в садах. Богатые промышленники в области Park Estate даже вырезали туннели с лестницами, чтобы связать их здания с садами.

 

 

Неподалеку от Ноттингема пролегают автострада М1, шоссе А52 и А46. М1 – одна из главных транспортных артерий Великобритании, пересекающая Англию с юга на север и соединяющая Лондон с Лидсом. А52 ведет в Дерби, Бингем, Бостон, Скегнесс и далее в западный Линкольншир. А46 ведет в Сомерсет, Бат, Лестер и Линкольн.

Железнодорожное сообщение связывает Ноттингем с Лондоном, Бирмингемом, Бристолем, Кардиффом, Лидсом, Шеффилдом, Ливерпулем, Йорком, Донкастером и Скарборо. Из аэропорта Ист Мидлендс воздушные суда совершают регулярные рейсы в Эдинбург, Белфаст и различные регионы континентальной Европы. Еще один международный аэропорт – аэропорт Робин Гуд, расположенный в Донкастере – обеспечивает воздушное сообщение с разными районами Великобритании, континентальной Европы и Северной Америки. Поездка на поезде в международный аэропорт Бирмингема (рейсы в Нью-Йорк, Бостон, Торонто, Монреаль, Дубай, Индию) занимает немногим более двух часов. Система городского общественного транспорта включает в себя автобусные маршруты и монорельсовый транспорт. Первая линия монорельсовой дороги была сдана в эксплуатацию в 2004 году. Ее протяженность составила 14 км, стоимость – 200 миллионов фунтов.

В архитектуре Ноттингема представлено множество стилей и эпох. Древнейшие из сохранившихся до наших дней зданий построены в XI веке. Викторианская эпоха была периодом строительного бума. В число шедевров городской архитектуры, появившихся в эти годы, входят работы знаменитого архитектора Альфреда Уотерхауса, по проекту которого было построено здание лондонского Музея естественной истории, а также Томаса Чэмберса Хайна и Уотсона Фотергилла. В западной части Ноттингема расположена большая часть городских офисных комплексов. Улицы Риджент-стрит и Оксфорд-стрит представляют собой образцы георгианского стиля. Напротив конгресс-центра Альберт-Холл, заново отстроенного после пожара 1909 года, находится собор Св. Варнавы, выдержанный в неоготическом стиле. Ноттингемский замок расположен в юго-западной части города, в число историко-архитектурных памятников центральных районов входят особняк Аркрайта (Arkwright Building; неоготический стиль) и здание Королевского театра.

 

 

Здания, построенные по проектам Альфреда Уотерхауса и Уотсона Фотергилла, находятся на Кинг-стрит и Куин-стрит. Центральное место в облике исторической части Ноттингема занимает архитектурный ансамбль площади Олд-Маркет-Сквер, самой большой из городских рыночных площадей на территории Соединенного Королевства. Центральным элементом этого архитектурного ансамбля является величественное здание муниципального совета, построенное в 20-х годах прошлого века из портлендского камня. Отсюда во все направления расходятся городские улицы. К югу от площади расположился торговый район, здесь находится Broadmarsh, один из крупнейших торговых центров Ноттингема.

Еще южнее, в районе канала находится множество реконструированных зданий постройки XIX века. Другой торговый район, Хокли-Виллидж, расположен на востоке. Церковь Девы Марии считается одним из лучших образцов английского храма с крестообразной планировкой. В 4 км от центра находится выполненный в тюдоровском стиле особняк Уоллатон-Холл (1588). Здесь расположены Музей естественной истории и олений заповедник. Стоящий у подножья замковой скалы паб Ye Olde Trip To Jerusalem – один из претендентов на звание старейшего из британских пабов (предполагаемый год основания – 1189).

 

 

Основанный в 1865 году футбольный клуб «Ноттингем Форест» в настоящее время играет в Чемпионате, втором эшелоне английского футбола. Среди наиболее заметных достижений команды есть чемпионский титул, завоеванный в сезоне 1977/78, две победы в Кубке Англии, четыре победы в кубке Лиги, победы в Европейском чемпионате по футболу УЕФА в 1979-м и 1980-м годах, в Европейском Суперкубке в 1979-м.

К числу знаменитых уроженцев Ноттингема принадлежат писатель Дэвид Герберт Лоуренс, поэты Генри Кирк Уайт и Филипп Джеймс Бэйли, физик и математик Джордж Грин, актеры Джон Берд и Джозеф Демпси, футболисты Энди Коул и Крис Саттон, а также Кеннет Кларк, британский министр финансов в период с 1993-го по 1997 год.

 

[источники]

источники текста

http://domiki.co.ua/%D0%BD%D0%BE%D1%82%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D0%B7%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%BA-%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D1%8F/

http://adelanta.info/encyclopaedia/city/england/Nottingham/

http://lifeglobe.net/entry/5466

 

Давайте я вам напомню еще одного героя Великобритании, а точнее Шотландии:  Монумент Уоллеса ( Wallace Monument), а вот еще интересная Бродвейская башня Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия — http://infoglaz.ru/?p=34398

легенды и история – аналитический портал ПОЛИТ.РУ

 

Интеллектуальный партнер проекта

Хотя прошло 635 лет прошло с тех пор, как разбойник Робин Гуд был впервые упомянут в литературном произведении («Видении о Петре Пахаре» Уильяма Лэнгленда), и почти 575 лет – с момента упоминания Робина в исторической хронике очень мало достоверных сведений о его жизни, более того целый ряд историков и литературоведов сомневается в том, что он мог существовать в реальности.

Среди исследователей нет согласия относительно его имени и прозвища. Робин – распространенная как в средневековой, так и в современной Англии уменьшительная форма от имени Роберт, однако многие историки предполагают, что это не имя, а часть прозвища, основанного на игре слов. Robin Hood получается из словосочетания Robber in hode «разбойник в капюшоне». Hode в среднеанглийском языке обозначало не только капюшон и шапку, но и рыцарский шлем, что породило целую серию гипотез о том, что под этим именем скрывался опальный дворянин, которого как правило отождествляют с Давидом Шотландским, графом Хантингдоном или его сыном Робертом. По третьей версии имя Робин происходит от названия птицы малиновки (англ. robin).

У ученых популярны два во многом взаимоисключающих подхода к этому герою. Первый, представленный антикваром Джозефом Ритсоном в 1795 году в книге «Robin Hood: A Collection of All the Ancient Poems, Songs, and Ballads, Now Extant Relativeto That Celebrated English Outlaw» состоит в том, что Робин Гуд имел вполне реального прототипа. К числу сторонников этого подхода относятся литературоведы и писатели, такие как Вадим Эрлихман, Эскотт Линн, Михаил Гершензон и многие другие. Согласно другому, появившемуся в 1837 году благодаря другому английскому антиквару Томасу Райту, Робин Гуд никогда не существовал в реальности, но в его образе отразилось древнее божество лесов, растительности и охоты. В XIX-XX веках эта гипотеза окрепла в рамках мифологической школы, которая сформировалась на монографии Дж. Дж. Фрезера «Золотая Ветвь». В разное время эту точку зрения на Робина Гуда разделяли Маргарет Мюррей, Роберт Грейвз и Пеннеторн Хьюз. В отличие от традиционной концепции Фрезера, эти авторы предполагают, что в основе легенд о Робине Гуде лежит не высшая мифология (мифы о богах и героях), а колдовские культы низшей демонологии. В настоящее время сторонником этой теории является комиссар по вопросам английского культурного наследия Рональд Хаттон.

Версия первая. Мифологический персонаж

Исследователи мифологической школы рассматривали легенды о Робине Гуде как воплощение в фольклоре культа лесного божества и символического поединка между летом и зимой, столь характерного для кельтской мифологии. Действие многих баллад о Робине Гуде происходит в мае, да и их анонимный автор часто признается, что ему, как и самому Робину Гуду, май милее всех других месяцев.

Исходным пунктом для сравнения Робина Гуда и «Лесного Царя» является известный римский культ Дианы в Неми, верховный жрец которого представлялся «Лесным царём» и супругом богини Дианы. Мифологи отмечают, что в балладах связанных с леди Мэри и Мэриан, Робин Гуд говорит о ней в том же стиле, в каком обычно обращались к христианской «Царице Небесной» деве Марии, матери Иисуса, следовательно, речь идет не о реальной женщине, а об архетипической богине. Роберт Грейвз считал Деву Мэриан одним из воплощений Белой Богини, в своей ипостаси богини любви и моря, предполагая игру слов mare – море, Marian – Мэриан.

Мотив поединка между летом и зимой мифологи обычно усматривают в поединке между Робином Гудом и Гаем Гизборном.

Другая линия связывает деву Мэриан с античной богиней-девственницей, покровительницей охоты Дианой-Артемидой, атрибутами которой были лук и оленьи рога. Кроме того в балладах присутствуют свойственные для ирландских саг и других кельтских легенд, мотивы гибели героя от руки женщины и связанные с ними предчувствия и знаки, выполняющие роль пророчеств и подготовляющие слушателя к печальному концу. Такова, например, баллада «Смерть Робина Гуда». Но в данном случае речь идет не о прямой связи с сагами, а об использовании общих художественных приемов.

 

Робин Гуд состязается в стрелье с Гаем Гизборном. Луис Джон Рид, 1912.

Мотив поединка между летом и зимой мифологи обычно усматривают в поединке между Робином Гудом и Гаем Гизборном: Робин, являющийся персонификацией лета одет в зелёные одежды, тогда как «зимний» Гай – в шкуры и меха. В качестве воплощения летнего божества, Робин Гуд часто отождествляется с «Зелёным человеком», а его положение как преступника переосмысливается как «человека вне закона», то есть носителя природного, а не человеческого начала. Образ «Зелёного человека» или «Джека-в-зелёном» был рассмотрен в книгах Роя Джуджа, Филлис Аранео, Кэтлин Бэсуорд, Брэндона Сентруолла и других. Есть и другой пример использования символов «летнего» и «зимнего» божеств: Робин одевает лошадиную шкуру для того, чтобы спасти Маленького Джона от ноттингемского шерифа, становясь таким образом и воплощением «зимнего царя». Театровед Дэвид Уайлз отмечает, что подобные символические поединки зимы и лета были засвидетельствованы в Англии XV-XVI веков. Из народных обрядов они проникли и в ранние пьесы о Робине Гуде. Аналогичные бои проходили не только на майские праздники, но и на Рождество (Зимнее Солнцестояние) и в них Робин Гуд затмевал каноничного Иисуса и принимал черты «Зимнего короля». Функции Робина Гуда как «Летнего короля» проявлялись не только в майских ритуалах, но и в праздниках Летнего Солнцестояния.

Такое раздвоение образа «Летнего короля» объясняется тем, что в Англии сосуществовали две религиозные традиции: докельтская традиция почитания Дней Равноденствий, Солнцестояний и последующих за ними Полнолуний и кельтская традиция праздников в начале мая (Белтейн), августа (Лугнасад), ноября (Савин или Самхайн) и февраля (Имболк или Кэндлмас). Более того в балладе «Robin Hood and the Curtal Friar» оба календарных цикла упомянуты в пределах одного четверостишия, а предпочтение было отдано маю:

«BUT how many merry monthes be in the yeere?

There are thirteen, I say;

The midsummer moone is the merryest of all,

Next to the merry month of May»

(перевод): «- Так сколько же счастливых месяцев есть в одном году?

— Тринадцать. — Отвечаю я. — Полнолуние после Летнего Солнцестояния (Середины Лета) для меня счастливее всех, (конечно) после месяца мая».

Переводя это четверостишие, Маршак, к сожалению, передал его крайне небрежно:

«Двенадцать месяцев в году,

Считай иль не считай.

Но самый радостный в году

Веселый месяц май».

Смысл оригинальной шутки состоял, что для автора, как и для Робина Гуда из 12 месяцев года счастливыми были 13, но самые счастливые – месяц Летнего Солнцестояния и май.

Современные мифологи отмечают, что во всей Северной и Западной Европе в Средние века ведущим народным праздником был праздник Летнего Солнцестояния, слившиеся с праздниками Иоанна Крестителя и Троицей. Сандра Биллингтон в своей монографии проследила свидетельства этих культов в литературных источниках от Кретьена де Труа (XII век) до Жана Мишеля (середина XV века). Она считает прототипом этих праздников римские Фортуналии и Tiberina Descensio (уплывание по Тибру), отмечавшиеся 24 июня. Джеффри Л. Сингман отмечает непосредственную связь двух баллад – «Робин Гуд и коварный монах» и «Робин Гуд и король Арагона» – с Летним Солнцестоянием.

В определенной мере с «Лесным королем» перекликается и другой мотив, широко распространенный в средневековой Европе – культ рогатого лесного божества, совершавшийся колдунами и магами. Маргарет Мюррей предполагала, что именно этот колдовской культ, приравнивавшийся церковью к поклонению Сатане, но не имевший с ним ничего общего и послужил причиной представления о Робине Гуде, как о человеке по ту сторону закона. Роберт Грейвз отождествлял рогатое божество охоты с кельтскими божествами Солнца (Ллеу) и охоты (Кернунн), а также с божеством Belatucadros, известным у континентальных галлов по вотивным металлическим пластинам римского времени. К сходным выводам приходят Томас Олгрен и Стефен Найт. Также мифологи отождествляют Робина Гуда с духами деревьев, оборотнями («Робин Славный парень») и с персонажами-трикстерами.

Главным недостатком сопоставлений Робина Гуда с лесными / охотничьими божествами служит тот факт, что лесные божества назывались Джон (в честь Иоанна Крестителя) и Джек (либо деминутив от Джона, либо в честь апостола Якова сына Алфеева, либо в честь Якова Юста, апостола от семидесяти, причём обоих этих Яковов английская церковь поминает 1 мая), но они никогда не носили имен Роберт или Робин. Присутствие в балладах о Робине Гуде Маленького Джона скорее указывает на то, что языческие мотивы в цикле баллад хотя и присутствуют, но сосуществуют и сростаются с реальной историей, разворачивавшейся в Шервудском лесу.

Любопытны и попытки доказать германские корни цикла о Робине Гуде. В балладе «Робин Гуд и монах» Маленький Джон (персонификация Летнего Солнцестояния ?) постоянно клянется «тем, кто распят на дереве». Обычно, этот оборот считался заменой имени Иисуса, во исполнение заповеди «не упоминать имени Бога всуе». Однако современные мифологи отмечают другую параллель – помимо Иисуса на дереве был распят бог англов и данов Один (Водан), который, кроме всех прочих функций, был «летним царем» и покровителем охоты. Противником Одина является бог-лучник Улла, который воспринимался германцами то как «зимняя ипостась Одина», то как «летний бог», поклонник Фрейи. Амбивалентность и взаимозаменяемость этих божеств в годичном цикле позволяет с равной вероятностью считать прототипом Робина как Одина, так и Уллу.

Одна из версий предполагает, что в Робине Гуде отразились черты бога Локи.

Также мифологи иногда предполагают, что основой для легенд о Робине Гуде послужил германский бог мести, лучник Вали, сын Одина и Ринд, который был рожден с единственной целью – отомстить слепому богу Хёду за смерть Бальдра, убитого им в ночь Летнего Солнцестояния. И, наконец, четвёртая версия предполагает, что в Робине Гуде отразились черты бога Локи, тристера германской мифологии, во многом близкого кельтскому Лугу. Действительно, Робин Гуд, подобно Локи, много раз ловко уходит от наказания, однако на этом сходство Робина и Локи заканчивается, они существуют в различных топосах: Локи – в мифологическом мире противоборства асов и ванов, Робин – в средневековой Англии с её бесконечными интригами и династическими войнами.

Непосредственно связана с циклом баллад о Робине Гуде и детская песенка «Who killed Cock Robin?». Уже в её первой строке заключена загадка, поскольку «Cock Robin» может обозначать и «петуха Робина» и самца птицы малиновки. В тексте этой песенки различные животные, преимущественно птицы обсуждают кто возьмет на себя какие функции по похоронам малиновки. Обращает на себя то, что плакальщицей, оплакивающей свою любовь к малиновке становится голубка, известная как символ Марии (леди Мерион), но это может быть и прямым заимствованием из христианской традиции, согласно которой две Марии (Магдалина и мать Якова Юста, апостола от 70-ти) оплакивали Иисуса.

В рамках мифологической школы имя Робина Гуда часто рассматривается как зоофорное (robin – малиновка) и предполагается, что на Робина Гуда были спроецированы легенды связанные с этой птицей. Этнографы и мифологи отмечают, что на Британских островах с малиновкой связано множество поверий, распространенных практически повсеместно. Исследователи обычно относят их к кельтскому наследию, хотя само слово robin скорее всего германское, потому как ирландцы называют малиновку spideog, а валлийцы – oron-ruddyn или «bronrhuddyn» («с обожжённой грудью»), сходная калька есть и в английском: redbreast или ruddock.

Согласно ирландской сказке особое почтение к себе малиновка заслужила тем, что до утра раздувала огонь в костре бедняков, оставшихся без крова над головой. Она так близко приближалась к огню, что обожглась и опалила свое оперение. Христианская легенда рассказывает, что малиновка пыталась выдернуть шипы терновника из тела Иисуса и на ее грудку упали капли его крови. Однако, ирландская версия кажется более аутентичной. Убийство малиновки или разорение ее гнезда предвещало смерть виновника, даже если малиновка умерла в руке человека, то эта руку должно было постигнуть увечье. Заклятие распространялось и на животных: кот, поймавший и съевший малиновку мог остаться без лапы. Даже просто увидеть малиновку на заборе – означало резкое ухудшение погоды, дождь, как утверждали информанты, мог пойти даже если минуту назад было безоблачное небо. Кроме того малиновка влетевшая в дом предвещает, что в доме скоро будет покойник, правда, можно было и избежать несчастья, выгнав птицу из дома.

Этнографы отмечали, что подобные суеверия держались очень стойко, а некоторые из них были зафиксированы в середине XX века. В современном викканстве малиновку рассматривают как птицу огненной стихии и даже считают встречу с ней доброй, если она произошла в холодные осенние или зимние месяцы. Вполне вероятно, что созвучие имени Робина и малиновки привнесло определенные черты в образ Робина Гуда, действительно внезапное появление героя перед его противниками приводило к смерти противников или к большим несчастьям. Не исключено и то, что популярность имени Роберт в средневековой Англии была обусловлена тем, что родители верили в то, что уменьшительная форма от этого имени сможет стать оберегом для их сына.

Вместе с тем, прямых мифологических и фольклорных параллелей между Робином Гудом и малиновкой нет, за исключением ирландской сказки, в которой малиновка выступает в роли помощника бедняков. В других же случаях малиновка – предвестник смерти, что довольно существенно расходится с образом благородного разбойника Робина Гуда.

Белтейновские и троицкие (время Летнего Солнцестояния) мотивы в балладах о Робине Гуде очевидны, но они характерны не только для этого цикла, но и для многих других фольклорных циклов Британии, более того в Артуровском цикле они описаны намного ярче. Вместе с тем, невозможно, ставить знак равенства между героями артуровского и робингудовского циклов, они совершенно самостоятельны и имеют под собой разных реальных прототипов. С другой стороны, мы можем проследить то, как мифологические мотивы «прорастают» в ткань исторической легенды: для простых крестьян Восточной Англии Робин Гуд представлялся героем, наделённым божественными чертами, а, значит, и отождествлялся с персонажами годичных циклов.

В позднесредневековой Англии майские и троицкие праздники пользовались большой популярностью, во многом из-за того, что время года позволяло устраивать коллективные игры и развлечения на природе. Поэтому вполне логично, что именно в это время ставились постановки о Робине Гуде, который по принципу «смежности» ассоциировался с такими белтейновскими и троицкими персонажами, как «Зеленый человек». С другой стороны, следует отметить, что Белтейн часто воспринимался как новогодний праздник обновления природы, а, как доказал Мирча Элиаде, новогодний праздник представлял собой ритуал «обнуления времени» путем уничтожения прежнего миропорядка и воссоздания нового. В связи с этим, очевидно, что образ Робина Гуда, как преступника («outlaw», буквально «беззаконника») и человека порвавшего с несправедливостью прежнего мира и живущего по своим собственным новым правилам, оказался весьма востребованным.

Ни одна из мифологических версий генезиса образа Робина Гуда не объясняет его связи с Ноттингемом и Шервудским лесом.

Вместе с тем, ни одна из мифологических версий генезиса образа Робина Гуда не объясняет его связи с Ноттингемом и Шервудским лесом. Мифы, с которыми сравнивают те или иные эпизоды шервудского цикла распространены как в Британии, так и в Скандинавии и Галлии, поэтому совершенно непонятно почему Робин Гуд появился только в Ноттингемшире и Йоркшире. Более того аналогии прослеживаются со слишком широким числом персонажей различного (докельтского, кельтского, римского, германского) происхождения и ни с одним из персонажей нет стопроцентного совпадения.

Таким образом, следует искать реального прототипа Робина Гуда, чья биография вобрала фольклорно-мифологические черты, но при этом сохранила память о реальных событиях.

Версия вторая. Бастард и/или граф Хантингдон

 

 

 

Исследованием, позволящим понять историю Робина Гуда стали раскопки королевского замка Клипстоун в Шервудском лесу. Над поверхностью земли ныне возвышается только часть центрального зала замка. Археологи XVIII-XX веков неоднократно проводили раскопки возле него, но инвентарь был довольно скудным, из-за чего возобладало мнение, что английские короли бывали здесь редко (33 раза за период с 1181 по 1400 г.) и почти исключительно ради охоты на оленей.

Единственным исключением стал созыв Эдуардом I в Клипстоуне парламента в 1290 году. Дуб, под которым происходило собрание парламента, до сих пор стоит на западной окраине нынешнего Дир Парка. Однако более всего замок известен как место остановки короля для охоты в лесу. Вошла в историю и другая остановка английских королей в Клипстоуне: в 1315 году Эдуард II вместе со своей свитой укрывался здесь от недовольных подданных во время Великого Голода. За несколько месяцев, проведенных здесь, свита выловила всю рыбу в пруду и истребила почти всех оленей, которых прикармливали лесники, но еды всё равно не хватало и тогда придворные посылали своих слуг за едой в голодающие регионы страны. Уже в следующем году Эдуард II использовал Клипстоун как важный форпост во время войны с Шотландией. Выгодное географическое расположение замка, отрезанного от внешнего мира непроходимым лесом делало его стратегическим объектом.

Хотя замок в Шервудском лесу и ассоциируется в фольклоре с именем короля Джона, он был заложен в 1164 году Генрихом II, первым из нормандских королей сделавших ставку на Англию, как на самостоятельное государство. Правда, есть основания считать, что замок существовал в Клипстоуне и ранее – при Генрихе I (1100-1135), а Генрих II значительно перестроил его, потратив только на постройку каменных укреплений и домов в 1180-84 годах сумму в 500 фунтов. В донорманнское время здесь, как и в Ноттингеме жили саксы, и ко времени Вильгельма Завоевателя окрестные селения значительно разрослись.

