Невский Владимир. Хозяйка земли таёжной. Приворотное зелье. За тридевять земель.Мулатка
— Дикая страна, дикие нравы, дикие люди, — шептал в сердцах Джузеппе, кутаясь в легкую курточку, которая не спасала ни от пронзительного холодного ветра, ни от мелко моросящего дождя. — Здесь солнце когда-нибудь бывает? — он обратился к соотечественнику, который шел в паре с ним.
Паоло вскинул голову, и с его черных, как смоль, кудряшек брызнули капельки воды:
— Если ветер прекратится, то на нас тут же набросится стая кровопийц. Гнус, кажется.
— Разговорчики! — прервал его зычный бас конвоира. И хоть он и говорил на чужом языке, они его прекрасно понимали. Нагайка в руках русского солдата была отличным учителем.
— Дикая страна, — едва слышно повторил Джузеппе.
— Сибирь, — вторил ему Паоло. Он был еще совсем молод, но уже повидал так много: и голодное детство, и война, и первый бой. А теперь еще и плен. Второй месяц они бредут в далекую Сибирь, и кажется, что дороги этой не будет конца.
— Черед два дня будем на месте.
— Каторга?! — то ли спросил, то ли утвердительно заявил старик. Он все чаще с тоской бросал взгляды через плечо. — Далеко же нас завели.
— Никакая это не каторга. Мы будем жить в деревне, ловить рыбу, сажать огород.
— Какой же это плен? — горько усмехнулся Джузеппе.
— Уезжать вот только никуда нельзя. Каждый вечер к нам будет приходить жандарм, проверять.
— Пересчитывать как кур в курятнике, — продолжил старик.
— Можно и так сказать. Не кисни, Джузеппе, смотришь, и война скоро закончится. И поедем мы в родную Тоскану.
— Эх, сынок, ничего-то ты о войне и не знаешь. Не скоро закончится она, и эхо ее еще не одно десятилетие будет блуждать по Европе. Только я не доживу. Не увижу ласковое солнце Италии.
— Брось! Какие твои годы. Ты еще мужик в силе.
— Тоска по родине быстро старит, — грустно ответил старый вояка, плотнее закутываясь в рваную куртку.
— Надо верить в хорошее. Без веры никак нельзя, — скорее больше для себя, ответил Паоло.
— Дарья! Где ты бегаешь, шалунишка? — на крыльцо вышел мужик. Эдакий великан, косая сажень в плечах. Хотя и были сдвинуты его лохматые брови к переносице, в густой кучерявой бороде блуждала добродушная, никак не совместимая с грозным обликом, улыбка.
— Что, батюшка? — из хлева выскочила пятнадцатилетняя дивчина в ярком сарафане. — Кур вот кормила, да яичек набрала. — В руках она держала лукошко. — Сейчас завтрак приготовлю.
— Некогда в избе рассиживаться. Солнце вон уже давно встало, а мы все на перинах кувыркаемся. Давай, доченька, в лес собирайся.
— Ой! — наигранно вздохнула Дарья.
— Али забыла, про что вчера разговор имели?
— Как можно, батюшка. Все помню, ничего не забыла.
— Тогда собирайся, егоза.
— Я мигом. — Она проскользнула в избу и уже через пару мгновений выскочила на крыльцо. Отец внимательно оглядел ее. Порадовался в душе за дочь. Выросла она красивой, разумной и работящей. Единственная надежда и радость в жизни после смерти супруги ненаглядной.
— Власы в косу прибери, да под платок спрячь. Что еще выдумала? Яки русалка нечесаная.
Дарья послушно заплела русые волосы в толстую, толщиной в свою же руку косу.
— Так? — в ее глазах-смородинках «плясали чертенята».
— Так, — довольно усмехнулся отец. Ныне молодые не особо слушаются, норовят все по-своему делать. О Дарье такого не скажешь. Во всем слушается отца, внимает его советам.
— Батюшка, а почему вы сами в лес за этими травками не сходите? Аль боитесь, что селяне засмеют вас?
— Ха, кого же мне бояться? — усмехнулся богатырь. А иначе и не скажешь, в его могучем теле чувствовалась богатырская силушка. — Некогда мне за травками ходить. Заказов ныне много. – Он кивнул на кузницу, которая одиноко стояла в уголке двора.