В Клипстоуне по приказу Генриха II было организовано крупное охотничье хозяйство.

Хотя от англо-саксонского времени здесь и не сохранилось много памятников, археологи утверждают, что Клипстоун был плотно заселен, поскольку земля вокруг него изобилует сухими песчанниками, благоприятными для выращивания сельскохозяйственных культур, а обилие ручьев и источников делало Клипстоун удобным районом для разведения домашних животных. В Клипстоуне по приказу Генриха II было организовано крупное охотничье хозяйство с домами слуг, часовней, конюшней на 200 лошадей, запрудой, садами и различными хозяйственными постройками. В Англии этого времени охота ещё не превратилась в забаву, а была серьезным занятием, обеспечивавшим двор мясом. О значении Шервуда говорит тот факт, что общая площадь леса оценивается современными историками в 100 тысяч акров, а по указу короля следить за порядком в лесу должны были шесть лесников, тогда как в других замках достаточно было и четырех.

С другой стороны исследователи отмечают, что обустройство в Шервудском лесу охотничьих угодий опиралось на суровое лесное законодательство, согласно которому охотиться в лесу мог только король и его свита. Охота даже на мелкую дичь приводила к объявлению человека вне закона и конфискации его имущества. Местные жители, лишенные прав, имущества и средств к существованию и составляли основу разбойничьих шаек, блуждавших по Шервудскому лесу. Очевидно, что лесники и разбойники не представляли две противоборствующие группы, а помогали друг другу, это объясняет и неуловимость Робина Гуда и благосклонность короля и его свиты к лесной вольнице. Кроме того люди Робина Гуда могли служить лесниками при замке.

Раскопки Шервудского замка проводятся под руководством Энди Гонта, Дэвида Баджа и Шона Кроссли из Мерсийской археологической службы, а также при участии независимого исследователя Джеймса Райта. Находки и материалы исследований публикуются в научных журналах, на официальном сайте проекта, в группе «Фейсбука», а также в блоге Энди Гонта. В 2010 году в результате проведенных геофизических исследований на некотором отдалении от центрального зала были обнаружены две аномалии, которые по предположениям археологам соответствуют крепостной стене и жилым помещениям замка. Общая площадь замка, выявленная в результате геофизических исследований – более 7 гектар – что делает его крупнейшим средневековым замком Англии, более значительным, чем Кларендон и Вудсток.

В течении последних нескольких столетий историки неоднократно отмечали странную особенность: английские короли тратили значительные суммы на обустройство замка и поддержание в нем порядка, но сам замок считался весьма небольшим. Теперь же стало понятно, что сохранившийся зал был лишь незначительной частью клипстоунских построек. Одна из геофизических аномалий была определена археологами как западная граница замка. Здесь была найден ров, заполненный керамикой XIII-XV веков, что соответствует тому периоду когда английские короли посещали замок. Ров был прослежен на протяжении 180 метров. Близ рва были обнаружены остатки трех кругов крепостных укреплений. Одним из удивительных открытий стало обнаружение секций, в которых лесники разводили зайцев. Ранее историки неоднократно встречали в средневековых документах предписания об этом, но сами вольеры были неизвестны.

Хотя Клипстоунский замок обычно связывается со средневековьем, при раскопках последних лет было обнаружено значительное число обломков римской керамики, что позволяет утверждать, что на месте замка могло располагаться римское поселение, следы которого были уничтожены при строительстве замка. Также керамика позволяет датировать и время когда замок был оставлен его обитателями – около 1470-1530 годов.

Раскопки 2011-13 годов свидетельствуют о том, что замок в XIII-XV веках находился в центре политической жизни Европы, так недавно была обнаружена монета, представляющая собой бельгийскую копию английского пенни. Утверждена комплексная программа исследований, включающая в себя не только широкомасштабные раскопки на территории замка, но и исследования соседних деревень, которые были приписаны к этому замку. Также представляет интерес и процветавший в Карлстоне рынок. Археологи предполагают, что будут обнаружены цеха, обслуживавшие и рынок и замок. Следует отметить и аббатство Ньюстед, расположенное на дороге из Йорка в Ноттингем и служившее как гостиницей для путешественников, так и форпостом охранявшим дорогу в Клипстоун.

В церкви селения Эдвинстоу состоялось венчание Робина и девы Мериан.

Как отмечает Энди Гонт, в Шервуде никогда нельзя было отделить местные легенды от строгих исторических фактов. Легенды связывают жизнь Робина Гуда с клипстоунским дворцом ещё прочнее, чем даже с Ноттингемскими подземельями. В соседней деревне Эдвинстоу стоял дом Робина Гуда, а в церкви этого селения состоялось венчание Робина и девы Мериан. Совсем неподалеку от Клипстоуна находится и тысячелетний дуб, под которым собиралось лесное братство. Историки отмечают симметричность легенд о двух реально существующих дубах – парламентском и робингудовском.

Иногда легенды считают замок резиденцией главных антагонистов Робина – Роджера Донкастера или Гая Гизборна. Согласно балладе «Смерть Робина Гуда», Роджер Донкастер убил Робина в тот момент, когда Робин был ослаблен после традиционного для средневековой медицины кровопускания. Другие легенды, наоборот, считают, что хозяином замка был дворянин Ричард Ли (Richard at the Lea, букв.: «Ричард на лугах»), приютивший Робина убегавшего от погони Ноттингемского шерифа и примиривший его с королем. Исследователи отождествляют Ричарда Ли с добрым королём Ричардом помиловавшим Робина согласно балладе «Правдивая история Робина Гуда».

Прозвище Hood означает «капюшон, шапка, шлем», что позволяет предполагать, что им был знатный дворянин, вынужденный скрывать лицо под забралом рыцарского шлема.

Противостояние с Роджером Донкастером представляет южно-йоркширскую линию сказаний о Робине и претендует на историчность: Донкастер (ныне окраина Шеффилда) еще в римское время был известен как торговый центр и переправа через реку Дон (Danum), поэтому логично, что именно Донкастер привлекал Робина Гуда как разбойника.

Вместе с тем, есть основания считать, что не только смерть, но и жизнь и даже рождение Робина Гуда были связаны с Клипстоунским замком. Пиршества лесной дружины напоминают пиршества в замках того времени. Более того, согласно балладам и исследованиям антикваров и историков, Робин Гуд был дворянином, близким к королевскому двору. Так, прозвище Гуд (Hood) означает «капюшон, шапка, шлем», что позволяет предполагать, что им был знатный дворянин, вынужденный скрывать лицо под забралом рыцарского шлема.

По распространенной версии, историческим прототипом Робина Гуда был шотландский принц Давид, граф Хантингдон.

В «Жесте Робина Гуда», одном из ранних источников (ок. 1450 г.) рассказывается о том, что Робин Гуд был хорошо знаком с королем и даже провел при дворе 15 месяцев, а затем, заскучав по родным местам, вернулся в Шервудский лес, где жил до самой смерти. По распространенной версии, историческим прототипом Робина Гуда был шотландский принц Давид, граф Хантингдон (1144-1219), который действительно прожил несколько лет при дворе английского короля Генриха II в качестве заложника. Когда сын Генриха II, король Ричард I Львиное Сердце, отбыл в III Крестовый поход, он оставил регентом епископа Уильяма Лонгчампа, который в отсутствие законного короля узурпировал власть. Тогда брат Ричарда, принц Джон, сместил Уильяма и стал править самостоятельно до возвращения Ричарда, однако по возвращению принц Джон не собирался сдавать полномочия и укрылся в Ноттингеме. В 1194 году Ричард I взял Ноттингем, после чего лишил своего брата Джона всех владений. Принц Давид участвовал в осаде Ноттингема вместе со своим сюзереном Ричардом.

Главным недостатком этой версии является то, что Давид, всё время находился при Ричарде и никак не мог в его отсутствие собрать команду «вольных стрелков», а его участие в осаде Ноттингема – лишь эпизод в его биографии, тогда как вся жизнь Робин Гуда проходит в Шервудском лесу и его окрестностях. Другие историки утверждают, что Робином Гудом был сын Давида, Роберт, который по официальной версии умер в молодом возрасте, но на самом деле скрывался в Шервудском лесу, ожидая удобного момента для того, чтобы заявить свои права на шотландский престол. Чудесное спасения умерших наследников часто встречается в средневековой литературе, но случаи документального подтверждения этих легенд редки.

В 1697 году антиквар Томас Гейл опубликовал эпитафию на надгробии Робина Гуда:

«Роберт, граф Хантингдон, покоится под этим камнем. Не было лучника лучше него и за свою необузданность его прозвали ‘Робин Гуд’. Более 13 лет он досаждал жителях этих северных краёв. Такие преступники как он и его люди никогда больше не возродятся в Англии. 8 ноября 1247 года».

Находится эта могила на берегу реки близ Кирклисского монастыря (Клиффтон, Западный Йоркшир), который в то время принадлежал ордену цистерцианцев. Обычно считается, что монах Тук до знакомства с Робином принадлежал к братии этого монастыря. Эта эпитафия может служит подтверждением того, что прототип Робина Гуда был Робертом Хантингдоном, сыном Давида Шотландского. Единственное проблема состоит в том, текст эпитафии не был известен до конца XVII века, хотя сама могила пользовалась почтением у местных крестьян.

Согласно балладе «Вилли и дочь графа Ричарда» матерью Робина Гуда была Клементина, дочь Ричарда, графа Хантингдона, а отцом – слуга её отца по имени Вилли (вариант – Арчибальд). Когда беременность стало невозможно скрывать, любовники решились на побег. В глухом лесу дочь графа рождает сына и умирает то ли в родах, то ли несколько позже. Совсем скоро их настигает граф со своей свитой и признает своего внука наследником. Близка к ней и баллада «Вилли из долины Дуглас» и хотя имени Робина в ней нет, она является развитием того же мотива рождения героя. Сохранилась эта баллада в нескольких версиях: по одной из них простой шотландский торговец приезжает к английскому двору (имя короля не указано) и в него влюбляется королевская дочь. Любовники убегают на родину Вилли и в дороге дочь короля рождает сына. Другая версия этой баллады делает отца героя (Робина Гуда) не торговцем, а рыцарем.

Примыкают к этим балладам, две баллады об инцесте «Leesome Brand» (№ 15, по сборнику Чайлда) и «Ножны и меч» (№ 16), но в них ребенок не назван по имени и чаще всего погибает вскоре после родов. Ещё один очень схожий мотив встречается в сказке-балладе «Дети в лесу», входящей в число детских песенок «Рифмы матушки Гусыни» и зафиксированной в Уэйлендском лесу (Норфолк). Согласно сказке «Дети в лесу», после смерти родителей их двое разнополых детей оказываются на попечении их дяди. Через какое-то время он нанимает двоих ruffians «разбойников», чтобы те вывезли детей в лес и там убили. Один из разбойников сжалился и вместо детей убил подельника, а детей оставил в чаще. Дети пытаются выжить в лесу, питаясь ягодами и кореньями, но всё-равно умирают. В момент их смерти появляется малиновка (robin), чтобы укрыть их тела мхом. Поскольку в этой сказке нет ни морали (наказания дяди), ни хэппи-энда (спасения детей), она представляет собой рудимент несохранившейся легенды об изгнании / бегстве в лес брата и сестры совершивших инцест.

Баллады об инцесте брата и сестры широко распространены по всему миру, в Европе они известны у кельтов, германцев и славян. Славянские баллады об инцесте брата и сестры содержат в себе эсхатологические мотивы и обычно группируются вокруг купальских праздников, а одним из распространённых сюжетов – инцест сестры с братьями-разбойниками. Мифологи обычно считают, что мотив инцеста отражает космические и календарные мифы, о которых говорилось выше, однако более вероятно, что отцом Робина Гуда был один из лесников Клипстоунского замка, это объясняет бегство любовников в лес и рождение там ребёнка.

Поскольку среди графов Хантингдонов не было ни одного, кто носил бы имя Ричард в XII-XIV веках, можно предположить, что Робин Гуд был внуком короля Ричарда I от инцеста его внебрачных детей. Становится понятным и зафиксированное в некоторых балладах длительное отсутствие отца при дворе – король периодически наезжал в Клипстоунский дворец, где служил отец Робина Гуда.

Версия третья. Йомен и разбойник

Некоторые странности возникают при определении социального статуса Робина. В балладах обычно он представляется либо графом или йоменом (Yeoman). Понятие «йомен» в английской истории несколько раз изменяло значение. В советское время переводчики баллад и литературоведы старались акцентировать внимание читателей на том, что Робин Гуд был простым крестьянином, на этом настаивают и социалистически настроенные европейские исследователи. Но этим не ограничивается полнота термина.

Термин yeoman образовался от youngerman «юноша, младший член семьи, слуга». В форме geongramanna он известен ещё в «Беовульфе» (VIII-X вв.). Согласно германским законам, в той или иной мере ориентировавшихся на «Салический закон» в части наследования, право наследования получал старший сын. Поэтому все младшие сыновья («youngermen») были лишены наследства и были вынуждены либо служить старшему до его смерти, либо искать удачи на стороне, в частности в войнах.

Средневековая Англия была формально объединена под властью единого монарха, но де-факто представляла конгломерат баронов, ведших частные войны между собой и, время от времени выступавших против короля. Фактически каждый барон был вынужден содержать значительное войско, основу которого составляли йомены. В это время слово yeoman означало не столько «земледелец» или «владелец пахотного надела», сколько «дружинник», клиент или вассал, лично преданный сюзерену и получающий плату за службу землёй, деньгами или натурой. Когда в XIV веке английские короли заменили французские придворные термины на английские, вместо valet «камердинер» стали писать yeoman, что подчёркивает статус йомена как слуги или дружинника дворянина.

В Англии XIII-XIV веков для крестьянских детей единственным способом завоевать положение в обществе была воинская служба.

Если посмотреть на миниатюры изображающие крестьянское восстание Уота Тайлера (1381 г.), в «Хронике Фруассара» мы видим восставших одетых традиционные солдатские одежды. И хотя в исторической науке эти события носят название «Peasants’ Revolt» (крестьянское восстание), очевидно, что основной движущей силой восставших были не крестьяне, а именно хорошо обученные военному делу дружинники-йомены, отстаивавшие интересы своих родственников крестьян. По всей видимости, в милитаризованной Англии XIII-XIV веков для крестьянских детей единственным способом завоевать положение в обществе была воинская служба. Лишь с широким распространением пушек статус дружинников-йоменов стал падать и они из военного сословия превратились в крестьянское.

Начиная со времён королевы Елизаветы (1558–1603) термин «йомен» обозначал крестьянина, фермера, держателя небольшого хозяйства, тогда как понятие «гвардейский йомен» (Yeomen of the Guard) сохранилось за личной охраной королей, а «тюремными йоменами» (Yeomen Warders) называют бифитеров, стражу Тауэра. Всё это объясняет кажущееся парадоксальным утверждение авторов баллад о том, что йомен Робин Гуд был хорошо знаком с королем задолго до описываемых в балладе событий. Также становится понятным, отчего и лесные братья и сам Робин были хорошими стрелками, умели фехтовать и владели другим оружием.

Строго говоря, англичане XIII-XV веков могли называть йоменом и Роберта, графа Хантингдона, сына Давида Шотландского – он был младшим наследником (youngerman) шотландского трона – и самого Давида, воевавшего вместе со своим сюзереном Ричардом Львиное Сердце в III Крестовом походе. В романтической литературе мотив вассала, объявившего частную, но справедливую войну своему господину, нарушившему условия договора или клятвы будет весьма распространён. Впрочем, похоже, что на подобный вызов мог пойти и йомен.

 

Гибель Уота Тайлера

Одна из гипотез предполагает, что Робин Гуд был активным участником уже упоминавшихся крестьянских волнений, охвативших Восточную Англию и в частности Йоркшир. В июне 1381 года крестьяне и жители небольших городков Юго-Восточной Англии под предводительством Уолтера по прозвищу «Плиточник» (Tyler, Тайлер) пришли в Лондон с требованиями экономических реформ. Любопытно, что сам Уолтер, по некоторым данным воевал во Франции и был неплохим лучником. Ричард II встретился с делегацией восставших, но в стычке мэр Лондона Уильям Уолворт убивает Тайлера, после чего восстание превращается в кровавую бойню, которая прокатилась почти по всей Англии. В это время была сожжена Кембриджская библиотека, а одним из очагов восстания стал Йорк. Благодаря оперативным действиям армии уже к середине июля в большинстве восставших регионов был наведён порядок, а многие местные вожаки были казнены. Впрочем, довольно большое число участников восстания были помилованы, в частности, и примкнувший к нему Роджер Бэкон.

Согласно списку помилований Ричарда II, 22 мая 1382 года был помилован некто Роберт Хоуд (Hode, распространенная в среднеанглийском языке форма слова Hood), известный также как Роберт Доур (Dore) из Уодсли, активный участник восстания. Средневековые баллады указывают, что родиной Робина Гуда было селение Локсли. И Локсли, и Уодсли расположены неподалеку друг от друга в Южном Йоркшире и сейчас являются пригородами Шеффилда. Эта гипотеза находится намного ближе к легендарному Робину Гуду, однако и в ней есть довольно много слабых мест. Прежде всего бросается в глаза тот факт, что восстание 1381 года почти никак не отразилось на Ноттингеме, а сам Роберт Доур во время восстания оказался в Йорке, тогда как основные события баллад о Робине Гуде происходят в окрестностях Ноттингема. К тому же неизвестно был ли лучником, и уж тем более фехтовальщиком Роберт Доур. Помилование королем Ричардом йоркширца Роберта Доура позволяет предполагать, что после помилования он не оставил свое ремесло, но ушел в Шервудский лес, где и столкнулся с ноттингемским шерифом. С другой стороны вполне вероятна и другая версия – Роберт Доур, йоркширский разбойник времени Уота Тайлера, взял себе прозвище в честь уже известного по народным легендам Робина Гуда.

Исследования средневековых судебных документов позволили обнаружить и других реально существовавших людей, которые могли претендовать на то, чтобы считать прототипами Робина Гуда. Самым ранним из них является Роберт фиц (сын) Одо, рыцарь из Локсли, который в 1196 году лишен своего имения за свои преступления. Локсли рассматривается как наиболее вероятная родина Робина Гуда, а первым отождествил Роберта фиц Одо с Робином известный антиквар Уильям Стьюкли. Тот факт, что этот Роберт жил во времена Ричарда Львиное Сердце позволяет предполагать, что фиц Одо из Локсли был сторонником принца Джона и пострадал за верность ему.

Роджер Ходберд был арестован в Шервудском лесу в 1272 году.

Через 17 лет после этого эпизода (1213 год) в Киренчестере был объявлен вне закона убийца Роберт Худ. В 1225 году подобный приговор был вынесен в Йоркшире Роберту Хоббеходу. в 1261 в Беркшире – Роберту Смиту по прозвищу Робхоуд. Ещё один возможный прототип Робина Гуда – Роджер Ходберд – был арестован в Шервудском лесу в 1272 году. Его сходство с Робином Гудом выглядит довольно близким, потому что он в отличие от большинства других претендентов был непосредственно связан с Шервудом.

Несколькими годами позже (около 1280 года) появляется первое литературное упоминание о Робине Гуде – пастораль «Игра о Робене и Марион», написанная Адамом де ла Алем на Сицилии. Хотя в этой пасторали и нет (в силу законов жанра) разбойничьих и героических элементов, можно предполагать, что к последней четверти XIII века основные элементы цикла уже сложились, а, значит, исторический Робин Гуд к этому времени уже умер и все последующие претенденты на роль прототипа Робина Гуда сознательно использовали сформировавшийся образ.

Помимо перечисленных претендентов следует упомянуть и некоего Робина Гуда, участвовавшего в 1265 году в мятеже графа Симона де Монфора против Эдуарда I. После появления «Игры о Робене и Марион» число Робинов Гудов не уменьшается: в 1316 году привлекались к суду в Йоркшире некий Роберт Хоуд и его жена Матильда, еще один Роберт Хоуд отмечен среди скрывавшихся в лесах сторонников Томаса Плантагенета, графа Ланкастерского (1322 год), а в 1323 году упоминается Роберт Гуд, привратник при дворе Эдуарда II. Можно предположить, что речь идет об одном и том же человеке, помилованном добрым королём Эдуардом II.

Если упоминание имен Робена и Марион в пасторали конца XIII века можно считать случайным совпадением, то два упоминания о Робине Гуде в конце 1370-х годов уже бесспорны, это – «Видение о Петре Пахаре» Уильяма Ленгленда и «Троил и Хрисеида» Чосера. Таким образом, помилованный в Йорке в 1382 году Роберт Доур – позднейший из претендентов.

Историки смогли проследить историю и еще одного Роберта Гуда. В 1308 году, в день святой Люции (13 декабря) он предстал перед судом за то, что занимался медицинской практикой (делал популярные в то время кровопускания), не имея на то ни образования, ни лицензии. Доказано было два эпизода – он пустил кровь жене лучника Генри и некоей Джулии Хорс. Заодно его обвинили в незаконном загромождении проезжей дороги. За всё это он был приговорен к уплате 36 пенсов (по 12 за каждое правонарушение). Возможно, что это всего лишь случайное совпадение, но согласно балладе «Смерть Робина Гуда» герой был убит после того как сильно ослабел во время кровопускания.

Любопытно, что как раз в это время (точнее, в 1306-15 годах) кирклисский монастырь оказался в центре скандала – предприимчивые монашки превратили монастырскую гостиницу в публичный дом. Хотя подобное случалось и ранее, но эта история получила большую огласку, поскольку дошла до йоркского епископа и лорд-канцлера Англии Уильяма Гринфилда. Вскоре Гринфилд умер и историю удалось замять, обвинив во всём трех монашек – Эллис Рэггид, Элизабет Хоптон и Джоан Хитон. И хотя эта история напрямую не связана с Робином Гудом, она хорошо описывает нравы монастыря, в котором обитал монах Тук до встречи с Робином и в определённой мере она близка и к тому жуиру Туку, каким он представлен в балладах.

Исследователи обнаружили при женском монастыре в Мирфилде (долина реки Колдер, Западный Йоркшир) братскую могилу, в которой, согласно эпитафии были похоронены умершие во время эпидемии чумы (1347 год) Роберт Гуд Вейкфилд, Ален Томас, Уильям Голдсборо и многие другие. Именно Ален Томас был адвокатом Роберта Гуда на процессе 13 декабря 1308 года. По всей видимости они хорошо знали друг друга, а дружба разбойника с адвокатом, по всей видимости, не раз спасала жизнь Роберта.

Легенды утверждают, что настоятельница мирфилдского монастыря, жившая во времена «Черной Смерти» заложила на монастырском кладбище камень, обладавший чудесными свойствами. Поскольку никаких иных достопримечательностей на этом кладбище не было обнаружено, вполне вероятно, что речь идет как раз о могиле Робина Гуда, которая некоторое время после его смерти пользовалась почтением у местных жителей. Другая легенда рассказывает, что Робин Гуд и эта настоятельница были связаны родством. В настоящее время известны имена двух настоятельниц мирфилдского монастыря этого периода – Элизабет Стейнтон (умерла в 1347 году), Маргарет де Сэвил (с 1348 года) – но сведений о них нет.

Затруднительна и идентификация компаньонов Робина Гуда по лесной вольнице. В 1318 году упомянут разбойник Маленький Джон, а в 1417 – Роберт Стаффорд, священник из Сассекса, ставший разбойником по кличке «монах Тук». Значительный разброс в датах не позволяет предполагать, что Джон и Тук в действительности когда-либо встречались, к тому же, если Робин Гуд был современником одного из них, он не мог быть современником другого. Любопытно, что в балладах компаньоны Робина редко появляются вместе, чаще же рассказывается о Робине и одном из его помощников.

Могила Маленького Джона в Йоркшире пользовалась почтением в течении нескольких веков.

На истории Маленького Джона следует задержаться по-подробнее, он (litill Iohne) упомянут вместе с Робином Хьюдом (Robyne Hude) в «Хронике» шотландского историка Эндрю Уинтоуна (около 1420 г.), оба они, согласно «Хронике», бесчинствовали в лесах в 1283-85 годах. Могила Маленького Джона в Йоркшире пользовалась почтением в течении нескольких веков, а когда её вскрыли в конце XVIII века, то оказалось, что в ней погребен человек гигантского роста (около 2 м. 10 см.), то есть такой, каков он в балладах.

Что может примирить спор о Робине Гуде?

Первая существенная проблема для историчности Робина Гуда состоит в определении времени, когда он жил. Одни предполагают, что Робин Гуд был современником Ричарда I Львиное Сердце и принца Джона (конец XII – начало XIII веков). Другие склонны датировать его более поздним временем – XIV веком. У каждой версии есть свои аргументы. Так, в пользу более поздней говорит то, что соревнования по стрельбе из лука вошли в моду только в XIII веке, в пользу более ранней – то, что древнейшие записи баллад датируются XIV веком, но они рассказывают о не о современных событиях, а о временах Ричарда I и принца Джона.

Есть у этих двух версий и одна любопытная особенность: ранние легенды преимущественно рассказывают о Робине Гуде, как о дворянине, скрывающимся в Шервудском лесу и прячащим своё лицо под hode (то ли капюшоном, то ли рыцарским шлемом), более поздние – о йомене из Южного Йоркшира. При этом нельзя сказать, что какая-то из существующих версий является неаутентичной: широта использования ранней версии в романтической литературе не служит основанием считать её литературной фантазией, поскольку она встречается и в народных балладах.

Речь может идти о некоем титуле главаря шервудских разбойников, переходившем от одного предводителя к другому.

В социокультурном плане сосуществование двух разновременных версий демонстрирует то, что со временем дворянство всё более замыкается в себе: граф XII-XIII веков не считал для себя зазорным прятаться среди йоменов, тогда как в XIV-XV веках Робин Гуд уже просто йомен. Единственным логичным вариантом, который мог бы примирить обе позиции состоит в том, что Робинов Гудов было несколько. Частота упоминаний о Гудах или Хоудах даже позволяет предполагать, что речь может идти о некоем титуле главаря шервудских разбойников, переходившем от одного предводителя к другому, или же о том, что многие шервудские бандиты сознательно использовали и прижившийся в народе образ для создания суеверного страха.

По мнению Стивена Лоухеда, прозвище Робина происходит от кельтского слова «hud» (колдун), поэтому неудивительно, что ноттингемцы и йоркширцы приписывали герою чудесные способности, такие как способность внезапно появляться и столь же внезапно исчезать. Как показывают исследования ноттингемских подземелий, эта способность объясняется естественными причинами, но для жителей средневековой Англии казалось, что Робин Гуд обладает колдовской силой. Для создания суеверного ореола, каждый новый Робин мог придавать своему появлению вид возрождения или воскрешения, ведь вера в реинкарнацию у континентальных кельтов была зафиксирована ещё Цезарем, а суеверия в Англии держались дольше, чем в Европе.

Также новые Робины Гуды могли сознательно использовать атрибуты кельтского бога леса (например – зеленые одежды), для того, чтобы противопоставить себя несправедливости христианских священников и вызвать ужас у горожан. В мир Робина Гуда вписаны и Хэмлокский камень докельтского времени и пещера Дьявола естественного происхождения,и колодец монаха Тука в народном сознании представляют собой равнозначные элементы, на фоне которых разворачивается действие баллад о Робине Гуде.

Хотя тому и нет достоверных доказательств, но предположение о том, что Ричард II помиловал вожака восстания 1382 г. в Йорке на основании того, что местные жители считали его воскресшим Робином Гудом, кажется не слишком вольным. Однозначно древнейшими событиями и наиболее достоверными следует признать те, которые фиксируются в Ноттингеме, Шервуде и в непосредственной близости от них. Побег из ноттингемской тюрьмы относится к наиболее ранним и наиболее историчным из событий цикла баллад.

С другой стороны, существование Робина Гуда ранее конца XII века вряд ли вероятно. В римское время Ноттингемшир (а именно здесь должны локализоваться наиболее ранние свидетельства) практически полностью был покрыт непроходимыми лесами и люди старались селиться вдоль римской дороги шедшей в Линдум (современный Линкольн). В пещерах над руслом Трента могли обитать и друиды, и простые бритты, скрывавшиеся от римлян после поражения восстания Боудикки.

Поселение саксов, возникшее в VI-VII веках в районе церкви Марии де Рош, получает имя от князя Снота (Snotingaham – селение людей Снота). В 872 году оно было завоевано датскими викингами, а при Вильгельме I, на вершине холма были построены две крепости с норманнским гарнизоном. Вплоть до XIII века город состоял из двух поселений западного (норманнского) и восточного (саксонского), которые имели свои стены и ворота, выходившие к рыночной площади и церкви Мари Рош.

Конец XII – начало XIII века – наиболее вероятный период существования Робина Гуда в Шервуде. Его реальным прототипом мог стать Роберт Хантингдон, однако версия, согласно которой Робин Гудом был внук одного из королей также представляется вполне историчной. Этот Робин Гуд был связан с Клипстоунским замком и Шервудским лесом и, по всей видимости, в итоге примирился со своей королевской родней. После его смерти его прозвище стало нарицательным, тем более что Robin созвучно слову robber «грабитель». Всякий новый грабитель принимавший на себя имя Робина Гуда надеялся на то, что суеверия, распространенные как среди простого народа, так и среди дворянства, позволят ему избежать наказания.

В течение XIII века легенды о шервудском грабителе распространились по всей Англии, но центр деятельности шервудских разбойников по-видимому переместился из Ноттингемшира в Йоркшир. Причиной служило то, что окрестности Ноттингема не предоставляли много богатой добычи, и разбойники были вынуждены перенести свои действия в более богатый Йоркшир, через который проходили важные торговые пути. В XIV-XV веках на основании реальных историй, происходивших с тем или иным Робином Гудом и его компаньонами сформировались основные сюжеты баллад.

Тематический парк в Шервудском лесу

Тематический парк будет построен в Шервудском лесу Великобритании, где каждый сможет почувствовать себя Робин Гудом. По преданиям, Робин Гуд вместе со своей группой веселых людей жил в Шервудском лесу. Теперь, если проект нового многомиллионного тематического парка будет одобрен, посетители смогут испытать на собственном опыте, каково это жить, как герой английского фольклора – красть у богатых и отдавать бедным.

Правительство графства Ноттингемшир, где находится Шервудский лес, стремится выделить 20 миллионов долларов для привлечения посетителей в страну Робин Гуда.

По планам, на 40-акрах парка будут представлены такие виды деятельности, как стрельба из лука, соколиная охота, рыцарские турниры и дикая пища. В парке также будут проводиться турниры в духе рыцарского шоу, соколиной охоты, стрельбы из лука, а также костюмированные средневековые конкурсы.
Если проект парка получит зеленый свет, то он будет запущен весной 2015 года.

«Парк Робин Гуда будет первым в серии мирового класса, где будут аттракционы, основанные на богатом наследии Великобритании в мифах и легендах. Будет воплощаться в жизнь история Робин Гуда в виде развлекательных и образовательных мероприятий для детей и взрослых», – сказал Роб Грей, директор по маркетингу достопримечательностей Шервудского леса.

Тематические парки все чаще украшаются знакомыми с детства именами, которые по мнению экспертов является большим пробелом для посетителей.

Ранее в этом месяце, компания Paramount Studios обнародовала планы стоимостью 3 млрд. долларов:  тематический парк будет построен в графстве Кент. Парк составит конкуренцию парижскому Диснейленду, который имеет тематические аттракционы на основе хитов кино, которые включают в себя «Трансформеры», «Star Trek», «Титаник» и серии «Индианы Джонса».

Хотите быть в курсе, что еще интересного происходит в мире туризма? Турскидки отбирают для вас самое интересное каждый день.

Расскажите друзьям!

Глава первая РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ . Робин Гуд

Легендарная биография Робин Гуда известна многим. Российские читатели знают ее по стихотворению, включенному в учебники истории как «старинная английская баллада»:

Еще он бороду не брил,

А был уже стрелок,

И самый дюжий бородач

Тягаться с ним не мог.

Но дом его сожгли враги,

И Робин Гуд исчез:

С ватагой доблестных стрелков

Ушел в Шервудский лес.

На самом деле эти строки принадлежат перу известного переводчика Игнатия Ивановского и представляют собой пересказ начальных строф самой длинной и самой поздней баллады о благородном разбойнике — «Подлинной истории Робин Гуда» (A True Tale of Robin Hood), написанной в 1632 году лондонским стихотворцем Мартином Паркером. Читателей, желающих больше узнать о жизни героя, они оставляют в недоумении — какие враги, почему сожгли? Заглянув в оригинал баллады, можно узнать гораздо больше — там говорится, что Робин «некогда был благородным графом Хантингдонским по имени Роберт Гуд». На весь север Англии он славился не только меткостью в стрельбе, но и щедростью, с какой угощал и одаривал в своем замке и приближенных, и случайных гостей. В итоге молодой граф растратил все свое состояние и влез в долги, одолжив крупную сумму у аббата обители Святой Марии в городе Йорк.

Богатый и влиятельный аббат, державший в долговом рабстве всю округу, пожаловался на злостного неплательщика королю, и Роберт был объявлен outlaw. Это слово (буквально «вне закона») означало тогда не только разбойника, как в более поздние времена, но и просто человека, исключенного из сферы действия закона, — его можно было безнаказанно убить, ограбить, бросить в тюрьму. Спасаясь от подобной судьбы, Роберт с тремя сотнями своих «стрелков» (bowmen) бежал в ближайший лес и занялся разбоем. Помня о своем обидчике, он питал особую нелюбовь к монахам:

Попам не верил Робин Гуд

И не щадил попов:

Кто рясой брюхо прикрывал,

К тому он был суров.

Но если кто обижен был

Шерифом, королем,

Тот находил в глухом лесу

Совсем другой прием.

Совсем иным выглядит начало истории Робина в более ранней (XVI век) балладе «Путь Робин Гуда в Ноттингем», известной также под названием «Робин Гуд и лесники». Там герой — никакой не граф, а йомен, как в средневековой Англии называли особое сословие свободных землевладельцев, включавшее как крестьян побогаче, так и дворян победнее. В 15 лет, научившись мастерски стрелять из лука, Робин решил отправиться на состязание стрелков в Ноттингем. По дороге он встретил королевских лесников, расположившихся в лесу на пикник, и поспорил с ними, что уложит стрелой оленя на расстоянии ста саженей[3]. Робин выиграл, но лесники, не желая отдавать ему обещанные 20 марок серебра, пригрозили предать его суду, как браконьера. Рассердившись, юноша схватил лук и, не дав обманщикам опомниться, перестрелял их всех — 15 человек. Так же он поступил с отрядом из Ноттингема, явившимся на подмогу лесникам:

Один остался без руки,

И без ноги другой,

А Робин, взяв свой лук, ушел

В зеленый лес густой[4].

Естественно, после этого смертоубийства юноше оставалось только укрыться в лесу, где к нему присоединились другие изгнанники — те, у кого были нелады с законом. Законы тогда были суровыми — особенно так называемый «лесной закон», принятый после завоевания Англии в 1066 году нормандским герцогом Вильгельмом. По нему самые богатые дичью леса были объявлены королевской собственностью и охотиться в них строжайше запрещалось. Тот, кого лесники ловили с добытой мелкой дичью, мог лишиться глаза или правой руки, а убившего оленя или кабана ждала виселица. В то время густые лиственные леса покрывали почти половину страны, и для многих ее жителей охота была главным источником пропитания. Немудрено, что суровые меры захватчиков-нормандцев вызывали массовое недовольство местного англосаксонского населения, особенно на севере Англии, где, согласно преданиям, и орудовал легендарный разбойник.

Большинство авторов, пишущих об этой эпохе, сочувствуют угнетенным англосаксам, забывая, что до этого, в V–VII веках, они сами жестоко расправились с аборигенами-бриттами, частью истребив их, частью загнав в труднодоступные горы и болотистые пустоши. Создатели романов и фильмов о Робин Гуде почти единогласно считают своего героя борцом за права коренных англичан, мстящим нормандцам за обиды, нанесенные ему и его народу. В английском телесериале «Робин из Шервуда» завоеватели сжигают дом Робина (любопытная перекличка с пересказом Ивановского) и убивают его родителей, саксонских танов, чтобы захватить их земли.

А что говорят о происхождении Робина предания? Практически ничего — только баллада XVI века «Рождение Робин Гуда» сообщает, что он был сыном графского слуги Вилли и соблазенной им дочери графа Ричарда (по всей видимости, нормандца). Страшась мести отца, девушка бежала в лес и там родила красавца-сына, после чего граф отыскал их:

Спящего мальчика поднял старик

И ласково стал целовать.

— Я рад бы повесить отца твоего,

Но жаль твою бедную мать.

Из чащи домой я тебя принесу,

И пусть тебя люди зовут

По имени птицы, живущей в лесу,

Пусть так и зовут: Робин Гуд![5]

Robin — малиновка, красногрудая птичка, игравшая важную роль в суевериях жителей Британии. О связи ее с образом Робин Гуда мы поговорим позже, а пока запомним — герой рожден в лесу и с той поры неразрывно соединен с ним. Судя по балладе, граф забрал его на воспитание в свой замок, но годы, проведенные там, ни строчкой не отразились в легендарной биографии Робина. Впрочем, в классическом собрании английских баллад Фрэнсиса Чайлда «Рождение Робин Гуда» носит другое название — «Вилли и дочь графа Ричарда», и о Робине там не сказано ни слова. Похоже, здесь, как часто бывает в фольклоре, знаменитому герою приписаны приключения, случившиеся с героями менее известными или вовсе безымянными. Если это так, то о происхождении Робина мы не знаем ровно ничего.

В поисках истины стоит обратиться к самым ранним сочинениям, сохранившим имя разбойника. Вторая половина XIV века — важный рубеж, на котором завершается перемещение Робин Гуда из «реальной» истории в народную словесность, а потом и в литературу. Первое свидетельство этого — поэма Уильяма Ленгленда «Видение о Петре Пахаре», написанная около 1377 года. Автор, нищий лондонский причетник из крестьян, наполнил свое сочинение обвинениями в адрес жадных богачей, нерадивых церковников и продавцов индульгенций. Один из антигероев поэмы, тупой и праздный монах Слот («Лень»), признается: «Я не знаю „Отче наш“, как его поет священник, зато знаю стихи о Робин Гуде и Рэндольфе, эрле Честерском». Ленгленд здесь выступает не против самого Робина, а против «суетной» светской поэзии, которой духовные лица, по его мнению, интересоваться не должны. Примерно тогда же поэт-моралист Джон Гауэр в «Зерцале человеческом» с осуждением писал о монахах, которые «более правила блаженного Августина блюдут правило Робина, что, подобно вороне, заботится лишь о насыщении своего брюха». Возможно, тут речь идет не о разбойнике, а о плебее-крестьянине, которого английские писатели той эпохи порой иносказательно называли Робином, как французские — Жаком.

Друг Гауэра, «отец английской поэзии» Джеффри Чосер, не разделял отрицательного отношения к Робин Гуду — в аллегорической поэме «Троил и Хрисеида» (1380) он вполне одобрительно отзывается о «веселом Робине». Похоже, читатели поэмы прекрасно знали, о ком идет речь, и это значит, что к тому времени Робин Гуд уже имел не местную, а общеанглийскую известность. Об этом говорит и записанная около 1410 года народная песня «Женщина» (Woman), где говорилось о герое, что «был известен на севере и юге, почти как Роберт Гуд» (somewhat kyne to Robert Hoad). Неизвестный автор сочиненной тогда же религиозной поэмы «Богачи и бедняк» сетует, что люди слушают песни о Робин Гуде куда охотнее, чем проповеди в церкви.

Чуть позже, в 1429 году, был зафиксирован на бумаге первый дошедший до нас отрывок баллады о Робине — четыре строчки на североанглийском наречии, начинающиеся словами: Robyn hod in scherewod stod («Стоял Робин Гуд среди Шервуда»). В последующие годы появились как минимум четыре десятка баллад о Робин Гуде, хотя записаны они были гораздо позже, в XVII, а то и в XVIII столетиях. Впрочем, об истинном времени возникновения этих народных шедевров остается только гадать — как водится в фольклоре, их рассказчики из века в век модернизировали сюжет и язык баллад, заменяя непонятные слушателям слова новыми. Но суть баллад не менялась: большинство их посвящены вольной и веселой жизни Робина и его «удальцов» в Шервудском лесу. Дни их неотличимы один от другого: охота, пиры, тренировки в стрельбе и бое на палках. Эти молодецкие забавы перемежаются разбойничьим промыслом, притом обставленным довольно изящно — пойманных на лесной дороге разбойники уводили в свой лагерь, угощали до отвала, а в уплату забирали все, что находили у них в кошельках. Правда, не у всех: беднякам деньги оставляли, а иногда даже приплачивали. В том же стихотворении Игн. Ивановского, на сей раз точно передающем английский оригинал, говорится:

Голодным Робин помогал

В неурожайный год,

Он заступался за вдову,

И защищал сирот.

И тех, кто сеял и пахал,

Не трогал Робин Гуд —

Кто знает долю бедняка —

Не грабит бедный люд.

Общеизвестно рыцарское отношение Робина ко всем женщинам, богатым и бедным. Он строго запрещал своим людям не только обижать дам, но даже грубо выражаться при них — просто ангел, а не разбойник! Враждуя с церковниками, Робин Гуд в то же время проявлял искреннюю набожность: ни разу, даже под угрозой пленения и смерти, он не пропустил храмового праздника Девы Марии в Ноттингеме. Поймав однажды своего обидчика, аббата обители Святой Марии, он не убивает его, а лишь заставляет совершить в лесу мессу, благословляя самого Робина и его молодцов, кротко опустившихся на колени. Правда, благочестивые элементы в ранних балладах порой выглядят чужеродными; колорит их (как и русских богатырских былин) чисто языческий, а сам Робин напоминает древнего лесного бога, этакого Мороза Ивановича, который щедро награждает тех, кто ему угодил, но сурово карает ослушников.

Знаток английской литературы Михаил Морозов писал: «Можно сказать, что балладный Шервудский лес не только географическое понятие. „Веселый“ Шервуд — это прежде всего царство свободы, братства и отваги, в чем-то напоминающее Телемское аббатство Франсуа Рабле. Короче говоря, это народная мечта о вольной жизни, о таком положении вещей, при котором простого человека нельзя безнаказанно обижать»[6]. Правда, всерьез стрелков никто не обижает: их враги во главе с достопамятным шерифом Ноттингемским так глупы и трусливы, что их вечное противостояние больше напоминает игру в поддавки. Игру, в которой шериф, впрочем, постоянно пытается извести Робина и его соратников, а те не менее трех раз убивают его разными способами. Имя шерифа — а ведь это весьма важный королевский чиновник — ни разу не названо, да и вообще исторических имен в балладах немного. Там упоминаются только король Эдуард (один из трех, носивших это имя в XIII–XIV веках, но какой именно — неясно), королева Кэтрин — Екатерина Арагонская, жена Генриха VIII, жившая уже в XVI веке, и орудовавший веком раньше на юге Англии разбойник Джек Кэд. Поискам «исторического» Робин Гуда всё это мало помогает.

«Встроить» Робина в историю пытались не авторы баллад, а хронисты, не делавшие при этом особой разницы между историей и легендой. При этом имя шервудского изгнанника чаще появлялось не в английских, а в шотландских хрониках — к тому времени жители «низинной» Шотландии переняли язык, а во многом и фольклор своих соседей-англичан. Около 1420 года о разбойнике упоминает рифмованная хроника монаха Андру из Уинтона:

Там Маленький Джон и сам Робин Гуд

Лихое устроили братство,

В чащобе Барнсдейл, в лесу Инглвуд

Свое умножали богатство[7].

По мнению шотландского хрониста, Робин жил во времена Эдуарда I, около 1283 года. Примерно к тому же времени (1297 год) его относит неизвестный английский монах, дополнивший упоминанием о знаменитом разбойнике переписанную в середине XV века копию «Полихроникона» Ранульфа Хигдена — эту рукопись обнаружил историк Джулиан Лаксфорд в 2009 году.

Еще один шотландец, Уолтер Боуэр, около 1440 года сделал Робина участником восстания Симона де Монфора, графа Лестерского, выступившего в 1264 году в защиту феодальных вольностей. В своей «Шотландской хронике» (Scotichronicon), представляющей собой продолжение и дополнение написанной около 1380 года хроники Джона Фордуна, Боуэр пишет: «Тогда восстал знаменитый разбойник Робин Гуд, вместе с Маленьким Джоном и другими его сообщниками из числа людей, лишенных собственности. Глупая чернь до сих пор прославляет его в своих трагедиях и комедиях и любит песни о нем, исполняемые странствующими певцами и менестрелями, более всех других баллад»[8]. Хронист относится к Робину не слишком одобрительно, называя его латинским словом sicarius (убийца), но не может скрыть восхищения его храбростью — например, в эпизоде, где разбойник, застигнутый людьми шерифа во время молитвы Пресвятой Деве, не убежал, а смело вступил в бой и одержал победу в награду за свое благочестие.

Если Боуэр еще помнил об английском происхождении Робина, то позже многие считали его чисто шотландским героем. К ним примкнула и Марина Цветаева, которая в своих переводах баллад упорно называла героя шотландцем:

Хоть ни фута у нас — всей шотландской земли,

Ни кирпичика — кроме тюрьмы,

Мы как сквайры едим и как лорды глядим.