— А зачем кузнецу разные травки и корешки? — в который раз она задает этот вопрос без всякой надежды получить внятный ответ. Но сегодня кузнец был в хорошем расположении духа и пока провожал дочь за околицу поведал такую историю:
— Давно это было. Очень давно. Джучи, сын великого завоевателя Чингисхана, продолжил дела отца и пошел войной на местные народы. Потому как не желали они жить в услужении и дань платить огромную. А славился тот народ тем, что мастера могли ковать сталь лучше булата дамасского. А ковали то железо в отваре трав таежных. Да только не помогли ни мечи, ни стрелы, ни копья. Завоевал народ тот Джучи да истребил его. Секрет той стали погиб с последним мастером. А я, Дарьюшка, хочу вновь секрет этот открыть, разгадать. Вот и пробую всякие отвары. Только тебе и откроется эта великая тайна.
— Почему мне, батюшка? — затаив дыхание, слушала она отца.
— Эх, Дарьюшка! Не зря же я при твоем крещении уговорил местного попа наречь тебя этим именем вопреки святцам. Ибо и хозяйка земли таежной тоже зовется Дарьей.
— А это я знаю.
— Вот, может тебе и откроется золото земли сибирской.
Дарья звонко рассмеялась:
— Золото-то на речке, а не в тайге. Его же старатели моют.
— То не золото, Дарьюшка, то – металл мертвый. Все зло от него, все несчастье.
— Да что ты, батюшка? Какое же зло? В деревне у нас все живут дружно, не завидуют. Все в достатке, нищеты не зная. У каждого в доме и песок золотой имеется, а то и самородки. Не ленись только, иди и мой.
— Твоя правда, доченька. Только вот что я скажу тебе: это все до времени, до срока. Желтый металл не может быть добрым. Рано или поздно грянет беда. Большая беда.
Они вышли из деревни, и перед их взором открылась чудная картина: небольшой луг, утопающий в цветах всевозможных форм и окраски, а за ним – речка и тайга.
— Лепота! — вздохнул полной грудью кузнец. — Ну, с Богом. Осторожно там, Дарья.
— Не беспокойся, дед. Не в первый раз. — И Дарья, помахивая корзинкой, побежала через луг, смахивая с травинок остатки росы. Кузнец вздохнул и повернул обратно. У него и впрямь накопились заказы, где особняком было изготовление домашней утвари для пленных чехов, немцев и итальянцев.
Пленных расселили в большом бараке по национальному признаку. Итальянцев среди них оказалось всего четверо, и потому комната у них была не большая, но довольно уютная, с окнами на главную улицу селения. Наступили будни, полные забот по обустраиванию жилья. Только Паоло не принимал в этом никакого участия. Он целыми днями пропадал то в деревне, то на речке, то на станции. Возвращался лишь под вечер, переполненный новыми впечатлениями и новостями. Он метался по комнате, жестикулировал, рассказывая землякам об увиденном и услышанном. Джузеппе даже как-то грустно заметил:
— У меня складывается такое чувство, что тебе здесь очень нравится.
— Нравится! — поспешно, не подумав, выпалил Паоло и осекся, увидев грустные глаза сородичей.
— Эх, молодость, молодость, — с большой долей упрека произнес Джузеппе, — но это скоро пройдет.
Паоло поспешил перевести разговор на другую тему:
— А чем это так вкусно пахнет? Аж живот крутит.
— Это уха.
— Уха? А что это?
— Суп из рыбы, — пояснил Филиппе, который до войны работал поваром в таверне. Теперь его навыки очень были кстати за тысячи километров от родного дома.
— Вы наловили рыбу? — Паоло уселся за стол.
— Да нет. Просто пришел местный рыбак и принес рыбу.
— А чем рассчитались?
Паоло вновь вернулся к своим впечатлениям:
— Вот и я об этом говорю. Загадочный народ. Мы – плененные враги, а они не проявляют к нам ни злобы, ни враждебности. Даже наоборот, сочувствуют и жалеют.
— Да, непонятный народ. А потому – никогда и никем не покоренный.
Прошло несколько недель.
Они встретились. Иначе и быть не могло.
Паоло гулял по опушке леса. Тайга и манила его, и пугала своим величием, важностью и таинственностью. Молодой итальянец так и не решился войти, боясь потеряться там навеки. Вот и бродил он вокруг да около, любуясь красотой природы. И вдруг из леса вышла она. Легко так и непринужденно, словно вышла из дома на крылечко. Молодая девчонка с каскадом волос, струящихся по ее легкому тоненькому стану. На голове, словно корона, сидел огромный венок из разноцветных луговых цветов и трав. А из-под него смотрели удивленно и восхищенно на мир черные глаза. Словно спелые оливки в оправе пушистых ресниц. Они столкнулись нос к носу и от растерянности встали как вкопанные, не отрывая взгляда друг с друга.