Кто владельцы Шотландии? — Мы!

Самым известным шотландским историком, упоминавшим Робина в своих трудах, был Джон Мейджор (Мейр), автор завершенной в 1521 году латинской «Истории Великой Британии». В этом объемистом сочинении сказано: «В то время, как я полагаю, жили знаменитые разбойники, англичанин Роберт Гуд (Robertus Hudus) и Маленький Джон, которые подстерегали в лесной чаще путников, но отбирали добро только у тех, кто был богат. Они не лишали жизни никого, кроме тех, кто нападал на них или чересчур упорствовал в защите своей собственности. За Роберта стояла сотня его стрелков, все могучие бойцы, с коими в бою не могли справиться четыре сотни опытных воинов. Деяния этого Роберта прославлены во всей Британии. Он не позволял творить несправедливости в отношении женщин или грабить бедняков, а, напротив, оделял их тем, что отбирал у аббатов. Разбойные дела этого человека достойны осуждения, но из всех разбойников он был самым гуманным и благородным»[9]. Историк первым упомянул о всем известной привычке Робин Гуда раздавать бедным добро богачей. Он же впервые отнес деятельность Робина к временам короля Ричарда Львиное Сердце, вдохновив своего земляка Вальтера Скотта сделать то же в романе «Айвенго». Но и во времена Мейджора, и позже большинство англичан считали благородного разбойника современником трех Эдуардов, жившим в XIII или XIV веке.

В Англии между тем баллады о Робин Гуде становились все популярнее, тесня романы о рыцарях Круглого Стола. В позднем средневековье их пели на ярмарках, в тавернах и дворянских усадьбах странствующие артисты — менестрели (minstrels), шуты (histriones) и жонглеры (jesters). Пели под аккомпанемент лиры или крута, примитивного подобия скрипки; при этом музыка, а иногда и слова могли сильно меняться. Чтобы угодить слушателям, певцы могли добавлять в балладу забористые народные выражения или не вполне приличные остроты; уже знакомый нам Джон Ленгленд осуждал «Робина-сквернослова с его грубой речью». Правда, этим чаще грешили не профессиональные артисты, а сельские самоучки, которые запоминали несколько баллад и исполняли их на свадьбах и других праздниках.

Итак, исполнители песен о Робин Гуде известны, но кто их сочинял? Ученые спорят об этом до сих пор, причем каждый из немногочисленных робиноведов имеет свою точку зрения. Джеймс Холт считал, что сочинителями — а соответственно и первыми слушателями — баллад были дворяне, а Томас Олгрен приписывал эту роль представителям среднего класса, особенно купцам. Морис Кин в своей книге «Разбойники средневековых легенд» (1977) предположил, что баллады сочиняли профессиональные менестрели, знакомые с рыцарскими романами и даже античными мифами. Самый известный из современных экспертов по Робин Гуду, профессор Кардиффского университета Стивен Найт, напротив, утверждал, что баллады сочинялись и слушались йоменами — теми самыми состоятельными крестьянами, что считали Робина за своего. И эта версия на сегодняшний день выглядит самой убедительной. Ведь Робин в балладах не только зовется «славным йоменом», но и выражает вкусы, идеи, представления именно этого сословия.

Чтобы понять, когда и в какой среде возникли баллады о Робин Гуде, нужно знать, какой в то время была Англия, и прежде всего Англия Северная, во многом отличавшаяся от Южной. В XIII веке четыре графства древней Нортумбрии — Йоркшир, Ланкашир, Камберленд и Нортумберленд — занимали треть Английского королевства, но там жила лишь десятая часть населения страны, и все вместе они платили меньше налогов, чем маленький, но богатый Норфолк. Север, к которому часто причислялись и лежавшие южнее Ноттингемшир и Дербишир, был сплошь покрыт дикими лесами, горами и пустошами. Местные жители, привыкшие к нелегкой борьбе с природой, отличались упрямым вольнолюбием. Если на юге большинство крестьян уже в англосаксонскую эпоху оказались закрепощенными, то на севере они сохраняли свободу — во многом благодаря скандинавским викингам, владевшим этой областью в X–XI веках и одарившим местное население изрядной примесью рослых блондинов. Именно северяне дольше всех сопротивлялись нормандскому завоеванию, что заставило короля Вильгельма в 1068 году дотла разорить Йоркшир. Нормандцы поделили северные земли между собой, построили здесь свои замки, но так и не смогли привить аборигенам дух покорности.

В романах и фильмах о Робин Гуде жизнь английских крестьян того времени часто видится совершенно беспросветной. Михаил Гершензон в повести «Робин Гуд» приводит документ, перечисляющий обязанности Робинова товарища Маленького Джона в бытность его вилланом, то есть крепостным: «Джон Литтль держит одну виргату земли от Рамзейского монастыря. Он платит за это в три срока. И еще на подмогу шерифу — четыре с половиной пенни; при объезде шерифа — два пенни сельдяных денег. И еще вилланскую подать, плату за выпас свиней, сбор на починку мостов, погайдовый сбор, меркет, гериет и герзум… Каждую неделю, от праздника святого Михаила до первого августа, Джон Литтль должен работать в течение трех дней ту работу, какая будет ему приказана»[10]. Автор лишь слегка изменил подлинный документ XIII века, но он написан на юге Англии, где бо́льшая часть крестьян была вилланами и отрабатывала барщину. На севере же большинство крестьян составляли фригольдеры, свободные держатели земли. Они платили владельцу манора, феодального поместья, относительно небольшой оброк, а государству — налоги, включая упомянутую «подмогу» шерифу. Фригольдеры не подчинялись суду феодала, и им, в отличие от вилланов, разрешалось ношение оружия.

Сыновья фригольдеров часто служили в поместье сеньора или в его дружине. Их называли «слугами» (servant) или «юношами» (youngman), откуда и произошло слово yeoman. В XII веке йомены, получавшие за свою службу надел земли, выросли в целое сословие, привыкшее как к сельскому труду, так и к военному делу. Обычно их участки находились не в деревнях, где земля была давно поделена, а на отшибе, на осушенных болотах или раскорчеванных участках леса. Поэтому йомены, особенно на севере, были не крестьянами, а скорее фермерами. Но не только — некоторые владели кузницами, мельницами, мастерскими. В XIV веке, когда Англия стала главной овцеводческой державой Европы, многие йомены, разбогатев на торговле шерстью, выкупили у сеньоров возложенные на них повинности и стали полными хозяевами своей земли. Именно они составили ядро английского народа, осознавшего свою национальную идентичность гораздо раньше, чем его континентальные соседи. Эта идентичность окрепла на полях сражений при Креси и Пуатье, где йомены, вооруженные луками, одолели непобедимую прежде рыцарскую конницу.

«Третье сословие» вторглось и в литературу, где прежде безраздельно царили куртуазные романы и церковные проповеди. Одним из проявлений этого стали «песни» о Робин Гуде, появившиеся почти одновременно с произведениями Чосера и Ленгленда. Не исключено, что их сочинили те же йомены — в ту эпоху некоторые из них уже были грамотными, к тому же баллады долго бытовали в устной форме, прежде чем запечатлеться на бумаге. Об их происхождении говорит как сходство с другими памятниками народной поэзии, так и традиционное обращение к публике:

Почтеннейшие господа,

Я расскажу сейчас,

Как был Джон Маленький слугой,

И весел мой рассказ[11].

Эти песни явно пелись в какой-нибудь деревенской таверне, под гомон посетителей, которых время от времени приходилось усмирять: «А если вы сейчас не замолчите, то не узнаете…» Привлечению внимания способствовали и повторы отдельных фраз, и ритмичный припев deny, deny, down после каждого куплета. Но если баллады и сочинялись в сельской местности, то их обработкой занимались уже профессиональные литераторы, жившие в городах или монастырях. Плодом их творчества стала одна из первых печатных книг на английском языке, «Малая жеста о Робин Гуде», изданная около 1510 года в Лондоне фламандцем Винкеном де Вардом. Жеста (geste) или «деяния» — особый вид средневековой литературы, повествующий о боевых и куртуазных подвигах идеальных героев. Первое применение этого слова не к благородным рыцарям, а к каким-то там разбойникам, выходцам из простонародья, стало не только велением времени, но и свидетельством громадной популярности Робина и его товарищей.

«Малая жеста», состоящая из восьми «песней» (fytte), стала этапной в развитии робингудовской легенды. Здесь впервые соединились все канонические черты благородного разбойника. Его помощь угнетенным и обиженным проиллюстрирована историей сэра Ричарда Ли, бедного рыцаря, которому Робин помог спасти его имение, уплатив за него долг монастырю (песни 1–2). Его борьба с жадным и несправедливым шерифом — повестью о том, как главный помощник Робина Маленький Джон нанялся к шерифу на службу и не только ограбил его, но и привел обманом в логово вольных стрелков (песнь 3). Его неприязнь к церковникам — ловким изъятием у монахов денег, отданных им сэром Ричардом (песнь 4). Его верность дружбе — волнующим рассказом о том, как он спас того же сэра Ричарда, приговоренного шерифом к смерти за помощь разбойникам (песни 5–6).

Апофеоз жесты — встреча Робина с проезжающим через лес королем Эдуардом, который прощает его и берет к себе на службу (песни 7–8). Проведя в королевском дворце год и три месяца, разбойник заскучал и попросился обратно в родные края, где прожил 22 года до самой смерти. Кстати, эти края в тексте, что интересно — не Шервуд, а Барнсдейл, обширный лес в графстве Сауз-Йоркшир. Ныне он почти полностью вырублен и застроен пригородами промышленного Донкастера, да и Шервуд фактически поглощен разросшимся Ноттингемом. Однако два леса и два графства продолжают отчаянно спорить за звание родины Робин Гуда — и за доходы от туризма, обеспеченные этим званием. В пользу йоркширцев говорит то, что в «Малой жесте» и других ранних балладах местом действия однозначно называется Барнсдейл. В пользу ноттингемцев — то, что в самом раннем отрывке 1429 года все-таки упоминается Шервуд, а герою везде противостоит шериф не Йорка, а именно Ноттингема.

О времени возникновения «Малой жесты», как и других ранних баллад о Робин Гуде, до сих пор идут споры. Некоторые ученые считают, что она была сложена на севере Англии около 1370 года. Историк Джон Беллами в своей книге[12] доказывал, что ее автором был стюард, то есть управляющий одного из королевских замков Джон Ли — потомок того самого сэра Ричарда, который в 1320-е годы помогал Робин Гуду. Есть и сторонники еще более раннего происхождения поэмы, указывающие на то, что в ней упоминаются юридические и военные термины XIII века. С другой стороны, некоторые названные в ней места и понятия возникли только в XV столетии. Большинство специалистов считают, что памятник появился около 1490 года, когда некий неизвестный автор скомпилировал его из нескольких баллад и отдал в печать; с этого не дошедшего до нас издания и было скопировано произведение де Варда. Возможно, скопировано не целиком — если книга названа «Малой жестой», то ей могла предшествовать «Большая». Не исключено, что это название носила дошедшая до нас только частично книга, отпечатанная, как предполагают ученые, за несколько лет до 1510 года в Антверпене неким Яном ван Десборхом. Иногда самым ранним считается лондонское издание Ричарда Пинсона, появившееся между 1495 и 1500 годами. На протяжении XVI века в Англии вышло еще шесть изданий поэмы, которая стала первым крупным произведением о Робин Гуде и впервые ввела разбойничью тему в круг чтения образованных англичан.

Вся «Малая жеста», кроме последней песни, повествующей о гибели Робина, была переведена на русский язык Всеволодом Рождественским для сборника «Баллады о Робин Гуде», изданного в 1919 году в Петрограде. Те, кто сможет прочесть это чрезвычайно редкое издание, узнают интересные подробности о происхождении разбойника:

Отец его охотой жил

И был стрелок такой,

Что за две мили мог на дюйм

Он попадать стрелой.

<…>

Был матери его сродни

Сэр Гай, который сам

Повесил шкуру кабана

К Варвикским воротам.

А брат ее звался Гамвелл

Из рода Гамвелл-Холл.

Он первым в графстве Ноттингам

Свое поместье вел[13].

Однако в оригинале ничего подобного не говорится — все эти детали переводчик взял не из «Малой жесты», а из весьма поздней баллады «О рождении, воспитании, доблести и женитьбе Робин Гуда», написанной около 1600 года. В этом сочинении, которое М. Морозов назвал «фальшивой стилизацией под народное творчество», Робин — никакой не разбойник, а законный владелец Шервудского леса, пажом которого становится «милый юноша» Маленький Джон, а женой — «королева пастушек» прекрасная Клоринда. По каким-то соображениям Вс. Рождественский заменил этой балладой первую песнь «Малой жесты», где говорится о встрече Робина в лесу с сэром Ричардом Ли и его решении выплатить за рыцаря долг монастырю Святой Марии. В этом раннем источнике Робин Гуд уже соединяет искреннюю набожность (он любит Святую Деву «больше всех на свете») с ненавистью к церковникам. Отвечая на вопрос Маленького Джона, кого могут грабить разбойники, Робин говорит то, что можно считать его «социальной программой»:

«Нам многие, — сказал Робин, —

Заплатят в свой черед,

Но только пахаря не тронь,

За плугом кто идет.

Не тронь и йомена, коль он

Придет в зеленый дол,

И рыцаря, и сквайра,

С кем дружбу ты завел.

Епископов с аббатами

Ты должен бить и гнуть

И про шерифа гордого

Смотри не позабудь».

Весь дальнейший сюжет «Малой жесты» служит иллюстрацией этого правила. Сначала Робин Гуд одолжил Ричарду Ли 400 фунтов, чтобы тот уплатил долг аббату монастыря Святой Марии, уже готовящемуся отобрать его земли. Указанная сумма в XV веке была весьма солидной, составляя годовой доход большого поместья или монастыря; это показывает, что Робин зарабатывал очень неплохо. Впрочем, благодарный рыцарь уже через год вернул разбойнику деньги — точнее, купил на них оружие и амуницию для стрелков. С помощью этого арсенала и своей хитрости Робин заманил в плен шерифа и заставил его дать клятву не причинять вреда разбойникам, а во всем помогать им. В скором времени он подстерег в лесу монастырского эконома и отнял у него восемь сотен золотых, по-братски разделив их с тем же сэром Ричардом. После этого Робин принял участие в состязании в стрельбе из лука, затеянном шерифом в Ноттингеме, и выиграл главный приз — серебряную стрелу. Когда стражники шерифа попытались схватить его, разбойник укрылся в замке того же сэра Ричарда. За это шериф бросил рыцаря в тюрьму, но Робин освободил его, взяв штурмом Ноттингемский замок и убив (в очередной раз) самого шерифа:

И прежде, чем подняться мог

Шериф на бой с врагом,

Его ударил в темя Гуд

Сверкающим мечом.

И Гуд воскликнул: «Поделом!

Лежи, гордец-шериф,

Ты слова не умел держать,

Пока еще был жив»[14].

Седьмая песнь описывает встречу Робин Гуда с королем Эдуардом, который шесть месяцев провел в Ноттингеме, пытаясь поймать разбойника, но так и не смог этого сделать — никто из местных жителей не выдал Робина то ли из любви, то ли из страха. Королю пришлось по совету местного лесничего переодеться в монашеское платье и явиться к Робину в лес. Баллада нелицеприятно описывает испуг короля при виде дюжих стрелков, вооруженных луками, но в итоге воздает ему должное — когда Эдуард в шутку отвесил Робину тумака, тот по силе удара сразу узнал монарха, пал на колени и попросил прощения. Король согласился простить разбойников при условии, что все они во главе с атаманом — 143 человека — поступят к нему на службу. Ответив согласием, Робин в то же время не изменяет своему вольнолюбию:

Но даже если по душе

Придется мне твой двор,

Вернусь охотиться в леса,

Как делал до сих пор[15].

Восьмая песнь начинается с того, как король и Робин вместе вернулись в Ноттингем, встретивший их общим ликованием. После этого разбойник отправился в Лондон, где прослужил при дворе «двенадцать месяцев и три». Увидев как-то молодых людей, стреляющих из лука в цель, он вдруг понял, что уже стар и утратил былую силу, и решил вернуться в Барнсдейл, к построенной им там часовне Марии Магдалины. Король отпустил его, но из стрелков с ним отправились только двое самых верных — Маленький Джон и Уилл Скарлет. Похоже, поклонение святыне было лишь предлогом: оказавшись в родных лесах, Робин оперативно собрал семь дюжин приверженцев и снова занялся разбоем. За любимым занятием он провел еще 22 года, после чего был погублен своей родственницей, приорессой Кирклиса. Повествование завершается прочувствованной эпитафией:

Помилуй Христос его душу,

Которую смерть взяла,

Ведь он был хороший разбойник

И сделал много добра.

За пределами «Малой жесты» остались три важные баллады о Робине, сложенные на протяжении XV века, но хранящие следы более ранних исторических реалий. Первая, «Робин Гуд и Гай Гисборн» (Robin Hood and the Guy of Gisborne), известна у нас по замечательному переводу Николая Гумилева. В ней злой шериф коварством взял в плен Маленького Джона, одновременно натравив на самого Робина убийцу — Гая Гисборна. Этот зловещий персонаж жил в лесу, подобно зверю, и вместо лат носил конскую шкуру с гривой и хвостом. Неузнанный, он сперва вступил с Робином в состязание по стрельбе, а потом сразился с ним на мечах. Упорный двухчасовой бой едва не принес ему победу, но Робин в решающий момент воззвал к Пресвятой Деве и сразил врага, проявив после этого нетипичную для него жестокость:

Схватил он голову врага,

Воткнул на длинный лук:

«Ты был изменником всю жизнь

И кончил быть им вдруг».

Еще он до неузнаваемости изрезал лицо Гая ножом, но не из мести: накинув на себя шкуру убитого, он в его обличье принес шерифу обещанный трофей — голову «Робин Гуда». Это позволило ему освободить из плена Маленького Джона, а потом и расправиться с самим шерифом:

Но как он быстро ни бежал

И как ни прыгал он,

Стрелою в спину угодил

Ему веселый Джон.

В буквальном переводе — «расщепил стрелой его сердце надвое». Обилие кровавых деталей скорее всего говорит о большей древности этой баллады в сравнении с другими. Стоит обратить внимание на то, что ее действие тоже происходит в Барнсдейле. Кстати, к северо-западу от этого леса, в графстве Норз-Йоркшир, находится деревушка Гисборн, чье название на англосаксонском означает «быстрый ручей» (gisel burna) — быть может, именно там жил когда-то сэр Гай. Обычно его считают рыцарем, но баллада называет их с Робином «йоменами». Стало быть, о классовой вражде речь не идет — почему же эти двое сражаются так упорно? Разгадкой может быть слово «изменник», обращенное к Гисборну. Не исключено, что он прежде был членом шайки Робин Гуда, но изменил ему, перейдя в стан шерифа. Такого даже самые благородные разбойники не прощают.

Есть и другой вариант — уже упомянутая баллада «О рождении Робин Гуда» именует Робина потомком Гая из Уорика (Варвика), полулегендарного героя средневековых романов. Быть может, Гай Гисборн тоже происходил от него и был, таким образом, родственником атамана? Возможно и другое — легенда свела Робина с самим Гаем из Уорика, который после своих подвигов ушел в отшельники и жил в лесу, одетый в шкуру, хоть и не лошадиную, а коровью. Если это так, то победа разбойника над паладином знаменует характерное для конца средневековья торжество идеологии «третьего сословия» над отжившей традицией рыцарских романов. Конечно, не исключено, что в основу баллады лег реальный поединок одного из прототипов Робин Гуда с неким сильным и коварным врагом, но и в этом случае можно не сомневаться, что легенда до неузнаваемости преобразила его.

Вторая баллада, «Робин Гуд спасает трех стрелков» (Robin Hood rescues Three Young Men), записана довольно поздно, в XVI веке, но, скорее всего, копирует более ранний вариант. Она тоже хорошо известна у нас в переводе Марины Цветаевой — блистательном, но весьма вольном, в отличие от менее популярного перевода Самуила Маршака. Здесь герой спасает трех своих соратников, сыновей бедной вдовы, от виселицы за убийство оленя в королевском лесу. Со свойственной ему хитростью он сам нанимается в палачи к осужденным, а в решающий момент трубит в рог, призывая на помощь своих стрелков:

Был рога первый зов, как гром!

И — молнией к нему —

Сто Робингудовых людей

Предстало на холму.

Был следующий зов — то рать

Сзывает Робин Гуд.

Со всех сторон, во весь опор

Мчит Робингудов люд.

<…>

На виселице злой шериф

Висит. Пенька крепка.

Под виселицей, на лужку,

Танцуют три стрелка.

В упомянутом переводе Маршака ни о каких танцах речи не идет — разбойники быстро, по-деловому, освободили узников, прикончили шерифа и скрылись, избегая разборок с многочисленной городской стражей.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,

На волю троих отпустив,

И вместо охотников трех молодых

Повешен один был шериф.

Людям Робин Гуда помогло то, что в средневековом Ноттингеме казни совершались за пределами замка, проникнуть в который было, конечно, куда труднее. Правда, тюрьма находилась как раз в замке, и в оригинале разбойники даже не думали ее штурмовать — ведь осужденных на смерть юношей уже вывели оттуда. Они просто перенесли одну из установленных виселиц в соседнюю долину (или соорудили новую, что было нетрудно) и вздернули на ней злополучного служителя закона.

В этой балладе Робин особенно ярко проявляет присущее ему чувство юмора. Меняясь одеждой с нищим стариком, чтобы попасть в Ноттингем и записаться в палачи, он одну за другой отпускает шутливые реплики:

Влез в стариковы он штаны.

— Ну, дед, шутить здоров!

Клянусь душой, что не штаны

На мне, а тень штанов!

<…>

Два башмака надел: один —

Чуть жив, другой — дыряв.

— «Одежда делает господ».

Готов. Неплох я — граф![16]

Встретив шерифа, разбойник играет с ним, как кошка с глупой мышкой, — выспрашивает о плате для палача, прыгает с камня на камень, загадывает загадки. В этой балладе Робин, обычно немногословный, непривычно разговорчив и речь его по богатству образов и фольклорных цитат не уступает монологам шекспировских героев. Можно вспомнить, что и сам Робин Гуд оставил заметный след в английском фольклоре. Известны поговорки «перестрелять Робин Гуда» (to overshoot Robin Hood), «согнутый, как Робинов лук» (crooked as Robin Hood’s bow), «ходить вокруг Робинова амбара» (to go round by Robin Hood’s barn, аналог нашего «ходить вокруг да около») и т. д. А уж упоминаний его в стихах, народных анекдотах, детских считалках от Чосера до наших дней просто не счесть.

То, что юные соратники Робина названы в балладе сыновьями вдовы, породило в околомистических кругах версию о принадлежности атамана и его людей к тайному братству — ведь прозвище «сыны вдовы» носили масоны, а до них еретики из всевозможных сект манихейского толка. Члены таких сект зачастую оставляли свои семьи и жили квазимонашескими мужскими общинами, очень похожими на разбойничье братство Шервудского леса. Однако ни в балладах, ни в хрониках сектантство Робин Гуда никак не отражается, к тому же оно явно противоречит его любви к Святой Деве и связанным с ней церковным обрядам. Легче поверить, что вдова введена в балладу не для мистической символики, а лишь затем, чтобы вызвать сочувствие к ней и ее сыновьям и оправдать тем самым поступок Робина — нападение на служителей закона и их убийство.

В этой балладе Робин Гуд — уже не простой главарь шайки, а предводитель настоящего восстания против власти, подобный Уоту Тайлеру, чей мятеж в 1381 году потряс всю Англию (кстати, он прежде тоже был разбойником). В оригинале содержится намек, что Робина поддержала и часть горожан Ноттингема, что не так уж странно: там тоже были те, кто ненавидел богачей и желал поживиться их добром. А сельские жители, которым Робин не раз помогал, и вовсе стояли за него горой. Сложилась до боли знакомая нам ситуация, когда население целой области жило не по законам, а по воле уголовного (пусть и благородного) авторитета и упорно не желало менять это положение. Можно вспомнить, что баллада родилась во времена жестоких войн Алой и Белой розы, когда сменявшие друг друга власти утратили в глазах народа всякую легитимность и в отдаленных местностях их роль нередко брали на себя местные лидеры.

Третья баллада, «Робин Гуд и монах» (Robin Hood and the Monk), относится к числу самых старых — она дошла до нас в манускрипте Ff.5.48 из Кембриджа, записанном около 1450 года, но сложилась гораздо раньше, еще в XIV столетии. В ней Робин Гуд снова общается — пусть заочно — с королем Англии. В начале баллады Робин по своему обычаю отправляется на воскресную мессу в храм Богоматери в Ноттингеме, взяв с собой, вопреки просьбам разбойников, одного лишь Маленького Джона. По пути они, как истинные англичане, держат пари, Робин проигрывает, но отказывается платить (любопытный штрих к личности благородного героя), и обиженный Джон покидает его. В храме некий монах узнает Робина и выдает его шерифу, который отправляет монаха с радостной вестью к королю. По пути разбойники во главе с Маленьким Джоном перехватывают предателя и убивают его, а потом проникают в тюрьму и освобождают своего предводителя, прикончив заодно тюремщика и прихватив с собой шерифскую казну. Узнав об этом, король сперва гневается, но потом признает Джона самым преданным человеком в Англии и милостиво прощает разбойников — это завершение баллады, славящее доброту монарха, по понятным причинам отсутствует в русском переводе Игнатия Ивановского.

Второй по древности считается баллада «Робин Гуд и гончар», записанная около 1500 года и не слишком интересная в плане сюжета. В ней рассказано о том, как Робин и его стрелки подстерегли гончара, который три года отказывался платить им «налог» за проезд через лес. Потерпев поражение в схватке с гончаром на палках, атаман купил у него весь товар и отправился в Ноттингем, где за бесценок распродал горшки, а лучшие из них подарил шерифовой жене; баллада намекает, что между ними возникли нежные чувства и дама подарила ему золотое кольцо. Отужинав у шерифа, Робин на другой день одержал победу в объявленном тем состязанием в стрельбе, а потом обманом заманил чиновника в лес, отнял у него все деньги и украшения, но подарил красивого коня для жены:

Этот белый конь, что как ветер мчит —

Достойный жене твоей дар.

Скажи, что ты не пришел бы назад,

Если б женщин не чтил гончар.

Эта баллада, долго пребывавшая в забвении (ее рукопись обнаружили только в XIX веке), стала моделью для целой группы историй, в которых Робин Гуд мерился силой с представителями разных профессий и неизменно терпел поражение. В ней Робин проявляет необычные для него качества обольстителя и обычную непрактичность в делах. В балладе «Робин Гуд и мясники» он так же за полцены распродал на рынке мясо, а в «Малой жесте» Маленький Джон наотрез отказался отмерять сукно, «словно какой-то торгаш». Здесь проявились не глупость разбойников, а характерные для людей средневековья — как крестьян, так и аристократов — недоверие и презрение к торговцам. Авторы книги «Стихи о Робин Гуде» Барри Добсон и Джон Тейлор сделали вывод, что Робин в народном воображении противостоял не столько феодалам, сколько первым «капиталистам» — купцам и ростовщикам[17]. Доля истины в этом есть: его главные враги, епископы и монастырское начальство, в XIV веке были крупнейшими в Англии заимодавцами, и Робин, если верить легенде, сам пострадал от их алчности. Но верно и другое — феодалы, особенно мелкопоместные рыцари и сквайры, в то время быстро беднели, и вполне естественно, что разбойники грабили не их, а богатых купцов и служителей церкви.

Против тех же «мироедов» было направлено восстание Уота Тайлера, и не случайно первые баллады о Робин Гуде появились почти одновременно с ним. Точнее сказать трудно: среднеанглийский язык (Middle English), на котором они написаны, был распространен в XII–XV веках, имея множество местных вариантов, в том числе северный, в Йоркшире и Ланкашире. Специалисты-филологи установили, что баллада «Робин Гуд и монах» сочинена в промежутке между 1370 и 1400 годами, «Робин Гуд и гончар» — между 1400 и 1440-м. Однако не следует считать, что сочинители-крестьяне оперативно откликнулись на подавление восстания: ведь Ленгленд слышал какие-то «стихи о Робин Гуде» еще до 1377 года.

К ранним балладам относятся еще три произведения, которые не упоминают Робин Гуда, но по праву вписываются в круг его традиции. Одно из них — баллада «Адам Белл, Клим из Клу и Уильям из Клоудсли» (в переводе Игн. Ивановского «Три лесных стрелка»). Она повествует о том, как трое друзей, обвиненных в браконьерстве, бежали в лес и стали разбойничать — «мстить господам». Когда шериф схватил Уильяма, явившегося в Карлайл навестить семью, товарищи вызволили его из тюрьмы вместе с женой и детьми, убив при этом шерифа и многих других чиновников. Похоже, в свое время трое этих героев были популярны в Ланкашире так же, как Робин — в Йоркшире и Ноттингемшире. Их имена встречаются в уже упомянутой балладе «О рождении Робин Гуда» — там сказано, что отец Робина, лесничий, меткостью в стрельбе превзошел Адама Белла, Клима из Клу и Уильяма из Клоудсли, первых стрелков своего времени. В 1432 году некий писец из Уилтшира, составляя список членов местного парламента, шутки ради вписал в него Робин Гуда, Маленького Джона, Уилла Скарлета, а также Адама Белла и его друзей. Это значит, что в то время эти герои были почти равны по своей известности и лишь потом Робин оставил менее колоритного Адама далеко позади.

Другая баллада, «Джонни Кок» (в переводе Игн. Ивановского — «Джонни из Кокерсли»), посвящена гибели героя-разбойника в неравном бою с лесниками. В третьей, довольно старой (XV век) балладе, «Робин и Ганделин», некий Реннок Донн убил Робина (не названного здесь Гудом), когда тот охотился в лесу, но сам был убит Ганделином — другом или слугой покойного. Обращает на себя внимание сходство имени «Ганделин» как с Гамелином — героем известной в средние века эпической поэмы и «Кентерберийских рассказов» Чосера, — так и с дядей Робина Гамвеллом. Кстати, в поэме «Гамелин», написанной около 1350 года, тоже упоминается друг героя Робин, названный «добрым» (good) и метко стреляющий из лука. Это заставляет ученых связать и этот текст с робингудовской легендой, притом что сюжет «Гамелина» — противоборство подлого шерифа и его благородного младшего брата, лишенного наследства и ставшего разбойником. Скорее всего, все эти баллады — лишь часть обширного «разбойничьего» фольклора, впоследствии утраченного или привязанного к личности Шервудского атамана, к которому он первоначально не имел никакого отношения.

В противовес ранним балладам о Робин Гуде, имеющим сложный, иногда многоплановый сюжет, более поздние, записанные в XVI–XVII веках, меньше по объему (50–100 строк вместо 200–300 в ранних) и сложены в основном по одному немудреному образцу. В них Робин встречается то с лудильщиком, то с кожевником, то с пастухом, дерется с ними на палках и неизменно терпит поражение, после чего великодушно приглашает своего победителя влиться в ряды «вольных стрелков». Самая известная из этих баллад, «Робин Гуд и Маленький Джон», создана в начале XVII века и переведена на русский Мариной Цветаевой:

— Человек этот мертв! — грозно крикнула рать,

Скопом двинувшись на одного.

— Человек этот — мой! — грозно крикнул Робин. —

И мизинцем не троньте его!

Познакомься, земляк! Эти парни-стрелки

Робингудовой братьи лесной.

Было счетом их семьдесят без одного,

Ровно семьдесят будет с тобой.

Ну, уступить богатырю Джону куда ни шло, а вот поддаться какому-то гончару или дурно пахнущему кожевнику… Создается впечатление, что героический образ Робин Гуда в этот период начинает тускнеть — теперь он уже не народный заступник, а «свойский парень», с которым можно и подраться, и выпить, и сплясать. Иногда у разбойника появляются и довольно неприглядные черты, особенно в длинной балладе «Робин Гуд и нищий», где он захотел ограбить простого попрошайку, но тот геройски отколотил его своим тяжелым посохом до полусмерти. Трое удальцов Робина нашли его в кустах вблизи харчевни, и он, охая от боли, поведал им:

Прекрасный лук мой этот лес

Лет двадцать сторожит,

Но я никем и никогда

Так не бывал избит.

Какой-то нищий проходил,

Он на меня напал,

И ребра посохом своим

Он мне переломал[18].

Оставив одного человека с избитым атаманом, двое стрелков пустились догонять нищего, решив вздернуть его на суку — хотя Робин просил всего лишь отстегать обидчика плетьми. Однако нищий обхитрил их: пообещав отдать накопленные им «сто фунтов серебра», он развязал мешок и швырнул им в лицо лежавшую там еду. Пока разбойники протирали глаза, нищий схватил палку и лупил их до тех пор, пока они не пустились бежать. Узнав о случившемся, Робин только посмеялся ловкости бродяги и позору своих подчиненных.

Больше повезло Джону в похожей по сюжету балладе «Маленький Джон просит милостыню». По непонятной причине атаман послал его нищенствовать — то ли у разбойников долго не было добычи, то ли, как в «Робин Гуде и нищем», он подозревал, что попрошайки не так бедны, как кажется, и отправил своего подручного проверить это. Он оказался прав: когда встреченные Джоном нищие попытались прогнать конкурента, силач отколотил их и обратил в бегство, найдя в их котомках «шесть сотен и еще шесть» фунтов золотом и серебром. В ходе драки выяснилось, что «слепой» нищий прекрасно видит, а «безногий» бегает лучше здорового. Обе баллады говорят о неприязни англичан XVI века к нищим, которую разделяли и власти, — достаточно вспомнить «кровавые законы» Генриха VIII, по которым десятки тысяч нищих были отправлены на виселицу.

Жена того же Генриха Екатерина Арагонская стала героиней баллады «Робин Гуд и королева Кэтрин». Сюжет ее прост: королева Англии, узнав об искусстве Робин Гуда в стрельбе из лука, уговорила мужа устроить в Лондоне большое состязание стрелков и тайком пригласила туда Робина и его соратников. На состязании она выставила Робина против королевского чемпиона Темпеста и выиграла главный приз, милостиво уступив его разбойнику. В этом произведении, написанном во второй половине XVI века, Робин выглядит галантным кавалером, настоящим рыцарем Круглого Стола, который сражается за честь прекрасной дамы. В продолжении баллады, носящем название «Погоня Робин Гуда», король, узнав, что его стрелка победил знаменитый разбойник, в гневе гоняется за Робином по всей Англии, но тот находит убежище во дворце королевы, которая выпрашивает у мужа прощение для своего верного паладина. Почему героиней баллады стала именно Екатерина, сказать трудно, но известно, что в 1516 году она вместе со своим мужем-королем участвовала в «Робиновом празднике» в Гринвиче, пируя под сенью леса вместе с лучниками в зеленых кафтанах.

К рыцарским временам отсылает и довольно необычная баллада «Робин Гуд и принц Арагона», в которой Робин, Уилл и Маленький Джон пришли на помощь королю Англии, который сражался против злого колдуна-магометанина, названного принцем Арагона (дальше в тексте это Акарон — похоже, искаженное «Аль-Коран»), и двух его слуг-великанов. Чародей осадил короля в Лондоне, требуя себе в жены его красавицу-дочь, но Робин со своими друзьями Маленьким Джоном и Уиллом Скарлетом сразил злодеев в поединке, после чего благодарный король решил выдать дочь за Уилла. Эта поздняя баллада выглядит попыткой соединить приключения Робин Гуда и короля Артура, которые во времена Тюдоров уже казались одинаково мифическими фигурами.

Но чаще Робин по-прежнему действовал в привычном ландшафте Средней Англии и сражался не с великанами, а с обычными людьми. Причем сражался чаще всего неудачно. В балладе «Робин Гуд и торговцы» Робин и те же Джон и Уилл встретили на дороге в Ноттингем трех бродячих торговцев. Те попытались убежать, но Робин остановил их, угрожая застрелить из лука, и заставил драться — это говорит о том, что на людей небогатых он нападал не для грабежа, а чтобы развлечься и помериться силой. Торговцы оказались неожиданно умелыми бойцами, и скоро посох одного из них, Кита из Тирске, уложил атамана наповал. Оставшиеся разбойники начали угрожать его обидчику смертью, но Кит пообещал вылечить Робина, намазав его раны неким чудесным бальзамом. Когда торговцы убрались восвояси, Джон с Уиллом тоже намазались зельем, и тут их вместе с Робином начало неудержимо тошнить. Этот рассказ тоже рисует вольных стрелков довольно непривлекательно, напоминая эпизод из «Дон Кихота», написанного в ту же эпоху. Что немудрено: именно тогда героические предания прошлых веков подверглись снижению и осмеянию в разных странах Европы.

В балладе «Робин Гуд и кожевник» герой встречает в лесу ноттингемского кожевника Артура Бланда, который охотится на оленя. Робин притворяется лесником и угрожает арестовать Артура, но тот бросается на него с палкой. Долгое сражение заканчивается примирением, появляется Маленький Джон, который оказывается кузеном кожевника, и все трое клянутся друг другу в вечной дружбе. Немного иначе разворачивается сюжет баллады «Робин Гуд и лудильщик»: явившись в Ноттингем, Робин встречает лудильщика, который почему-то ловит его по приказу короля — прежде этим занимался сэр Гай Гисборн, а тут его заменяет какой-то простолюдин! Первым делом Робин ведет его в трактир, поит допьяна и исчезает, заставив беднягу оплачивать угощение. Узнав, что его собутыльник — Робин Гуд, неугомонный лудильщик отправляется в лес, находит атамана и вступает с ним в драку. Как обычно, Робин проигрывает и предлагает своему противнику примкнуть к лесному братству.

В этой балладе мы окончательно понимаем, что Робин на самом деле поддавался тем, с кем вступал в схватку, — ведь он с мечом сражается против палки лудильщика и легко может одолеть его. Лежащий на поверхности смысл этой притворной слабости в том, чтобы лестью завлечь в ряды разбойников молодого и крепкого новобранца. Но есть и более глубокий смысл — инициация, доказательство своей состоятельности, которое представитель той или иной профессии обретал в схватке с «самим» Робином.

Абсолютно таков же сюжет баллад «Робин Гуд и егерь», «Робин Гуд и шотландец», «Храбрый торговец и Робин Гуд». В последней из них торговец, побивший Робина, оказывается его двоюродным братом со странным именем Гэмбл Голд («ставка золотом»), который бежал из дома после нечаянно совершенного убийства. Перед нами — вариант баллады «Робин Гуд и заново родившийся», о которой будет сказано ниже; там того же героя зовут Гамвелл. В балладе «Робин Гуд и пастух» Робин дерется с пастухом, поставив предварительно 20 фунтов на свою победу. Пастух одолевает, на помощь Робину приходит Маленький Джон, но атаман, пожалев отважного противника, соглашается признать свое поражение и заплатить проигранные деньги. В балладе «Веселье Робин Гуда» Робин, Джон и Скарлок (другое имя Скарлета) встречают в Шервудском лесу троих лесников короля Генриха, дерутся с ними, потом мирятся и дружно идут в ноттингемский трактир.

Герой баллады «Веселый гуртовщик[19] из Уэйкфилда» Джордж-э-Грин похвалялся, что ни рыцарь, ни барон не смогут преградить дорогу его стаду. Услышав это, Робин Гуд с неизменными Джоном и Уиллом решили доказать, что он ошибается, и напали на него в лесу. Джордж храбро отбивался палкой «весь долгий летний день», и в конце концов Робин предложил ему вступить в свое лесное братство. Гуртовщик охотно согласился, попросив только подождать до Михайлова дня, когда хозяин должен расплатиться с ним. О дальнейшей его судьбе баллады умалчивают, как и о других завербованных Робином драчунах, но похоже, что Джордж был популярен в крестьянской среде. Сохранилась поговорка «хорош как Джордж-э-Грин»; храброму гуртовщику были посвящены стихи елизаветинских поэтов Майкла Дрейтона и Ричарда Брэтуэйта и пьеса популярного драматурга той эпохи Роберта Грина. В этих произведениях, как прежде в балладе, Джордж одолевает Роберта и фактически замещает его в роли популярного народного героя.

Параллельно, однако, создавались произведения, где шервудский атаман по-прежнему побеждал своих противников. В балладе «Робин Гуд и золотая стрела» шериф по совету короля объявил в Ноттингеме состязание лучников, зная, что Робин непременно явится на него. Так и случилось, но разбойник опять обманул тупоумного стража закона — для этого ему оказалось достаточно сменить зеленую одежду на красную. Выиграв главный приз — золотую стрелу, Робин ушел с ней в лес, а потом раскрыл свое инкогнито в дерзком письме, привязанном к стреле, которую Маленький Джон пустил прямо в окно шерифу. Это предполагает, что сам Робин Гуд или кто-то из его людей умел читать и писать. Даже в XVI веке йомены редко были грамотными, но среди разбойников грамотеев хватало — о причине этого будет сказано ниже.

В балладе «Рыбалка Робин Гуда» (в переводе Игн. Ивановского — «Робин Гуд делит золото») герой «устал гоняться за оленем в зеленых лесах» и решил стать «бравым моряком». Для этого он явился в порт Скарборо и устроился на постой к вдове корабельщика, назвавшись Саймоном из Ли — явная ссылка на имение его друга сэра Ричарда Ли. Вдова согласилась нанять его рыбаком на свой корабль, где Робин показал полное незнание рыбацкого ремесла и к тому же намучился от морской болезни. Товарищи решили при первой возможности отослать неумеху на берег, но тут на корабль напали пираты, с которыми Робин быстро расправился при помощи своего верного лука, а отнятое у них золото поделил между нанявшей его вдовой и городскими бедняками. Пираты, что необходимо подчеркнуть, — французы, и конфликт Робина с ними характерен как раз для XVI столетия с его взлетом британского патриотизма.

Другая примета того времени — Реформация, внушившая большинству англичан ненависть к католической церкви. Конечно, антицерковные мотивы присутствовали в преданиях о Робине и раньше, но теперь они достигли пика. Баллада «Золотая добыча Робин Гуда» (в переводе Игн. Ивановского — «Робин Гуд молится Богу») описывает очередную хитрость разбойника: встретив в лесу двух монахов, поклявшихся, что у них нет ни гроша, он заставил их молиться о даровании им денег, после чего с чистой совестью отобрал найденный в их котомках «Божий дар» — пять сотен золотых.

«Ого! — воскликнул Робин Гуд. —

Вот это барыши!

Видать, что вы, мои отцы,

Молились от души.

Берите сотню золотых,

Вам нынче повезло!»

И встали на ноги попы,

Вздыхая тяжело[20].

В балладе «Робин Гуд и епископ» спесивый епископ Херефордский, проезжая через лес со своей свитой, видит, как Робин и его друзья жарят убитого оленя, и хочет отправить их на виселицу. Естественно, всё кончилось тем, что епископа схватили, напоили допьяна, отняли у него в уплату за обед триста золотых, а потом еще и заставили плясать вокруг костра. Всех перещеголял уже упомянутый Мартин Паркер — в своей «Подлинной истории Робин Гуда» он писал, что разбойник лично кастрировал тех монахов и священников, которых подозревал (всего лишь подозревал!) в распутстве. Впрочем, ни в одном другом источнике эта шокирующая деталь не упоминается.

Как ни странно, теряя свои благородные качества, Робин Гуд неуклонно повышал при этом свой социальный статус. На всем протяжении XVI века не прекращались попытки превратить его из йомена, каким он был прежде, в знатную особу. Вероятно, инициатива здесь исходила из придворной среды, где в новых условиях Робин стал восприниматься уже не как опасный смутьян, а как славный выразитель национального духа. Одним из первых на новые веяния откликнулся историк Ричард Графтон, который в 1569 году завершил «Большую хронику» (Chronicle at Large), где поделился с читателями своим открытием: «Мною найдена старинная книжка о пресловутом Робин Гуде, где говорится, что человек этот был знатного происхождения или, что вероятнее, возвысился из простого сословия до звания графа благодаря своему мужеству и благородству»[21]. По утверждению Графтона (позже повторенному М. Паркером и др.), Робин лишился титула и имения из-за того, что не смог расплатиться с долгами.

В тот период самым авторитетным сочинением по британской истории была хроника Джона Мейджора. Основываясь на ней, Графтон отнес деятельность разбойника к временам Ричарда Львиное Сердце. Повторяя в целом сведения шотландского автора, он дополнил их несколькими любопытными штрихами: «Собрав компанию буянов и головорезов, он грабил и обижал королевских подданных, скрываясь после в лесах или диких местах. Когда это стало известно королю, он весьма оскорбился и издал указ, по которому тот, кто доставит его (Робина. — В. Э.) живым или мертвым, получит от короля крупную сумму денег, как говорят записи казначейства. Но от этого обещания никто из людей не поимел никакой пользы»[22]. Записи, о которых говорит Графтон, не сохранились, но, возможно, он действительно видел их в лондонских архивах — как будет сказано далее, Робин Гудами в Англии называли многих разбойников в разные времена. За Графтоном последовал великий компилятор английской истории Рафаэль Холиншед, включивший в свои «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» (1577) краткие сведения о Робин Гуде. Многотомным сочинением Холиншеда активно пользовался Шекспир, который не раз упоминает Робина — но не как исторического героя, а как полумифического лесного весельчака, каким его уже тогда считали большинство англичан.