— Кто ты? — вмиг пересохшими губами спросил он. Он словно боялся повысить голос, чтобы видение не могло испариться. Девчонка озорно прищурила глазки-оливки, и легкая игривая улыбка коснулась ее ярких, чуть полноватых губ.
— Я – хозяйка земли таёжной, — и махнула рукой на лес, луг, речку, деревню. У парня слегка закружилась голова от увиденного и услышанного. В ее голосе ручеек. Он прислонился спиной к сосне. В эти мгновения он ни на йоту не сомневался в правдивости ее слов. Она – владыка этого чудесного края.
— А ты кто?
— Паоло, — прошептал он.
— Паоло?! — изумление ей было к лицу. — Павел, значит?
— Павел, — повторил парень, все еще находясь в сильном смятении и закивал кучерявой головой.
— А что ты тут делаешь, Павел? — спросила Дарья. Не дождалась ответа и, понимая состояние иностранца, она громко рассмеялась. Трехкратно эхо повторило ее смех. Из травы выпорхнула испуганная пташка и поднялась в облака. — Да живая я! Живая! Из деревни я, Дарья, дочка кузнеца. Вот, потрогай, — она протянула парню руку.
Паоло осторожно взял ее хрупкую мягкую ладошку и легонько пожал.
— Дарья, — по слогам произнес он ее имя так, словно то было какое-то тайное заклинание.
— Эх, ты! — покачала головой девчонка. — Чудак. Ты что, девушек никогда не видел?
Паоло постепенно обретал способность мыслить и внятно произносить русские слова:
— Таких красивых – никогда! — искренне, с жаром, произнес он.
Такая прямота смутила селянку. Дарья вся покраснела, словно вспыхнул внутренний огонь. И в смятении она была не меньше прекрасной. Паоло, осмелившись, продолжал:
— И у меня на родине, и в Европе, да и у вас в стране, по которой я прошагал много дорог, нигде я не встречал такой красивой.
— Баловник ты, — ответила Дарья, стараясь не встретиться с ним взглядом, и постаралась перевести разговор на другую тему. Да только девичье сердечко так и рвалось из груди, желая утонуть в словах нежных и милых, что доселе не ведало.
Не спеша они возвращались в деревню. Говорили. О России и далекой Италии, о речке и тайге, о войне и цветах на лугу. И они совсем не подозревали в те мгновения, что детство закончилось, и новые чувства уже вовсю стучатся в их молодые сердца.
Паоло находился в таком смятении чувств, что порой не замечал, не слышал собратьев по несчастью. Ел, спал, хлопотал по дому он как-то не осмысленно, без души. Потому как все мысли его были только о Дарье. Они еще несколько раз случайно встречались и провели время в интересных дружеских беседах. И с каждой новой встречей эта девчонка все больше и больше покоряла его. Своей непосредственностью, добротой, душевной красотой. Вечерами он просто лежал, отвернувшись к стенке, не принимал участие в разговорах и строил сказочные мечты. И в этот вечер все было как обычно, пока….
— Хватит! — Джузеппе громко стукнул по столешнице так, что посуда подскочила на месте. Соплеменники удивленно посмотрели на него. — Хватит! — уже более спокойно повторил он. — Я был много раз на станции. Я внимательно прислушивался к разговорам людей и много подмечал. Ждать, когда закончится эта война, дело неблагодарное. Все больше и больше стран втягиваются в военные действия. Ее уже окрестили мировой войной.
— И что? — поинтересовался Лука, самый немногословный и угрюмый.
— А то, что нам пора задуматься о побеге.
В комнате повисла тревожная тишина. Слова-то прозвучали судьбоносные.
— Или вы собираетесь подыхать в этой дикой, грязной стране? Далеко от родины, так далеко, что никогда ваши родные не смогут навестить могилки. В стране, где и церковь иная, где нам придется подыхать без причастия и наставления падре? — слова были весомыми и удручающими, от которых так и вело страхом и обреченностью.
— Но как? — первым нарушил молчание Филиппе.