В XVI веке и позже было записано множество стихов и песен о «веселом Робине» (jolly Robyn), уводящем доверчивых девушек в лес «играть и плясать». В этих песнях лук и стрелы сделались приметой уже не разбойника, а бога любви, похожего на шаловливого Амура. Хотя в ту же эпоху о стрелковом мастерстве Робин Гуда вспомнили изготовители луков и прочего оружия, сделавшие его своим покровителем. В шуточной балладе лондонских гильдий говорится: «Чулочники обедают в „Ноге“, обойщики — под знаком „Кисти“, оружейники идут к Робин Гуду, а гуляка — в „Приют нищего“». Очевидно, имелось в виду одно из двух лондонских питейных заведений, носивших в тот период имя благородного разбойника; сегодня их в городе не меньше пяти.

Тем временем хронисты продолжали предпринимать усилия по втискиванию Шервудского атамана в прокрустово ложе официальной истории. Одним из них стал давний соперник Графтона Джон Стоу (1525–1605), бывший портной, переквалифицировавшийся в историка. В его «Анналах», напечатанных в 1592 году, всего лишь повторяется сообщение Мейджора, но не исключено, что в неопубликованных фрагментах содержалась и другая информация. Ее-то и использовал друг Стоу, плодовитый драматург Энтони Мандей, в свое время слывший конкурентом Шекспира, в пьесе «Падение Роберта, графа Хантингдонского», законченной в 1596 году. Вскоре за ней последовало продолжение — «Смерть Роберта, графа Хантингдонского», написанное совместно с Генри Четтлом. В 1601 году обе пьесы были изданы ин-кварто, но еще до этого их с большим успехом поставила театральная труппа «Слуги адмирала», соперница шекспировского «Глобуса».

Первая пьеса начинается с того, что приор Йоркского монастыря Гилберт Гуд плетет интриги против своего племянника, молодого графа Роберта Хантингдонского. По его навету, поддержанному домоправителем графа Уорменом, правитель Англии принц Джон объявляет Роберта вне закона. Граф вынужден бежать в лес вместе со своей женой Мэриан, которая далее по тексту почему-то становится Матильдой; драматург вышел из положения, объявив, что Мэриан — ее специальное «разбойничье» имя. Такое же имя, Робин Гуд, принял злосчастный Роберт, вместе со своими людьми объявивший войну несправедливому принцу и Уормену, назначенному за предательство шерифом Ноттингема. Вернувшийся к власти Ричард Львиное Сердце отдал Роберту-Робину графство, но когда Джон после смерти Ричарда стал королем, Роберта снова начали притеснять. Уже в самом начале второй пьесы враги во главе с дядей-приором подносят герою кубок с ядом; позже друзья вяло оплакивают его, а Мэриан-Матильда отбивается от столь же вялых ухаживаний влюбленного в нее короля и в итоге тоже умирает от яда.

Эксперимент по превращению вождя вольных стрелков в галантного царедворца оказался неудачным, и о пьесах Мандея быстро забыли — одно время их даже приписывали другому драматургу, Томасу Хейвуду. Надо сказать, что это было далеко не первое появление Робин Гуда на сцене — в XV столетии, а то и раньше, народные спектакли о его приключениях были частью «майских игр» (May games или Mayinges), в которых неизменно участвовали Король и Королева мая в зеленой одежде и веселый монах с дубиной. Уже в тот период Короля мая называли Робин Гудом, но, вероятно, только в следующем столетии Королева получила имя возлюбленной Робина, девы Мэриан, а монах стал называться братом Туком. Эти представления обычно устраивались в лесах, куда в день праздника устремлялось все население городов и сел; там же проходили состязания в стрельбе из лука, участники которых наряжались в зеленые костюмы. В балладах не раз говорится, что все стрелки Робин Гуда носили платье из зеленой шерстяной ткани, называемой «линкольнская зелень» (Lincoln green). Только сам Робин поверх этого наряда надевал плащ, алый, как грудка малиновки.

К началу XVI века Робин Гуд стал заметным участником не только майских игр, но и других народных праздников. Одним из них был Троицын день, когда Робин и его стрелки, одетые в зеленое, шествовали по городу в свите «летнего короля», а потом распивали пиво на рыночной площади, где правил бал уже «король разгула» — иногда им был сам разбойник. Гулянья продолжались целую неделю, и Робин, которому приходилось пить больше всех, обычно выходил из строя задолго до их окончания. В 1508 году церковный служитель, доставивший исполнителя роли разбойника на праздник в Лестер, жаловался, что тот на обратном пути едва не потерял бутафорские меч и шлем, «что обошлось бы нашему приходу в восемь пенсов». Обращает на себя внимание прагматизм церкви, которая не боролась с культом Робина как пережитком язычества, а с готовностью извлекала из него доход. К концу столетия Робин, однако, перестал появляться на летних гуляньях, да и в майских играх его роль стала менее заметной, поскольку лук повсеместно вытеснялся огнестрельным оружием.

До 1600 года имя Робин Гуда упоминается в различных исторических источниках около двухсот раз и более ста из них — в связи с майскими играми. Связь Робина с играми отразилась и в балладах — восемь из них открываются упоминанием о «веселом месяце мае». В английской провинции эти игры дожили до XIX века, но, как ни странно, мы очень мало знаем о том, как именно они проходили. По отрывочным упоминаниям в документах можно судить, что в начале праздника его участники отправлялись в лес, где стреляли из лука или просто гуляли. В 1549 году англиканский епископ Хью Латимер (позже сожженный как еретик), собравшийся прочитать проповедь в сельской церкви близ Лондона, неожиданно нашел ее пустой и закрытой: «Я послал за ключом и ждал его на паперти более часа; наконец, ко мне подошел какой-то человек и сказал: „Сэр, мы сегодня не можем слушать вашу проповедь, потому что празднуем день Робин Гуда, все наши прихожане в лесу, и вы напрасно стали бы ожидать их“»[23].

Из леса жители возвращались в деревню, чтобы принять участие в праздничном костюмированном шествии, которое заканчивалось танцами и общей пирушкой. Интересно, что в ходе игр ряженый Робин и его товарищи собирали с присутствующих деньги на общественные нужды — об этом пишет Стивен Найт[24]. Иногда деньги взимались на специальной «заставе» у входа в деревню, причем Робин не просил их, а требовал как плату за проход. Несомненно, это был отголосок его «разбойничьей» роли. Непременным компонентом игр был также моррис — старинный мужской танец с прыжками и поворотами, требующий немалой виртуозности. По многим свидетельствам, моррис уже в XVI веке ассоциировался с Робин Гудом и связь эта сохранилась до наших дней.

В ходе майских игр в деревнях разыгрывались также шуточные пантомимы, а в городах — настоящие спектакли, о которых можно судить по записанной в 1475 году в Кембридже пьесе «Робин Гуд и шериф Ноттингемский». В этом незамысловатом сочинении Робин сперва побеждает рыцаря, напавшего на него по заданию шерифа, а потом с помощью брата Тука освобождает из тюрьмы своих людей. Постепенно пьесы, да и сами майские игры становились более сложными и красочными, особенно в столице. В дневнике юриста Генри Мэчина за июнь 1559 года говорится, что в Лондоне, у церкви Святого Мартина в полях состоялись «майские игры, где были великан, Девять героев, множество речей, святой Георгий с драконом, танец моррис, а также Робин Гуд с Маленьким Джоном, девой Мэриан и братом Туком, которые обошли с выступлениями весь Лондон»[25]. Позднее уже известный нам Джон Стоу в своем «Описании Лондона» (1598) сообщал: «В мае месяце лондонские обыватели всех сословий, разбившись по приходам или соединив два-три прихода вместе, празднуют майские игры, ставят майские шесты и устраивают всевозможные забавы с умелыми лучниками, плясунами морриса и прочими развлечениями. Они веселятся весь день, а вечером играют театральные представления и зажигают на улицах костры»[26].

Неравнодушный к искусству Генрих VIII любил наблюдать танцы и шуточные сражения участников майских игр. Сохранились документы казначейства о выплате денег исполнителям ролей Робина, Мэриан и Тука, игравшим при дворе. 1 мая 1510 года король и сам явился в покои королевы Екатерины в сопровождении одиннадцати придворных, «одетых в короткие куртки из зеленой ткани, с зелеными капюшонами на головах и чулками того же цвета, и с каждым из них были лук со стрелами, меч и щит, как у разбойников или людей Робин Гуда». В 1539 году стареющий монарх снова переоделся Робином, чтобы произвести впечатление на свою очередную невесту Анну Клевскую. Принцесса не оценила маскарад и осыпала незнакомцев в зеленом отборной немецкой бранью — может быть, поэтому брак ее с Генрихом продлился недолго.

«Акклиматизация» Робина при дворе между тем продолжалась: во время торжественной коронации дочери Генриха Елизаветы I в 1558 году знаменитый разбойник (точнее, игравший его актер) в числе прочих участвовал в праздничном шествии. В елизаветинскую эпоху Робина пытались превратить из народного героя в утонченного аристократа не только в псевдоисторических опусах Мандея, но и в галантных пьесах и повестях. Одна из них, сочиненная в 1594 году, не дошла до нас, но ее название говорит само за себя: «Приятная пасторальная комедия о Робин Гуде и Маленьком Джоне».

Тогда же была написана уже упомянутая баллада «О рождении, воспитании, доблести и женитьбе Робин Гуда» — характерный пример псевдофольклорного сочинения, приспосабливающего разбойника к вкусам и идеалам правящего класса. Баллада описывает, как юный Робин Гуд с матерью отправился в гости к дяде, богатому сквайру, в его имение Гамвелл-холл, где их ждал обильный рождественский обед — «сыры, свинина, торт из слив». Вечером сквайр торжественно объявляет Робина своим наследником, а на другой день, гуляя в лесу, тот встречает «прекрасную Клоринду»:

Пришла Клоринда, пастухов

Царица в тех местах,

В зеленом платье до колен,

В высоких сапогах.

Какая поступь у нее!

Как гибко клонит стан!

Могучий лук в ее руке

И полный стрел колчан[27].

Рассказывая красавице о себе, Робин говорит, что он «живет в веселом Шервуде, поскольку это прекрасная жизнь, лишенная всякой борьбы». Именно такой, бесконфликтной, придворные авторы хотели видеть историю Робин Гуда, сведя ее к милым шуткам в народном духе. То же самое, но куда талантливее, делал и Шекспир, комедии которого усыпаны робингудовскими аллюзиями, хотя само имя разбойника упоминается только трижды. В «Двух веронцах» Валентин, подобно Робину, становится атаманом лесных разбойников; сэр Джон Фальстаф в «Генрихе IV» сравнивает своего слугу Бардольфа с Уиллом Скарлетом, а домохозяйке миссис Куикли говорит: «Дева Марианна перед тобой — настоящая барыня». О Робине вспоминают герои комедии «Как вам это понравится», которая весьма напоминает написанную в те же годы пьесу Мандея о знатном изгнаннике, бежавшем в лес. Вдобавок эти герои — Орландо и Оливер — названы сыновьями Роланда де Буа, а во Франции Робина называли Robin de Bois, «Робин Лесной».

Упоминание Шекспиром популярного имени Робин Гуда было, помимо всего прочего, способом борьбы с конкурентами — ведь в те же годы о разбойнике писали Мандей, Эдвард Пил и уже упоминавшийся Роберт Грин, чью прочитанную в юности комедию «Векфилдский полевой сторож» ностальгически вспоминал М. Горький в одной из статей: «Я списал тяжелые эти стихи в тетрадь, и они служили мне чем-то вроде посоха страннику, а может быть и щитом, который защищал меня от соблазнов и скверненьких поучений мещан»[28]. Персонаж пьесы Джордж-э-Грин, тот самый гуртовщик из Уэйкфилда, не только побеждает Робин Гуда в поединке, но и защищает бедных и даже спасает короля от врагов. По неизвестной причине Р. Грин отнес жизнь своего героя и, соответственно, Робин Гуда к правлению короля Эдуарда IV Йоркского (1461–1483).

Популярность Робин Гуда в эпоху Тюдоров была так велика, что авторы того времени вставляли его имя в свои переводы античных классиков, делая тем самым разбойника современником Ахилла и Энея. Тогда же начали активно записываться и издаваться посвященные Робину баллады. Около 1600 года был составлен их большой сборник, названный «манускриптом Слоуна» (Sloane MS 780) по имени его владельца, известного коллекционера и основателя Британского музея Ханса Слоуна (1660–1753). Сборник предваряла прозаическая «Жизнь Робин Гуда» — первое жизнеописание разбойника, составленное неизвестным автором исключительно по данным баллад.

Позже, около 1650 года, появился сборник, известный под именем «фолианта Перси», куда в числе прочих фольклорных памятников вошли семь баллад о Робин Гуде в старых и весьма интересных вариантах. Еще позднее, около 1675 года, был написан так называемый «манускрипт Лесников» (The Forresters Manuscript), названный в честь открывающей его баллады «Робин Гуд и лесники». В 1993 году он возник из небытия на книжном аукционе, откуда попал в библиотеку Британского музея, а позже был издан с комментариями ведущего современного робиноведа Стивена Найта. В этот сборник входят 22 баллады о Робине, многие из которых отличаются от известных вариантов названиями или деталями текста. Открытие этого манускрипта доказывает, что в частных коллекциях Англии и других стран еще могут отыскаться тексты новых баллад, вносящих ясность в биографию легендарного разбойника.

В елизаветинскую эпоху образ Робин Гуда как бы раздвоился: с новым безобидным весельчаком соседствовал старый, грозный народный мститель, о котором по-прежнему вспоминали судьи и подсудимые на политических процессах. В 1603 году бывший фаворит Елизаветы Уолтер Рэли, отданный под суд новым королем Яковом I, воскликнул на допросе: «Не странно ли, что меня притащили сюда, словно Робин Гуда или Джека Кэда?!» Два года спустя первый министр Роберт Сесил назвал «Робин Гудами» участников знаменитого Порохового заговора. Ранее то же прозвище получили ирландцы, выступившие против занятия их земель английскими поселенцами: «Люди из семейства Мак-Ши, беззаконные сыновья лорда Рока и другие стали Робин Гудами и убили нескольких поселенцев, бежав после этого в отдаленные леса и пустоши»[29].

В Эдинбурге в 1561 году «Робин Гуд», под именем которого выступал мясник Джордж Дюрье, стал зачинщиком беспорядков, направленных против феодальной знати. Современники утверждали, что мятеж стал следствием попыток властей запретить «Робингудовы игрища». В 1578 году шотландский король Яков VI все-таки подписал закон, запрещавший «все нечестивые представления о Короле мая, Робин Гуде и прочих, устраиваемые в месяце мае в хлевах, школах и других местах». Правда, поводом для этого стали не народные волнения, а протесты пуритан против «нечестивой языческой забавы». Реформаторы церкви грозили небесной карой всем, кто рассказывает или играет на сцене «лживые сказки» о Робине и его стрелках. Еще в 1528 году переводчик Библии Уильям Тиндал осуждал тех, кто «вынуждает вас читать о Робин Гуде, Бивисе Хэмптонском, Геркулесе, Гекторе и Троиле в тысячах басен о любви, ревности и вражде, беспредельно порочных и пагубных для молодежи». В подобных филиппиках Робин всегда ставился в один ряд с самыми знаменитыми героями романов, включая (опять-таки) короля Артура, что красноречиво говорит о его популярности в то время. Тем громче были обвинения пуритан, не желающих, чтобы какой-то разбойник равнялся славой с героями Священного Писания.

Однако заставить жителей Британии забыть Робин Гуда было не так-то просто — к тому времени имя знаменитого разбойника разнеслось по всему острову от края до края. Об этом говорит количество географических названий, связанных с его именем: их почти 140, и по этому показателю Робин превосходит самого Артура. В Глостершире и Дербишире есть «холмы Робин Гуда», в Ланкашире — «колодец Робин Гуда»; такие же колодцы имеются в Шервуде и Барнсдейле. Древний межевой камень в Линкольншире носит имя «крест Робин Гуда», пещера близ Ноттингема — «стойло Робин Гуда», скала в Хоупдейле — «стул Робин Гуда», ущелье в Чэтсуорте — «прыжок Робин Гуда». Знаменит шестисотлетний «дуб Робин Гуда» в Шервудском лесу, в ветвях которого разбойники будто бы подстерегали путников — сегодня эти ветви подперты множеством жердей, чтобы драгоценная реликвия не рухнула. Но и в других областях Британии самые старые и могучие деревья носят имя Робина, хотя всем известно, что он никогда не бывал в тех краях.

Первые «робингудовские» названия были зафиксированы еще в XV веке на севере Англии, но их немало и в других частях страны. Знаменательно, что они практически отсутствуют в кельтских областях — горной Шотландии, Уэльсе и Корнуолле. Это значит, что данные названия тесно связаны с англосаксами. А вот связь их с историческим Робин Гудом, если он действительно жил в промежутке между XII и XIV веками, весьма сомнительна. В то время дать свое имя объектам, разбросанным по всей стране, могли могучий король, прославленный святой, но никак не атаман разбойников, даже самый удачливый и ловкий. Вывод один: имя Робин Гуд первоначально принадлежало какому-то обладающему широкой популярностью мифологическому герою и только потом было присвоено реальным человеком — или людьми.

Эту точку зрения разделяют сегодня большинство историков. Еще в 1907 году сэр Сидней Ли в статье о Робин Гуде в «Оксфордском национальном биографическом словаре» писал: «Вряд ли можно сомневаться в том, что, как и в похожем случае с Рори-из-Холмов в Ирландии, имя первоначально принадлежало мифическому лесному эльфу, занимавшему видное место в английском и шотландском фольклоре. Впоследствии английские сочинители баллад и рассказчики историй применили его к какому-то разбойнику, который устроил свой дом в лесах или на болоте, достиг превосходного мастерства в стрельбе из лука, отвергал суровые законы о пользовании лесными угодьями и тем самым снискал расположение у простонародья»[30]. Довольный своей проницательностью ученый муж не заметил, что своим вердиктом не решил загадку Робин Гуда, а лишь разделил ее на две не менее сложные. Первая — кем был тот разбойник, которого народ наделил легендарным прозвищем? Вторая — какой именно «эльф» стал его прототипом?

В поисках ответа на второй вопрос мы должны обратиться к прозвищу хозяина Шервуда — hood. Оно означает не только «капюшон» — на северном диалекте так же называли лес (wood), и не случайно это слово постоянно, начиная с первых фрагментов баллад, рифмуется с именем Робин Гуда. Но герой не мог называться просто «лесом», у него явно было другое имя. В своих комментариях к балладам Фрэнсис Чайлд вспомнил о старинном английском обычае скакать в праздник Рождества на деревянных лошадках (hobby-horse) — точнее, палках с лошадиными головами. Этот обычай назывался hoodying, причем в некоторых графствах человек, сидящий на «лошади», держал в руках лук и стрелы.

В праздник солнцеворота, соединившийся позже с христианским Рождеством, англосаксы, как и их германские родичи, приносили жертвы верховному богу Водену (у скандинавов — Один, у древних германцев — Вотан), чье имя кое-где, прежде всего на севере Англии, произносилось как «Ходен». Жертвами обычно были кони — священные животные Водена. Этого бога всегда изображали с лицом, скрытым широкополой шляпой или капюшоном, и этот головной убор тоже стал носить его имя. Правда, его оружием было копье, а не лук со стрелами. Но из лука стрелял сын скандинавского Одина, слепой бог Ход или Хёд, случайно сразивший стрелой своего брата, светлого Бальдра. По мнению ряда ученых, лучник Ход первоначально считался ипостасью самого Одина (об этом говорит и сходство имен), и значит, тот мог распоряжаться луком и стрелами на вполне законном основании.

Но, конечно, Робин Гуд — не Воден или, вернее, не только Воден. Первая часть его имени явно принадлежит не германскому верховному богу, а другому персонажу, хоть и связанному с Воденом какой-то важной чертой. К тому же грозный Воден вряд ли мог беззаботно отплясывать моррис в майских рощах. На эту роль скорее подходит его сын Бальдр — юный бог плодородия, напоминающий Диониса или Кришну. Должно быть, такой бог был и у англосаксов, но его имя за века христианства оказалось забыто, сменившись именем его французского двойника Робина. В средневековой Франции майские театрализованные представления носили название «пастораль», а их главных героев, влюбленных друг в друга пастуха и пастушку, звали Робин (точнее, Робен) и Марион. Около 1280 года трувер Адам де ла Аль из Арраса сочинил «Игру о Робине и Марион» (Le Jeu de Robin et Marion)[31] для своего хозяина, графа Роберта Артуа, скучавшего в Неаполе по «милой Франции». «Игра» быстро разошлась по всей Западной Европе; в Англии она легла на плодородную почву местных майских игр, герои которых получили модные французские имена.

Откуда же взялось имя Робин? По общепринятому мнению, это уменьшительная форма германского имени Роберт или Хродберт — «блистающий славой». Почему герой пасторали получил его — неясно. Стоит лишь сказать, что он — простолюдин, который борется за любовь прекрасной Марион с рыцарем Обертом. Притворяясь простушкой, Марион высмеивает глуповатого рыцаря и отвергает его ухаживания, а когда он похищает ее силой, устраивает такой скандал, что пристыженный вояка убирается восвояси. Прибежавшие на выручку Робин и другие крестьяне находят Марион целой и невредимой и на радостях устраивают пирушку с танцами, песнями и фривольными шутками.

Пьеска очень проста, и обратить внимание в ней стоит только на имя рыцаря — фактически двойника Робина-Роберта. Перед нами явно архетипический сюжет о сражении двух братьев за девушку, хотя в английском фольклоре сюжет этот как-то потерялся, и только авторы новейших интерпретаций смело извлекают его из небытия — есть романы и фильмы, где соперниками Робина в любви к Мэриан выступают сэр Гай Гисборн и даже сам шериф Ноттингемский, которых при этом иногда еще и представляют братьями разбойника. Если же вернуться к мифологии, то можно вспомнить исследование Роберта Грейвса «Белая богиня», в котором один из братьев-соперников отождествляется со златоголовым корольком, а другой — с красногрудой малиновкой, причем битва их относится к зимнему солнцестоянию, когда малиновка, дух нового года, побеждает и убивает своего противника. Кстати, французское имя малиновки robin (от латинского rubenia — «красная») проникло в Англию одновременно с пасторалью Адама де ла Аля, и это совпадение может быть отнюдь не случайным.

Интересно, что в средневековой Франции «робином» называли еще и молодого барашка. В современном французском слово robinet означает «кран», поскольку когда-то в фонтанах кран делали в виде бараньей головы. В свою очередь, барана в средние века часто ассоциировали с дьяволом, и неслучайно последнего в Англии иносказательно звали Робином. На иллюстрации к памфлету «Робин Добрый малый, его шалости и проделки», напечатанному в Лондоне в 1639 году, герой изображен с бараньими рогами и ногами, в окружении хоровода ведьм, совы и черного пса. Намного раньше, в XIV веке, в Килкенни (Ирландия) была казнена ведьма Элис Киттелер, служившая демону по имени Робин — он являлся ей в обличье того же черного пса. Но прозвище Робин Добрый малый (Robin Goodfellow) носил и более симпатичный персонаж — шаловливый лесной дух Пак, известный по «Сну в летнюю ночь» Шекспира. Возможно, их с Робин Гудом общим прототипом был кельтский лесной бог, известный под именем «зеленого человека».

С Паком Робина роднит не только имя, но и черты трикстера, божественного (или демонического, кому как нравится) шутника. Он постоянно шутит, насмехается, меняет обличья, как шекспировский герой:

В шутах у Оберона я служу…

То перед сытым жеребцом заржу,

Как кобылица; то еще дурачусь:

Вдруг яблоком печеным в кружку спрячусь,

И лишь сберется кумушка хлебнуть,

Оттуда я к ней в губы —  скок! И грудь

Обвислую всю окачу ей пивом…[32]

Такими же шутками развлекается и Робин Гуд — то отправит в путь ограбленного предварительно епископа, усадив его на коня задом наперед, то заманит в лес шерифа Ноттингемского и заставит его спать на голой земле и камнях, то напоит допьяна другого епископа, из Херефорда, и вволю посмеется, глядя, как тот отплясывает джигу под музыку разбойничьих рогов. Благодаря его проделкам англичане стали считать идиотами не только шерифа, но и всех жителей Ноттингема — не случайно в сборнике анекдотов времен Генриха VIII этот город сделался братом-близнецом знаменитого оплота дураков Готама.

Еще одного возможного «прародителя» Робина выявил в 1584 году исследователь английских суеверий Реджинальд Скотг. В своей книге «Обозрение вопроса о ведьмах» он предположил, что Робин Гуд ведет родословную от немецкого «гоблина» (точнее, кобольда) Худгина или Ходекина. Этот персонаж старинных легенд жил в замке епископа Хильдесхеймского и играл с его обитателями шутки — иногда невинные, иногда весьма жестокие, например, разрубил на куски дразнившего его мальчика-слугу, скормив его мясо епископу и другим обитателям замка. Стоит отметить, что Hodekin по-немецки означает «шапочка» или «капюшончик» — похоже, зловредный гоблин тоже носил этот головной убор, как и другие похожие персонажи вплоть до диснеевских гномов с их красными колпачками. По догадке фольклористов, капюшон требовался им, чтобы спрятать рога, остроконечные уши или другие «нечеловеческие» признаки.

Некоторые ученые считают, что в средние века многие жители Европы еще молились древним богам, что вызывало резкое неприятие церкви и стало одной из причин печально знаменитой охоты на ведьм. Действительно, описанные церковными демонологами картины ведьминых шабашей весьма напоминают реальные народные праздники с языческими корнями, к которым в Британии прежде всего относились уже упомянутые майские игры. Суть этого праздника красноречиво описал памфлетист Филип Стаббс в своем труде «Анатомия злоупотреблений» (1583): «В мае, на Троицу или в другое время, все юноши и девушки, как и супруги преклонных лет, всю ночь напролет гуляли по лесам, рощам, холмам и горам, где весело проводили время, а на следующее утро возвращались с березовыми ветками для украшения дома. Однако главным сокровищем, принесенным ими из леса, было майское дерево, доставляемое с великим благоговением: оно было все покрыто цветами и травами, обмотано сверху донизу тесьмой и окрашено в разные цвета. Дерево сопровождали сотни восторженных мужчин, женщин и детей. После его установки все от мала до велика пускались вокруг него в пляс»[33].

Позже дерево стало заменяться «майским шестом» с привязанными к нему лентами. По догадкам ученых, шест, как и дерево, был фаллическим символом, олицетворявшим древнего бога плодородия, а сами майские игры воплощали священный брак этого бога с богиней земли. Британские кельты 1 мая отмечали Белтене, праздник наступления лета, разводя костры и скатывая с холмов горящие колеса — символ солнца. У славян подобные торжества были посвящены солнечному богу Яриле, да и вообще майский праздник носил общеевропейский характер. У римлян он посвящался богине Флоре и с приходом римских легионов в Британию соединился со своим местным аналогом. Из Рима пришел обычай приносить в этот день с полей и лугов цветочные венки для украшения дома. А ночные гулянья на природе, о которых пишет Стаббс, были пережитком древнего обычая заниматься в канун праздника любовью на земле (иногда — прямо на вспаханном поле), чтобы обеспечить хороший урожай.

Помимо плясок вокруг дерева или шеста в обширную программу майских игр входили избрание Короля и Королевы мая, танцы ряженых, танцы с мечами, моррис и игра в Робин Гуда, то есть состязания в стрельбе. В танцах ряженых участвовали мужчины, по двое или по одному надевавшие на себя лошадиные шкуры — сразу вспоминается Гай Гисборн. Танец с мечами исполнялся мужчиной и шестью его «сыновьями», которые набрасывались на «отца» с оружием и «убивали» его, но в конце он «воскресал». Этот древний танец понемногу вытеснялся моррисом, который тоже имел древнее происхождение, но в XIV–XV веках сильно изменился. С тех пор в нем участвуют шесть человек, одетых в белые рубашки и чулки, шляпы с цветами и черные кожаные ботинки. Танцуют обычно под аккордеон, держа в руках короткие палки и белые платки. Без сомнения, когда-то место палок занимали мечи. В 1396 году герцог Ланкастерский Джон Гонт привез из Испании танцоров, изображавших популярный сюжет борьбы христианских рыцарей с маврами; этот танец быстро стал популярен в Англии, получив название Moorish (мавританский), которое позже превратилось в «моррис». Когда смысл морриса забылся, его объединили с другим «меченосным» зрелищем — символическим убийством отца или брата, в котором роль героя-убийцы, по предположению Р. Грейвса, играл именно Робин Гуд.

Но не будем дальше углубляться в фольклорные дебри — заблудиться в них куда проще, чем в Шервудском лесу. Достаточно подвести итог: образ Робин Гуда в фольклоре возник из соединения двух мифологических персонажей — воинственного верховного бога англосаксов и его сына, божества любви и плодородия, веселого покровителя майских игр. Не вызывает сомнения, что в раннем средневековье, когда под слоем официального христианства еще скрывалось народное двоеверие, этому двуединому божеству приносили жертвы, в честь его устраивались праздники, его именем называли холмы и источники. Но это не значит, что тем же именем не мог назвать себя человек, обосновавшийся в лесной глуши и не ладящий с законом — ведь на североанглийском диалекте Robin Hood означал еще и «грабеж в лесу» (rob in hood). Если бы такого человека не было, жители Йоркшира и Ноттингемшира вряд ли стали бы сочинять баллады о давным-давно (или даже недавно) забытом языческом божке. Ведь баллада, во всяком случае народная, — не сказка, и ее редко посвящают совершенно вымышленному герою.

Итак, кто мог присвоить себе птичье имя и божественное прозвище? Кто сумел претворить местечковую известность во всемирную славу, а преступные деяния — в образцы храбрости и благородства? В поисках этого человека нам предстоит отправиться в Северную Англию XII–XIV веков и детально изучить как ее пейзаж, так и биографии тех, кого молва причисляет к «вольным стрелкам». Вдруг имя кого-нибудь из них проявится-таки на страницах истории, а рядом с ним тенью проскользнет и тот, кого ученые не могут отыскать вот уже несколько столетий, — «настоящий» Робин Гуд?

«Славный парень — Робин Гуд…»: svart_ulfr — LiveJournal

Еще он бороду не брил, а был уже стрелок
И даже дюжий бородач тягаться с ним не мог.
Но дом его сожгли враги, и Робин Гуд исчез —
С ватагой доблестных стрелков ушел в Шервудский лес.
Любой без промаха стрелял, шутя владел мечом,
Вдвоем напасть на шестерых им было нипочем.
Бродили вольные стрелки у всех лесных дорог,
Проедет по лесу богач — отнимут кошелек.
Попам не верил Робин Гуд, и не щадил попов.
Кто рясой брюхо прикрывал, к тому он был суров.
Но если кто обижен был шерифом, королем,
Тот находил в глухом лесу совсем другой прием.
Голодным Робин помогал в неурожайный год,
Он заступался за вдову и защищал сирот.
И тех, кто сеял и пахал, не трогал Робин Гуд —
Кто знает долю бедняка, не грабит бедный люд.

История Робин Гуда дошла до нас в виде средневековых народных баллад, и его образ не привязывался к какой-либо определенной эпохе. Иногда его называют современником Ричарда Львиное Сердце (1189-1199 гг.), иногда — королей Эдуарда II или Эдуарда III (1307-1377 гг.).
…Неподалеку от города Ноттингема простирается огромный Шервудский лес, через который проходит проложенный еще римлянами Великий Северный Тракт — одна из главнейших транспортных артерий Северной Англии. Именно Шервуд и стал главным пристанищем доблестного Робин Гуда и его ватаги.
Происхождение Робина неясно — его считают приемным сыном мельника, или вилланом (зависимым крестьянином), или йоменом (свободным земледельцем). Когда враги сожгли его дом, отличный лучник Робин собрал «банду» и ушел в разбойники.
Что за враги разорили селение Робина? Некоторые исследователи считают, что в балладах отразилась память о завоевании Англии норманнами в XI веке. Завоеватели жестоко притесняли местное население, относясь к нему с откровенным презрением. Бывало, что англосаксы, не желающие покоряться завоевателям, уходили в леса и создавали нечто вроде партизанских отрядов, — возможно, и Робин Гуд был предводителем именно такой дружины.
Молодцы Робина жили в Шервуде не только разбоем, но и охотой, которая сама по себе была деянием криминальным. Дело в том, что по закону лесная дичь, особенно олени, принадлежала королю, и специально назначенные лесничие охраняли дичь от поползновений «наглой черни». Браконьера наказывали в зависимости от категории дичины — за всякую мелочь могли отрубить руку, за оленя — повесить. Не зря во многих балладах противниками Робин Гуда выступают именно королевские лесничие.
Кроме постоянного мотива противоборства с шерифом, часто в балладах повествуется, как Робин грабит аббатов и монахов (учитывая, что церковь тогда была крупнейшим землевладельцем и драла с крестьян три шкуры, такую народную любовь к «Христовой невесте» легко объяснить).
Например, одна баллада объясняет, почему огромный дуб в Шервуде называется Епископским. Однажды некий епископ наткнулся в лесу на Робина и его друзей, которые жарили оленину. По недомыслию прелат принял их за обычных холопов и приказал своим стражникам схватить браконьеров. Разбойники начали притворно умолять о пощаде, но епископ был неумолим. Наконец Робину надоела игра, он подал знак, и из леса подоспела остальная шайка. Епископа взяли в заложники и потребовали большой выкуп, причем любящий позабавиться Робин Гуд заставил епископа отплясывать джигу вокруг большого дуба.
Имя Робин Гуда уже в Средневековье стало нарицательным. Так, в Парламентском отчете за 1437 г. содержится ходатайство для ареста некоего Пирса Вэнейблса из Дербишира, который занимается грабежом, скрываясь в лесу, «подобно Робин Гуду и его шайке». Но споры о подлинной личности Робина не утихают до сих пор, ибо в историях о нем крайне трудно отделить правду от вымысла.
Директор музея в Ноттингеме Грэхем Блэк считает, что письменная история Робин Гуда началась в 1261 году, когда в Беркшире был объявлен вне закона Уильям, сын Роберта Смита, и клерк, писавший указ, назвал его Уильямом Робингудом. Поэтому, если Робин Гуд действительно существовал, то он, скорее всего, действовал до того времени. Самым вероятным кандидатом на эту роль, по мнению Г. Блэка, является Роберт Гоуд, житель Йорка, который скрывался от правосудия в 1225-1227 гг.
Есть упоминание о Робине Худе (Robyne Hude) и Маленьком Джоне (litill Iohne) в «Шотландских хрониках» Эндрю де Винтона в 1420 г. Историк относит их деяния к 1283-1285 годам. Еще один хронист, Джон Мэйджор, выпустивший в 1521 г. «Историю Великобритании», привязал деятельность Робин Гуда к 1193-1194 годам.
В XVI веке историк Джон Стоу также написал о Робин Гуде как о разбойнике времен царствования Ричарда I. Он якобы возглавлял шайку, в которую входила сотня отважных изгоев. Хотя они и промышляли грабежом, все же Робин Гуд «не допускал притеснения или иного насилия над женщинами. Он не трогал бедняков, раздавая им все, что отбирал у святош и знатных господ».
Современный же ученый, профессор Кембриджского университета Джеймс Холт пишет о Робине так: «Он был совершенно не таким, каким его описывают… Начисто отсутствуют свидетельства, что он грабил богатых, чтобы отдавать деньги бедным. Этими измышлениями легенда обросла через двести и более лет после его смерти. А при жизни он слыл отъявленным негодяем».
В 1784 г. в Хейзерсейдже вскрыли предполагаемую могилу Малютки Джона, где обнаружили кости очень высокого человека. Утверждается, что реальный Джон был якобы жестоким убийцей. Именно он однажды убил монаха, предавшего Робина, заодно прирезав и юного послушника, случайного свидетеля злодеяния. Но Джон совершил и немало смелых поступков, вроде спасения Робин Гуда из хорошо укрепленной тюрьмы в Ноттингеме.
Относительно личности монаха-весельчака Тука мнения ученых вновь резко расходятся. Одни говорят о том, что этот образ объединяет в себе двух человек, другие уверены в реальности жизнерадостного гуляки. Есть мнение, что его прототипом явился Роберт Стаффорд, священник Линдфилдского прихода в графстве Сассекс, живший в XV веке и подозревавшийся в грабежах и убийствах. Когда вышел приказ о его аресте, он сбежал и под именем Тука организовал шайку, орудовавшую в двухстах милях от Шервуда. Профессор Холт утверждает, что реальный брат Тук, отъявленный головорез, был весьма далек от безобидной веселости.
Как и многие герои народных сказаний, Робин Гуд имеет не только исторические, но и мифологические корни. Иногда прозвище разбойника связывают с персонажем британского фольклора Робином Гудфеллоу (т.е. Робин Добрый малый). Так звали проказливого лесного духа, предводителя то ли эльфов, то ли лепреконов, который носил зеленую одежду.
В Англии долго существовал майский праздник, посвященный Робин Гуду, когда крестьяне отправлялись в лес собирать свежие зеленые ветки. Этот обычай свидетельствует о том, что в народном сознании Робин Гуд объединялся с языческим лесным божеством.
Кроме того, Hood по-английски означает «капюшон», а о Робине часто говорили, что он носил большой монашеский капюшон. Может, знаменитый герой — образ собирательный? А капюшон — своеобразный символ обезличивания…
Версий о происхождении Робин Гуда так много, что от них голова идет кругом. Попытаемся оценить основные из них.
Версия первая. Локсли — виллан или бастард?
В легендах о Робин Гуде часто фигурирует имя Локсли. Одни исследователи утверждают, что он был вилланом графа Уоррена. Другие считают, что Робин — незаконнорожденный сын некоего рыцаря, владетеля деревни Локсли, отданный на воспитание семье мельника.
Но о какой деревне идет речь? В Англии их три — местечки Loxley в Уорвикшире и Йоркшире, а также Locksley возле Шеффилда. И все три претендуют на роль «родины Робин Гуда»! Главное — нет никакого подтверждения исторического существования Робина из Локсли. Все письменные упоминания о нем относятся к позднему средневековью и представляют собой заимствования из баллад и легенд.

Версия вторая. Роберт Гоуд — жертва политического недоразумения?
Довольно много сторонников у версии Робина Гоуда, жившего во времена короля Эдуарда II, чья история рассказана в поэме «A Gest of Robyn Hode» (опубликована около 1510 г.).
Некий Роберт Гоуд, он же Гуд или Ход, родился около 1290 г. В судебных отчетах Уэйкфилда (Йоркшир) за 1316 и 1317 года упоминаются Роберт Ход и его жена Матильда. В 1322 году Роберт стал слугой Томаса, графа Ланкастерского, вскоре поднявшего бунт против короля. Восстание было подавлено, Ланкастер казнен, его владения конфискованы, а все участники бунта объявлены вне закона. И Робин якобы нашел убежище в глухом Шервудском лесу.
Интересно, что существует документ, где говорится, что человек по имени Роберт Гоуд с 24 марта до 22 ноября 1324 г. выполнял обязанности камердинера или швейцара при дворе Эдуарда II. Дело в том, что король в 1323 г. побывал в Ноттингеме, где раскаявшийся Робин вполне мог, получив амнистию, поступить на королевскую службу (не зря об этом так настойчиво вещают легенды). Считается, что этот Робин тяжко заболел и умер в Кирклейском монастыре около 1346 г.
Все это, конечно, хорошо, но… Нет никаких свидетельств, современных Роберту Гоуду, слуге графа Ланкастера, которые связывали бы его и знаменитого разбойника Робин Гуда. Впервые их объединили только через полтора века.

Версия третья. Роберт Гоуд — бандит и грабитель?
В Лондонском общественном архиве имеется судебный документ, датированный 1226 годом. В нем говорится, что человек по имени Роберт Гоуд из Уитерби (Robert Hod of Weatherby) сбежал от правосудия короля. Документ также гласит, что шериф Йорка завладел движимым имуществом беглеца стоимостью 32 шиллинга 6 пенсов, но в казну деньги так и не попали. Чуть позже шериф Йорка занял ту же должность в Ноттингеме и в 1227 г. объявил Роберта из Уитерби в розыск, называя его «преступником и злодеем нашей земли». В результате Роберт Гоуд был схвачен и повешен.
Кем же был Роберт из Уитерби? Ограбленным алчным шерифом-бедолагой, который был вынужден стать бандитом, чтобы не помереть с голоду? Или гнусным грабителем и убийцей? Хотя об этом Робине известно мало, казалось, он является наиболее серьезным претендентом на роль Робин Гуда, но… Есть еще один персонаж, чье существование опрокидывает все расчеты.
Версия четвертая. Роберт Хантингтон — беспутный лорд или бунтарь?
Большинство серьезных современных исследователей считают, что человек, которого со значительной долей вероятности можно назвать Робин Гудом, жил во времена Ричарда I, Иоанна I и Генриха III (конец XII — середина XIII веков). Он долгое время находился вне закона и прославился настолько, что его имя стало нарицательным и использовалось по отношению к другим известным разбойникам, чьи деяния затем суммировались.
Во всех легендах смерть Робин Гуда связывается с конкретным местом — Кирклейским монастырем (Kirklees Priory) в Йоркшире. Самое интересное, что могила Робина сохранилась до сих пор…
На монастырском кладбище находится могильный камень с полустершейся эпитафией на староанглийском языке. Впервые рисунок могилы был сделан в 1665 г. и опубликован в 1786 г, причем дата смерти была зарегистрирована между 1224-1247 годами.
Так как полностью текст эпитафии до наших дней не сохранился, приходится довольствоваться расшифровкой, сделанной деканом Йорка Томасом Гэйлом около 1702 г.: «Здесь, под этим небольшим камнем, лежит Роберт, истинный граф Хантингтонский. Не было лучника искуснее его. И люди звали его Робин Гуд. Целых тридцать лет, и даже более, сражался он с преступниками в северных землях, хотя сам вместе со своими людьми был вне закона. Такого как он, Англия никогда не увидит вновь».
Так что же, тайна Робин Гуда раскрыта? Не все так просто, ведь надпись можно толковать двояко. Был покойный Робин Гудом сам или его просто сравнивали со знаменитым разбойником?
У «хантингтоновской» версии много оппонентов, однако никто из них не отрицает подлинности камня и надписи на нем. Оспаривают либо толкование эпитафии, либо ее адекватность реальным событиям. Как бы там ни было, эпитафия на кирклейском надгробии — единственная реальная улика из глубины веков, непосредственно отождествляющая вполне конкретного человека с легендарным народным героем. На стороне остальных «претендентов» — лишь догадки и косвенные доказательства, зачастую откровенно притянутые за уши.
Но кто такой этот «истинный граф Хантингтонский»?
Оговоримся сразу — современные графы Хантингтонские не имеют никакого отношения к Робин Гуду, хотя и претендуют на некое родство. Дело в том, что титулы настолько часто переходили из рук в руки, что кровных потомков так называемой исторической знати в Англии практически не осталось. И вообще, Хантингтонов среди аристократических семейств было несколько — из Йоркшира, Стаффордшира, Кэмбриджшира и Уорчестершира. «Наши» Хантингтоны — скорее всего йоркширские.
Их родоначальником был норманн Жильбер де Гонт (Gilbert de Gaunt), прибывший в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем и получивший позже титул графа Линдсея. Его правнучка Эделайн вышла замуж за Генри Кенмора, графа Нортумберлендского и Хантингтонского, внука короля Шотландии Давида I. Их пятый ребенок, Дэвид, граф Леннокс, стал вторым графом Хантингтонским, положив начало «шотландской» ветви этого рода. Он женился на Матильде, дочери одного из крупнейших валлийских феодалов графа Честерского. И было у этой знатной пары семеро детей, старшего из которых звали Роберт…
Достоверных сведений о его жизни крайне мало. Полное имя — Роберт Фитц-Ут (Robert Fitzooth/Filii Ooth, что могло трансформироваться в «Робин Гуд»), родился не раньше 1180 и не позже 1207 годов. Хотя он был старшим сыном, после смерти отца в 1219 г. очередным графом стал младший брат Джон. Этот факт, по мнению сторонников «хантингтоновской» версии — косвенное доказательство их правоты. Ведь для того, чтобы лишить законного наследника прав на титул, нужны были очень веские причины — простого желания семьи было мало, требовался специальный указ короля. Может, причина в том, что Роберт стал атаманом разбойников?
Любопытно, что в ряде народных легенд утверждается, будто Робин Гуд за некие заслуги получил от короля титул 1-го графа Хантингтонского. И хотя это неправда, появление подобных слухов наверняка имело под собой некое основание.
«Шотландская» ветвь йоркширских Хантингтонов пресеклась в конце XIII века. А основные сведения о Роберте взяты из шотландского королевского архива, ибо Хантингтоны крепко сроднились со скоттами. Например, младшие сестры Роберта вышли замуж за видных представителей шотландской аристократии: Маргарет — за Джона Бэллиола, а Изабелла — за Роберта Брюса. Прошло около века, и потомки обеих сестренок заняли королевский престол. Национальный герой Шотландии Роберт Брюс — дальний родственник Робин Гуда?
Откуда же взялся, например, Локсли? Очень может быть, что барды, сочинявшие баллады о «добром Робине», подстраивались под вкусы своей основной аудитории — простого люда, которым интересней было слушать истории о подвигах «социально близкого» им героя, чем какого-то графского сынка.
В 1988 году власти Ноттингема решили провести свое собственное исследование личности великого земляка. Ряд ученых, задействованных в этом проекте, пришли к выводу, что отважный герой был далеко не так романтичен, как в легендах. Что монах Тук, Уилл Скарлетт и Алан-о-Дэйл были вымышленными личностями, а Маленький Джон — злобным выродком и кровавым убийцей.
Что ж, может, оно и так… Но у многих народов есть герои, которых власть предержащие объявляли преступниками — Клаус Штертебекер, Фра Дьяволо, Картуш, Яношик, Степан Разин… И хотя в реальности они были головорезами, мошенниками, авантюристами, люди слагали о них легенды, пели песни, писали книги. И память о них живет до сих пор.
Имя отчаянного парня из «доброй старой Англии» Робин Гуда — в наших сердцах. И неважно, кем он был на самом деле и был ли он вообще — для нас он один из «вечных» героев человечества, заступник угнетенных и бесправных, отважный предводитель веселых смельчаков, не дающих спуску сильным мира сего.
Все, кто загнан, неприкаян,

В этот вольный лес бегут,

Потому что здесь хозяин —

Славный парень Робин Гуд!