— Я все продумал до мелочей. — Джузеппе резко перешел на шепот, склонился над столом, приглашая к нему присоединиться.
— Поведай нам.
— Если вы согласны, конечно.
— Я согласен, — тут же поддержал его Филиппе.
— И я, — вторил ему Лука.
Паоло буркнул что-то под нос неопределенное, и Джузеппе поведал им свой план побега:
— А вы знаете, что тут моют золото? Старатели моют и сдают золотишко в контору, а уж оттуда, один раз в месяц, увозят его на почтовой карете. Видели, наверное, вы эту карету, у нее на дверках – двуглавый орел и надпись, что-то подобное «Золото Российской империи». Его отвозят в Рыбное, там железная дорога. И по ней – в Санкт-Петербург.
— А причем тут золото? — удивился Паоло. — Мы же бежать собираемся.
— Вот чудак-человек, — усмехнулся Джузеппе. — Домой возвращаться лучше богатым. Да и в дальней дороге золото нам пригодится. Многим жандармам оно глаза прикроет.
— Дальше, дальше, — нетерпеливо торопил старика Лука.
— До станции карету охраняют только четверо жандармов ну и возница еще. Итого пять. А нас четверо. И дорога проходит через лес.
— Ты предлагаешь разбой? — удивился Паоло.
— На войне как на войне, — ответил Джузеппе.
— И много золота? — спросил Филиппе.
— Точно не знаю, но местные словоохотливые мужики поговаривают, что до двух пудов доходит. А сколько это? Не представляю.
— Да нас тут же и поймают, — угрюмо предположил Паоло.
Джузеппе усмехнулся как-то загадочно и принялся за ужин, который порядком уже успел остыть. Было понятно, что хитрый старик чего-то придумал, да только не спешит открываться перед земляками.
— Ну? — не выдержал Лука.
— Золото мы спрячем в лесу, а сами вернемся в селение и будем жить, как ни в чем не бывало. А когда пройдет немного времени, полиция утратит бдительность и успокоится, вот тогда-то мы и рванем. А за это время нам необходимо раздобыть одежду, отрастить бороды. Будем выдавать себя за бродячих монахов.
— А язык?
— За немых монахов.
И опять в комнате повисла тревожная тишина. Каждый мысленно обдумывал озвученный план, который в целом был хорошим. И лишь один Паоло лихорадочно искал слабое место в нем и, не придумав ничего, просто спросил:
— И когда ты это все успел? И про золото узнать, и место в лесу подготовить?
— А я делом занимаюсь, — не без злости в голосе ответил тот, сверкнув грозно глазами. — А не лазаю местным девчонкам под юбки.
Паоло покраснел не хуже любой девчонки. Наивно полагал, что про его отношения с Дарьей никто не знает. А теперь вдруг понял, что его любовь словно выставлена на всеобщее обозрение.
Именно об этом и кузнец решил поговорить с дочкой. Наблюдая, как та ловко орудует ухватом, двигает в печи чугуны, накрывает на стол. Щи, каша с жареными грибами, простокваша.
— Дарьюшка, — начал, было, кузнец и осекся. Не знал мужчина, как говорить с ней на столь деликатную тему, и потому буркнул напрямую. — Чтобы я тебя больше не видел рядом с этим итальянцем.
Дарья едва не порезалась ножом:
— Батюшка!
— И не перечь! Вся деревня только и судачит об этом. Пойми, доченька, не из нашего он теста, не чета тебе. Да и веры иной.
— А у нас все императрицы в начале были иной веры. Вы же сами мне о том сказывали, — робко возразила дочка.
— Ха, — слабо усмехнулся кузнец. — То императрицы, а то мы. Чего ровнять-то.
Обедали они в полном молчании. Лишь однажды Дарья попыталась:
— А он славный, — и натянуто улыбнулась. — Лопочет так интересно по-своему. Я тоже несколько слов выучила.
— Не чета нам, — не столь серьезно и убедительно повторил кузнец. И вроде сам уже был в большом сомнении. Но к разговору этому больше не возвращался.
Паоло сидел на мягкой траве возле родника, которого местные называли «нечистым», хотя вода выбивалась из-под земли прозрачная-прозрачная. Так и хотелось припасть к нему губами, утолить жажду, которую он испытывал. И только рассказы местных жителей про болезни и несчастья от этого источника останавливали парня. И тут неожиданно рядом появилась Дарья. Возникла из ниоткуда, словно из воздуха.
— Дарья! — обрадовался Паоло, протянул к ней руки, но тут же отдернул. Дарья была не Дарьей. Вроде и она, но в то же время и не она. Двойственное какое-то видение.
— Я – Хозяйка земли таёжной, — вдруг заговорила девушка, но при этом ее губы даже не двигались. Мысли ее как будто обращались в слова и висели легкой дымкой в воздухе. – Я знаю, какое черное дело вы задумали. Да только предостеречь могу, а помешать – нет. Человек сам выбирает себе путь. Но тебя мне жаль. Спасти хочу.
— Как?
— Выпей из этого родника ровно шесть глоточков водицы. Шесть! И возвращайся домой, спать ложись.
— А завтра?
— Ты будешь спасен. — Хозяйка растаяла в воздухе. Это было столь красиво и сказочно, что он вздрогнул, и проснулся.
За окном была глубокая ночь. В небе висела огромная луна, заливающая тайгу своим холодным светом. Не отдавая себе отчета, подавшись непонятным душевным порывам, Паоло оделся и выскочил из барака. До нечистого родника было всего полчаса ходу, столько же обратно. Уже через час Паоло вновь лежал в своей койке и мысленно удивлялся своему поступку. А утром его скрутил недуг. Поднялась высокая температура, его кидало то в жар, то в холод. Начались проблемы с животом. По телу пошла нехорошая сыпь.
— Чума! — покачал головой Джузеппе. — Извини, брат Паоло, но ты и сам понимаешь, что в нашем деле ты будешь только обузой. Лежи, а мы справимся и втроем.
Они ушли на разбой, а Паоло вскоре впал в беспамятство. Он то входил на короткое время в сознание и видел вокруг себя каких-то людей, жандармов, дряхлую старуху, которая старалась напоить его пахучим отваром, то вновь надолго впадал в сон.
Окончательно очнулся он лишь на пятые сутки. Открыл глаза и удивился: обстановка была незнакомой. Лежал он на высокой кровати в светлой комнате. Кругом царила чистота и уют. Белые скатерки, цветочки на подоконнике. Откуда-то доносился аромат свежевыпеченных пирогов. Рядом с койкой стояла тумбочка, на которой были пузырьки, банки с отварами и кружка с водой. Тут же сильно захотелось пить. Паоло протянул руку, взял ее, но сил не хватило удержать. Кружка упала на пол и покатилась, создавая шум. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошла Дарья.
— О! Да мы очнулись. Пить хочешь? Я сейчас. — Она вернулась через мгновение. Присела на краешек кровати и осторожно начала его поить с ложечки.
— Где я?
— У нас в избе, — ответила Дарья и тут же густо покраснела. — Батюшка благословил нас.
— А что со мной?
— Говорила же я тебе: не пей водицы из родника нечистого, а ты не послушался. Да теперь все позади, теперь ты на поправку пойдешь. Знахарка наша тебя на ноги поставит.
— А наши? — он осекся, да и говорить подолгу не мог.
— Ваши на карету с императорским золотом напали. Охранников убили, сами в лесу хотели золото спрятать, да видимо не поделили, поубивали друг друга. Их только на третий день нашли. Ты спи, тебе теперь надо много спать, сил набираться. До Покрова время еще есть.
— А что такое Покров?
— Праздник это, осенью. После него можно и свадьбу играть.
Радость озарила лицо бледного Паоло. Он взял ее ладошку и легонько пожал:
— Ты будешь моей женой?
Дарья опять вспыхнула огнем. Ничего не ответила, но он и сам прочитал в ее глазах-смородинках утвердительный ответ.
То было без малого сто лет тому назад.
Николай влюбился. Сильно. Безнадежно. Как он только не пытался установить отношения с Ниной. Но все попытки терпели сокрушительное фиаско. Нина оставалась неприступной. И Николай видел тому причины, прежде всего в себе. Ну не обладал он ничем выдающимся! На гитаре не играл, рифмами не баловался, машины не имел. Даже не мог из-за финансового положения приглашать красивую, такую востребованную девчонку в дорогие рестораны и гламурные вечеринки. А природная доброта, скромность и честность уже давно не ценились, не котировались в молодежной среде. Отчаянье от безвыходности так сильно захватили парня, что он почувствовал, что медленно сходит с ума. Мысли порой переходили грань благоразумия. Казалось, что если Нина не будет его, то и жить как-то не обязательно. Греховные мысли о суициде тоже иногда преследовали его, пугали своей состоятельностью. Идея-фикс загнала Колю в тупик.