Подборка разных переводов баллад

Посещение Робин Гудом Ноттингема и Робин Гуд и Гай Гисборн

Робин Гуд — герой или злодей?

Морозов Михаил Михайлович Баллады о Робин Гуде (исследование)

Robin Hood: The Legend of Sherwood

Внимание! В этой игре нет русской локализации.

Англия, 1190 год. Ричард Львиное сердце находится в плену, в то время как его брат, принц Иоанн Безземельный, жестоко правит королевством, притесняя народ. Силой оружия тиран заставил население подчиняться своей воле. И только один человек с группой лихих сподвижников оказался достаточно смел, чтобы бросить вызов сатрапу. Имя ему Робин Гуд. Играйте за легендарного разбойника, помогите королю Ричарду вернуть трон, одолейте Иоанна и гнусного шерифа Ноттингемского и верните народу свободу!

Игра Robin Hood: The Legend of Sherwood – это стратегия в реальном времени от разработчиков, создавших Desperados. Вам предстоит управлять отрядом из нескольких персонажей числом до шести человек, каждый из которых обладает собственным набором оружия и навыков, необходимых вам для победы. Каждое задание можно выполнить различными способами, но настоящее испытание – попытаться отыскать оптимальный. Сражайтесь за справедливость!Нелинейная кампания и более трех десятков интереснейших заданий позволят неоднократно проходить игру повторно, ничуть не теряя интереса. Увлекательное приключение, насыщенное энергичными сражениями, напряженными скрытными действиями и необходимостью принимать выверенные тактические решения. Посетите такие знаменитые исторические места, как Шервудский лес и Ноттингемский замок, а также города Линкольн, Йорк, Лестер и Дерби.

Рецензии на Robin Hood: The Legend of Sherwood

¹ Robin Hood: The Legend of Sherwood

Статьи о Robin Hood: The Legend of Sherwood

⁷

Платформы:

Дата выхода:

ноябрь 2002

Дата выхода Mac:

26 августа 2011

Дата выхода PC:

ноябрь 2002

Разработчики:

Издатели:

Издатель в России:

Название на русском:

Робин Гуд. Легенда Шервуда

Сайт:

Магазины:

Теги:

adventure, classic, historical, isometric, medieval, rpg, singleplayer, stealth, strategy, tactical, для одного игрока, изометрия, история, классика, приключение, ролевая игра, средневековье, стелс, стратегия, тактика, тактика в реальном времени, шедевр

Оценка пользователей 9/10

Робин Гуд — правда или вымысел?

Легенда гласит, что Робин Гуд был преступником, жившим в Шервудском лесу со своими «Веселыми человечками», но существовал ли он на самом деле?

Существует несколько версий истории Робин Гуда. Голливудский — это невероятно красивый мужчина Эррол Флинн, одетый в одежду цвета Линкольна, борющийся за права угнетенных и перехитривший злобного шерифа Ноттингемского.

Однако первое известное литературное упоминание о Робин Гуде и его людях относится к 1377 году, а в рукописях Слоана в Британском музее есть описание жизни Робина, в котором говорится, что он родился около 1160 года в Локерсли (скорее всего, современный Локсли) на юге страны. Йоркшир.Другой летописец утверждает, что он был выходцем из Уэйкфилда и участвовал в восстании Томаса Ланкастерского в 1322 году.

Одно известно, что он был жителем северной страны, с его традиционными убежищами в качестве преступника в Шервудском лесу и прибрежном убежище в заливе Робин Гуда в Йоркшире.

Одна хорошо известная история о Робине, которая помещает его в Уитби, Йоркшир, рассказывает о том, как он и Маленький Джон устроили дружеское соревнование по стрельбе из лука. Оба мужчины умели стрелять из лука, и с крыши монастыря они оба выпустили стрелу.Стрелы упали на Уитби Латс, более чем в миле отсюда. Впоследствии поля, куда приземлились стрелы, были известны как Ущелье Робин Гуда и Ущелье Маленького Джона.

Робин стал популярным народным героем из-за его щедрости к бедным и забитым крестьянам, а его ненависть к шерифу и его охранникам, которые обеспечивали соблюдение суровых лесных законов, сделала его их защитником. Некоторые летописцы датируют его подвиги периодом правления Эдуарда II, но другие версии говорят, что королем был Ричард I, Львиное Сердце.Робин сражался в Крестовых походах вместе с Львиным Сердцем, прежде чем вернуться в Англию и обнаружить, что его земли захвачены шерифом.

Во всех версиях истории о Робин Гуде один и тот же рассказ о его смерти. Когда он стал старше и заболел, он отправился с Маленьким Джоном в монастырь Кирклис недалеко от Хаддерсфилда, чтобы лечиться у своей тети, настоятельницы, но некий сэр Роджер де Донкастер убедил ее убить своего племянника, и настоятельница медленно истекла кровью Робина. . Из последних сил он затрубил в рог, и Маленький Джон пришел ему на помощь, но слишком поздно.

Маленький Джон вложил лук Робина в руку и отнес его к окну, из которого Робин успел выпустить одну стрелу. Робин попросил Маленького Джона похоронить его там, где приземлилась стрела, что он и сделал.

Курган в парке Кирклис, в пределах досягаемости от дома, все еще можно увидеть и, как говорят, это его последнее пристанище. Могилу Маленького Джона можно увидеть на кладбище Хазерсейдж в Дербишире.

А как же его возлюбленная Дева Мэрион? Мало что известно о карьере Робин, но нигде в хрониках не упоминается Дева Марион, поэтому мы должны предположить, что она была «добавлена» в истории позднее.

Итак, Робин существовал, но не совсем так, как Робин Гуд, о котором мы все думаем, кинематографический Робин из Шервуда, Принц воров! Однако его история остается одной из самых известных сказок английского фольклора.

Легенда о Шервуде в Steam

отзывов

«В игре есть все: пышная природа создаст идеальную атмосферу средневековой Англии, а вместе с хорошо анимированными персонажами заставит вас почувствовать себя частью приключений Робин Гуда.
87% — Экшнтрип
«…захватывающая игра, в которую поклонники стратегии будут играть еще довольно долго».
87% — Gamespy
«Приятная прогулка в историческое время, Робин Гуд предлагает солидный тактический бой и восхитительную анимацию».
85% — GameZone

Об этой игре

Англия, Anno Domini 1190 – Ричард Львиное Сердце находится в плену, а его брат, принц Джон, железной рукой правит простыми крестьянами, и эта чистая сила оружия заставляет их подчиняться власти.Только один человек берет на себя борьбу с угнетателями, поддерживаемый небольшой группой храбрых и верных последователей. Его имя; Робин Гуд.

Бродите по густой листве Шервуда, столкнитесь лицом к лицу с королевскими проблемами и сразитесь с войсками принца Джона, взяв на себя роль легендарного дворянина Робин Гуда. Объединитесь с Маленьким Джоном и остальными Веселыми человечками в битве за королевский трон в этой стелс-стратегии в реальном времени.

Основные характеристики:

• Нелинейная система кампании с более чем 30 различными миссиями
  
• Типы миссий от ограбления и проникновения до нападения на замок и засады взаимодействуйте с мышью во время боя, чтобы получить доступ к специальным боевым навыкам
  
• Играйте за Робин Гуда, Маленького Джона, монаха Така или даже Деву Мэриан, всего девять персонажей, каждый со своими способностями и атрибутами
  
• Захватывающая графика с реалистичными атмосферными условиями, такими как день, ночь и туман
  
• Исследуйте исторические места; Шервудский лес, Ноттингемский замок, Йорк и многие другие
  

2011 © Microids.Все права защищены. «Робин Гуд — Легенда о Шервуде» является торговой маркой Spellbound и Anuman. Все права защищены. Все другие товарные знаки и авторские права являются собственностью их соответствующих владельцев.

Новейшая глава Робин Гуда: Шервудский лес умирал

Шервудский лес умирал примерно во времена Робин Гуда, как показал анализ годичных колец в старых бревнах.

Доктор Роберт Лакстон, ученый из Ноттингемского университета, изучающий ключи к прошлым событиям в годичных кольцах деревьев, сказал, что виновата плохая консервация средневековыми английскими королями, а не просто бандиты, воровавшие у богатых, чтобы раздать их бедным.

В Средние века Устав Леса зарезервировал Шервуд исключительно для королей, чтобы они могли охотиться и собирать древесину. Любому, пойманному на краже дров или дичи, могли отрезать руки или ноги, ослепить или даже кастрировать. Законы распространялись на редколесья, окружавшие королевский лес, и вызывали бурное негодование баронов и крестьян.

На ежегодном собрании британских ученых на прошлой неделе доктор Лакстон описал, как кольца роста в старых бревнах более чем 100 зданий в районе Шервуда свидетельствуют о кризисе сохранения леса.Разрыв в росте нового дерева

Ученые могут определить возраст дерева, подсчитав годичные кольца в образцах древесины. Здоровый самоподдерживающийся лес состоит из хорошо сбалансированного сочетания деревьев разного возраста. Для продуктивного управления лесом взрослые деревья следует вырубать только тогда, когда новые могут восстановиться.

Доктор Лакстон сказал, что здания, которые он изучал, содержали бревна, датируемые периодом до норманнского завоевания примерно до 1180 года, а также бревна, датируемые 1290 годом. в лесу было нарушено.

Документы того периода свидетельствуют о том, что восставшие бароны вынудили короля Генриха III в 1216 году пересмотреть законы, содержащиеся в Хартии Леса, отменив некоторые из самых суровых наказаний. Таким образом, в то время как королевская собственность была сохранена, лес был открыт для эксплуатации растущим населением и все более нуждающейся в деньгах монархией.

Взрослые деревья вырубались слишком часто, а молодым деревьям не давали шанса восстановиться, сказал доктор Лакстон. Это нанесло бы вред птицам, оленям и другим диким животным в лесу, которые теряли пищу и убежище, продолжая охотиться.

«В 13 веке королю было очень трудно контролировать и сохранять свои леса, — сказал доктор Лакстон. «Управление лесными угодьями было незначительным или отсутствовало вообще. Данные годичных колец точно фиксируют этот кризис, известный из документальных свидетельств, и могут более точно датировать его».

Доктор Лакстон сказал, что анализ выявил и другие исторические факторы. Например, по его словам, бревна показали затишье в строительстве во время Черной смерти, смертельной эпидемии, которая, вероятно, была бубонной чумой.Эпидемия впервые разразилась в период с 1348 по 1349 год и повторилась в 1380 году.

Сара Пирсон, ученый из Королевской комиссии по историческим памятникам в Англии, сказала, что предварительные исследования предполагают, что подобный кризис мог произойти в королевских лесах в графстве Кент на юго-востоке. . Похоже, что в 13 веке деревья там тоже не восстанавливались, поэтому вполне возможно, что свидетельства из Шервуда указывают на более широкую проблему. Доктор Лакстон сказал, что Шервуд был спасен, когда король Эдуард III начал распродавать большие участки леса в 1300 году.Частная собственность, похоже, способствовала лучшему сохранению.

Assassin’s Creed Valhalla будет включать в себя Шервудский лес Робин Гуда

С объединением карты Assassin’s Creed Valhalla — после того, как новая информация показала три основных города в названии — нарративный директор игры также показал второстепенное место, которое связывает повествование Valhalla с культовым английским языком. герой.

Директор по сюжету Дарби Макдевитт ответила на любознательный вопрос Ikarik_original в Твиттере, в котором была представлена ​​идея о том, что Эйвор общается с легендарным Робин Гудом.Спровоцированный предыдущим признанием Макдевиттом включения фольклора в Валгаллу, стример подумал, что существование Робин Гуда вполне возможно. Макдевитт ответил — наполовину лопнув пузырь фанатов — указав, что Робин Гуда не существовало еще 300 лет после повествования о Валгалле. Однако затем директор сообщил, что в Валгалле будет присутствовать «некий знаменитый лес», что удовлетворило любопытство Икарика.

Связанный: Трейлер Assassin’s Creed Valhalla Story противопоставляет Эйвора сыновьям Рагнара Лодброка

Шервудский лес, расположенный в Ноттингеме, считался убежищем героического лучника Робин Гуда, который специально жил возле большого дуба, который находится в королевском лесу.Говорят, что знаменитому дубу Майор от 800 до 1000 лет, что может быть интересным в игре. Эксперты также считают, что лес содержит подсказки, касающиеся существования древних англосаксонских королевств Мерсии и Нортумбрия, которые присутствуют на карте Assassin’s Creed Valhalla.

Хотя Робин Гуд не мог существовать примерно до Третьего крестового похода — сеттинга первой части Assassin’s Creed — Макдевитт упомянул, что игроки могут притворяться одним из предков Робин Гуда.Режиссер повествования также пояснил, что Шервудский лес будет находиться в Сноттингеме во времена Валгаллы.

Это немного нелестное название, но оно происходит от названия поселения шестого века Снотта инга хам. Англосаксонское слово «хам» означало деревню, «инга» — «принадлежность», а «снотта» — человек. Первая буква позже была опущена до того, как датчане (племя из Скандинавии) завоевали Северо-Восток и Восточную Англию, что превратило Ноттингем в оборонительное поселение в девятом веке; Период Валгаллы.

Сеттинг

Valhalla оказывается исторически обоснованным с включением этого культового места, и мы надеемся, что это еще не все. Англо-саксонская карта, представленная в 12-м названии франшизы, даст игрокам точное представление о прошлом — так же, как это было в Assassin’s Creed Origins — и сделает всесторонний захватывающий, познавательный и полезный опыт.

Больше: много игр Assassin’s Creed позже, нам все еще нужен один набор в Японии

Вот почему орлы не могли просто лететь по кольцу в Мордор, глупцы

Читать Далее

Об авторе

Джо Крейг (опубликовано 939 статей) Более От Джо Крейг

Купить РОБИН ГУД ШЕРВУД ЛЕС.Смола 54 мм. онлайн за28,00€

20г.

Цианоакрилат общего назначения 401. Быстросохнущий, очень прочный, с низкой вязкостью, специально разработанный для склеивания материалов, которые могут иметь даже кислую поверхность. Может использоваться с резиной, кожей, деревом, металлом, смолой и пластиком. Соединяемые поверхности должны быть очищены от грязи, пыли и жира. Следует нанести небольшое количество клея; большее количество цианоакрилата не гарантирует лучшего склеивания и затрудняет высыхание клея, эффективного для склеивания.

 

— 99% циано.
– Этилцианоакрилат
– Температура использования: от -55° до 120°
– Время отверждения: от 3 до 10 секунд. Зазоры и неровности поверхности могут увеличить это время схватывания. Нет необходимости использовать зажимы. Крепко удерживая детали в течение 10–30 секунд, вы обеспечите лучшее сцепление.
– Время окончательного отверждения: 24 часа
– Вязкость: 110 мПа·с
– Прочность на сдвиг: 21,0 МПа

 

* Бутылки не заполняются на 100%, чтобы оставить немного воздуха и заставить его работать должным образом.

 

20г.

Cianoacrilato de uso general 401, secado rápido, extra fuerte, baja viscosidad especialmente Formulado para la adhesion entre materiales que incluso pueden tener una superficie ácida. Se puede usar con caucho, cuero, madera, металл, смола и пластик. Las superficies unir deben estar libres de suciedad, polvo y grasa. Se debe aplicar una pequeña cantidad de adhesivo; más cianoacrilato no garantiza una mejor unión y hase más difícil el secado del adhesivo que es efectivo para la unión.

 

– 99% циано
– Cianoacrilato de etilo
– Температура использования: от -55° до 120°
– Tiempo de fraguado: между 3 и 10 секундами. Los huecos y las superficiesrrhages pueden aumentar este tiempo de fraguado. Нет необходимости использовать usar abrazaderas. Sostener лас piezas Firmemente Durante 10-30 segundos asegurará una mejor adhesión.
– Окончательное время курадо: 24 ч.
– Вязкость: 110 мПа·с
– Высокая коррозионная стойкость: 21,0 МПа

 

*Las botellas no se llenan al 100% para dejar algo de aire y que funcione correctamente.

 

Люди Шервудского леса (1954) — Информация о выпуске

(исходное название)	Люди Шервудского леса
Аргентина (театральное название)	Эспада Робин Гуда
Бразилия	Эспада Робин Гуда
Канада (французское название)	Реванш де Робин де Буа
Канада (английское название)	Люди Шервудского леса
Дания	Мендене из Шервуда
Финляндия	Робин Гуд taistelee jälleen
Франция	La Revanche de Robin des Bois
Греция (транслитерированное название)	To spathi tou Robin ton dason
Италия	Спада Робин Гуда
Нидерланды (неофициальное дословное название)	Робин Гуд в Шервудском лесу
Португалия	О Джастисиро да Флореста
Испания	Лос-Хомбрес-дель-Боске-де-Шервуд
Испания (название видео)	Робин, Эль Аркеро де Шервуд
Швеция	Робин Гуд — фарорнас человек
Великобритания	Люди Шервудского леса
США	Люди Шервудского леса
Западная Германия	Робин Гуд, der rote Rächer
Весь мир (английское название) (название видеокаталога)	Мужчины Шервудского леса

Робин Гуд – факты и вымысел » Барнсдейл и Шервуд

Робин Гуд с самого начала был связан с двумя разными регионами; Барнсдейл в Южном Йоркшире и Шервудский лес в Ноттингемшире.«Робин Гуд в Барнсдейле стоял» цитировался судьей в суде по общим делам в 1429 году. «Робин Гуд в Шервуде стоял» было написано в рукописи Линкольнского собора примерно в 1410 году. В пятнадцатом веке Робин чаще ассоциировался с Барнсдейлом. чем Шервуд, хотя эти два региона находятся на расстоянии менее сорока миль друг от друга. В Робин Гуд и Монах приключения преступников ограничиваются Шервудом и Ноттингемом. Робин Гуд и Поттер имена Вентбридж (Went breg) в районе Барнсдейла и Ноттингема.В «Робин Гуд и Гай Гизборн » действие происходит в Барнсдейле, и шерифа убивают, когда он пытается бежать в Ноттингем. В Gest упоминаются Барнсдейл и Ноттингем, но из ранних баллад только Робин Гуд и монах упоминает Шервуд. Шериф Ноттингема вторгается в Барнсдейл, где у него нет юрисдикции, и он, и преступники путешествуют между двумя регионами с молниеносной скоростью, что приводит к возможности того, что был один цикл сказок, который поместил Робина в Барнсдейл, а другой, который поместил его в Шервуде.Со временем они могли соединиться вместе, что привело к запутанному сценарию. С другой стороны, эти два региона могли быть включены в оригинальные сказки, чтобы привлечь внимание более широкой аудитории, без какой-либо заботы о точности.

Барнсдейл или Бернисдейл был известен как регион между Понтефрактом и Донкастером, слегка поросший лесом район, который официально не был лесом, но был местом засады в четырнадцатом веке. Все нижеперечисленное находится в пределах этого региона. Сейлы (Сейлис) упоминаются в Gest , а Вентбридж (Went breg) упоминаются в Robin Hood and the Potter .К югу от Вентбриджа, на западной стороне автомагистрали A1, находится церковь в Скелбруке, которая, как полагают, находится на месте часовни, упомянутой Робином в заключительных стихах  Gest , и недалеко от A1 в парке Скелбрук. , там когда-то стояло Епископское дерево, где, по преданию, Робин перехватил епископа Херефордского и заставил его танцевать в сапогах. К северу от Епископского Дерева находится вероятное место, где когда-то стоял Камень Роберта Хода, записанный в хартии монаха Бреттона от 1422 года, а на восточной стороне A1 к югу находится Колодец Робин Гуда. Гест и Робин Гуд его смерть , оба называют Кирклис (Киркесли, Черчлиз) в двадцати милях к западу от Барнсдейла, как место смерти и погребения Робина. (см. Могила Робин Гуда) Есть третье местонахождение в Gest , северном Ланкашире и Боуленде.

Шервудский лес занимал около ста тысяч акров в центральном Ноттингемшире в 1609 году и, по крайней мере, четыре века назад. По форме напоминающий песочные часы с покосившимися сторонами, он был более двадцати миль в длину и восьми миль в ширину.Расположение леса было тесно связано с кислыми почвами, которые покрывали полосу песчаника, идущую с севера на юг вниз по центру и к западу от графства. В ранние времена эта огромная территория охватывала по меньшей мере пятую часть всего графства и была известна в различных документах как Ноттингемский лес (Anct. Forest Proc. Chan. № 3, 1218 г. н. э.; № 24, 1232 г. н. э.). , но эквивалентный термин Шервуда вскоре стал более распространенным выражением. Более ранняя форма обычно была Ширводе или Ширводе ; название, возможно, произошло от того факта, что значительная часть леса была границей между двумя графствами Дерби и Ноттингем.Название (как Sciryuda) появляется уже как 958 (Early Yorkshire Charters, ed. W. Farrer, I, 1914, p.11). Многие из его границ были образованы реками: Трент на юге, Меден на севере, Лин на юго-западе и Довербек на юго-востоке. У Короны были большие земельные владения в лесу, сосредоточенные в Бесвуд-парке, Клипстоун-парке, Ноттингемском замке и парке, Бирклендсе и Билхо; однако монарх имел право применять лесной закон на всей территории.В начале тринадцатого века между Генрихом III и крупными землевладельцами Ноттингемшира шел долгий спор по поводу границы Шервуда, и с тех пор до 1660-х годов по ней регулярно ходили, чтобы сохранить географические детали ее протяженности. Большая территория Ноттингемшира, которая когда-то была Шервудским лесом, теперь представляет собой россыпь лесов, пустошей и полей. Национальный природный заповедник Шервудский лес недалеко от Эдвинстоу — это рай для древних дубов, который ежегодно привлекает тысячи посетителей.

ИСТОРИЯ ШЕРВУД

ЛИЧНЫЕ ФОТО

карты

ЛЕСНОЙ ЗАКОН

.