Спасение пришло, как всегда, неожиданно. Где-то там, в глубинах подсознания зародился лучик идеи. И эта мысль постепенно выросла, окрепла и целиком поглотила его. Всю бессонную ночь он тешил ее, лелеял и довел-таки до полного созревания.
— Поеду я, пожалуй, в деревню. К бабушке. Два месяца на чистом воздухе физического труда должны привести меня в порядок.
Мать только обрадовалась решению сына. Видела его подавленное состояние, переживала, боялась своими расспросами только усугубить и без того натянутые отношения. А тут он сам принял правильное решение. Сказано – сделано, не стоит прятать под зеленое сукно.
И уже вечером Коля после любовно приготовленного ужина обрадованной бабушки отправился спать на сеновал. Корову бабушка уже давно продала, но на сеновале еще лежали охапки скошенной травы, от которого шел едва уловимый аромат. В распахнутую дверку заползала вечерняя прохлада, неся с собой дополнительный и богатый букет запахов, от которого с непривычки начинала слегка кружиться голова. Коля почти физически чувствовал, как его легкие при каждом вздохе-выдохе освобождаются от городской гари и копоти, наполняются свежим нектаром. Да, давненько он так сладко не спал, как младенец. Без сновидений. А проснувшись на зорьке, почувствовал себя бодрым, сильным и почти здоровым. В сарае обнаружил свой старенький велосипед и принялся за его починку. Захотелось прокатиться по близлежащим лугам, полям и березовым посадкам. А можно и на рыбалку махнуть, на Дальние озера. Раньше они славились богатством рыб. Да и покупаться в чистой, проточной воде было лишь в удовольствие.
А бабушка опять приготовила шикарный ужин: напекла пирогов с тремя разными начинками. С картошкой, с грибами и с вишней. Она была большой любительницей поговорить, при этом можно было и не участвовать самому в беседе. Главное слушать и иногда вставлять междометия. Чем Коля и пользовался. На душе становилась легко и спокойно. Хотя иногда и вспыхивали старые мысли, словно упрекая хозяина, что он забыл об истинной причине своего двухмесячного отдыха в столь глухих местах. И эта милая старушка изначально планировалась для получения информации, корысти ради.
— Бабуль, мне в институте дали такое задание. Короче, мне надо собрать материал про знахарок, ведьм и колдунов.
— Какие такие материалы? — пожилая бабушка не совсем поняла внука.
— Ну, легенды там всякие, случаи. Записать все это надо.
— А, понятно. Ты ешь, ешь, пока пироги не остыли.
— Помнится, в детстве вы часто пугали нас ворожеей, которая живет в Елховском Кусту.
— А как же, как же, — бабушка даже как-то обрадовалась, — была такая. Ульяна. Со всей округи к ней ехали, кто погадать, кто подлечиться, кто поворожить.
— А она живая? — задал вопрос Коля, от которого так много зависело. Много, если не все.
Бабушка неуверенно пожала плечами:
— Не знаю даже. Я ведь сейчас редко выхожу на улицу. Ноги сильно болят. Да и поговорить особо-то и не с кем. Деревня – две улицы и три дома. Все подружки уже давным-давно меня на том свете дожидаются.
— Это ты брось, бабуль. Ты у меня еще ничего, о-го-го! Вон какие вкусные пироги стряпаешь. Любую молодуху за пояс заткнешь.
Лесть бабушке пришла по душе, вызывая широкую улыбку.
— Да жива, наверное, Ульяна. Потому как ведьма она. А чтобы ведьма померла, надо конек на крыше перерубить. Да и в магазине намедни я что-то краем уха про нее слышала.
— А что именно? — с нетерпением воскликнул Коля, отложив кусок пирога.
— Да не помню я, — махнула рукой бабушка, как бы говоря: «не приставай ко мне, внучок, с всякими глупостями». А тот и не собирался больше расспрашивать пожилого человека, чтобы его нездоровый интерес не вызвал настороженность. Главное он уже узнал: ворожея Ульяна жива. А дорогу в Елховый Куст он и так знает. По дороге на Дальние озера необходимо свернуть около одинокого дуба не направо, а налево. Всего-то каких-то пятнадцать-двадцать километров. И ради Нины, ради своего чувства к ней, это казалось никчемной мелочью.
Но на деле оказалось все гораздо тяжелее. Давно Николай не сидел в седле велосипеда, и уж тем более не совершал столь длинные прогулки. Пришлось делать привал на развилке трех дорог, около одиноко растущего могучего дуба. Тишина, как ее представляют городские жители, и не являлась таковой. Стоило только прислушаться, и ты понимаешь ее полное отсутствие. Шелестят от легкого ветерка листья, в траве стрекочут кузнечики. Вот, жужжа, пролетела пчела. А уж про птиц и говорить нечего. Поют, стрекочут, щебечут. Только эти звуки не ложатся тяжестью на душу. Наоборот, доставляют неизмеримое удовлетворение, чувство гармонии и покоя.
В деревушке Елховый Куст Николаю сказали, что знахарка Ульяна живет на выселках, в лесу. И любезно подсказали дорогу. Проезжая через сосновый бор, Коля недобрыми словами поминал русских классиков. Это они в своих произведениях, описывая всю прелесть соснового леса, представляли его райским уголком. На деле, оказалось не столь радужным это любование красотой. Потому как на него напали комары, мошкара и слепни. Эти кровожадные увидели в нем безотказного донора, тем более одет он был в шорты и сетчатую футболку. Пришлось со всех сил крутить педали, обливаясь потом. Кровососы не отставали. Наконец-то, лесная дорожка привела его на широкую поляну, в середине которой стояла одинокая изба. Бросив велосипед около крыльца, Николай пулей залетел в сени, плотно прикрыв дверь за собой. Отдышавшись и оглядевшись, он заметил, что попал по адресу. На стенках висели пучки различных трав, которые благоухали каждый на свой лад. И этот ароматный коктейль вскружил голову.
— Кто там? — в сени из избы вышла молодая двадцатилетняя девушка.
Это было столь неожиданно для Николая, что он растерялся и смотрел на нее, словно на диковинный музейный экспонат. Невысоко роста, плотного телосложения и, наверняка, в ней текла кровь представителей различных рас. Лицо белое, круглое. Глаза голубые, миндалевидной формы. Волосы темные, почти черные. Такое сочетание было просто потрясающее. Толстая коса покоилась на высокой груди, а на голове настоящий венок из полевых цветов. Простое ситцевое платьице выгодно подчеркивало фигурку модели. Она терпеливо ждала, когда незваный гость вдоволь насмотрится на нее. Молчала, а потом слегка кашлянула, чем и вывела Николая из оцепенения.
— А где Ульяна? — совсем уж глупый вопрос задал Коля, на что получил исчерпывающий ответ.
— Я – Ульяна.
Парень почувствовал, как кровь буквально застыла в его жилах, в животе образовался холодный ком. Неужели и в самом деле существует бессмертие?! Оборотни там, вампиры всякие, продавшие души дьяволу, обретают вечную молодость. Палитра чувств отразилась на его лице.
— Что с тобой? – девушка шагнула к нему.
Коля отшатнулся, уперся спиною в закрытую дверь.
— Ты и есть та самая Ульяна? Колдунья? Я же еще в детстве слышал о тебе, — с трудом проговорил Коля.
Девушка недоуменно посмотрела на него, а через мгновение весело рассмеялась. И словно маленькие колокольчики прозвенели. И лицо преобразилось. Такое милое стало, с очаровательными ямочками на щеках. Поспешила успокоить гостя:
— Да нет же. Та, о которой ты слышал, тоже была Ульяной. Моя бабушка. Она умерла два года назад.
— Умерла? — он не смог спрятать разочарование. Опустошенность навалилась грузом на плечи. — А я так надеялся на нее.
Ульяна все же подошла к нему вплотную, заглянула в глаза. От этого пронзительного взгляда синих, как небо в предрассветный час, глаз по телу разлилось благодатное тепло.
— А может, я смогу помочь тебе? — спросила Ульяна.
— А ты колдунья? — надежда вновь вспыхнула в глубине души.
— Бабушка кое-чему научила меня, — ответила девушка и положила руку ему на грудь в область сердца. Сквозь сетчатую футболку он почувствовал ее тепло. — У тебя учащенное сердцебиение. Да и лесной гнус сильно покусал тебя. — Она повернулась. — Пошли в дом.
Николай прошел следом за ней и попал в самую настоящую русскую избу. С русской печкой в полкомнаты, иконостасом в переднем углу, цветочками на подоконнике и самотканым ковриком на полу.
— Садись, — хозяйка кивнула в сторону стола, на котором красовался медный самовар, а сама прошла за ширму. Вернулась через мгновение: — Выпей.
И поставила перед ним кружку. Улыбнулась его выражению лица:
— Не бойся, это настой пустырника. Успокаивающее средство. А вот этой мазью смажешь все укусы. Пахнет она, конечно, не очень приятно, но снимает зуд, жар и покраснение.
— Спасибо.
Пока он пил маленькими глоточками горький настой пустырника, Ульяна сидела напротив него и, подперев милое личико ладошкой, наблюдала за ним. Была в ней порядком подзабытая наивность, простота и непосредственность. И полностью отсутствовали, по первому впечатлению, хитрость, изворотливость и тайные помыслы. Какая-то особенная, словно сошедшая со страниц романов русских классиков. На ум сразу же приходила Олеся Куприна, потом барышня-крестьянка Пушкина.
— Так чем ты так сильно заболел, что решил обратиться к народной медицине, да еще и в лице знахарки? — и в голосе ее, и в уголочках глаз была неприкрытая насмешка. Да Николая это нисколько не задевало. Хотя и смутился. Говорить с ровесницей о цели своего визита было крайне неудобно и стыдно. Но чувства к Нине все же перебороли смущение.
— Мне бы одну девчонку приворожить, — сказал он, ожидая в ответ бурную реакцию. Но ошибся не в первый раз.
Ульяна спокойно отнеслась к его просьбе. Лишь слегка прищурила глазки, в которых заплескалось озорство.
— Неужели так безнадежно?
Коля ничего не ответил, залпом допил настойку.
— Вообще-то, я этим не занимаюсь. Я специализируюсь на гомеопатии.
— Чем? — не понял Коля.
— Фитотерапия, лечение травами.
Николай промолчал. Надежда, которая толком не успела возродиться, вновь начала угасать. И все же он уцепился за соломинку:
— А может, сделаешь исключение?
Ульяна опустила голову, затеребила кончик шикарной косы, задумалась.
— А тебе это точно надо? — наконец-то она глянула на него синими глазищами. — Неужели твое чувство такое сильное, что ты решился на такой отчаянный шаг. Приворот сильный. На всю жизнь. Ты хорошо подумал?
— Я уже устал об этом думать. День и ночь. Недели и месяцы.
— Ну, хорошо, — вдруг весело и бодро согласилась она. — За успех я, конечно, не ручаюсь.
— Но попробовать надо, – досказал вмиг обрадовавшийся Коля.
— Но только зелье готовится долго.
— Сколько?
— Надо собрать семьдесят семь трав, варить семьдесят семь дней, настаивать семьдесят семь ночей, нашептывая семьдесят семь слов заклинания.
Николай быстренько прикинул:
— Так это будет уже конец сентября. Я уеду в город.
— Вот там и найдешь меня.
— Ты живешь в городе? — искренне удивился парень.
Ульяна опять весело рассеялась. И опять прозвенели маленькие колокольчики.
— А ты думаешь, что я живу тут, затворницей? Нет. Я учусь в институте лесного хозяйства. Хочу стать егерем. А тут живу летом, да и на каникулах.
— Не страшно одной?
— А ружье на что? — вопросом на вопрос ответила Ульяна. — А потом, в городе-то намного опасней жить. Люди – вот самые страшные звери. Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. — Она бросила мимолетный взгляд на часы с кукушкой. И Коля заметил это.
— Я, пожалуй, поеду. Мне еще до дома двадцать километров надо отмахать.
— Про мазь не забудь.
— Спасибо. — Он поднялся. — А тебе разве не нужна фотография моей девчонки или хотя бы имя ее?
— Нет. Получишь зелье, добавишь девочке в чай. И привяжешь ее так, что, может, потом и сам будешь не рад. — В ее голосе звенела издевка, но Николай не отреагировал на нее.
Попрощавшись, он вновь оседлал велосипед.
Спал он снова на сеновале и проснулся задолго до рассвета. Вспомнил сон и улыбнулся. Даже как-то обрадовался. В его сегодняшнем сновидении отсутствовала Нина. Героиней стала лесная колдунья, Ульяна. Ее черная коса, ее мягкая теплая ладошка, ее красивые синие глаза. На душе было спокойно и легко. Давненько так хорошо Николай не чувствовал себя. Стал припоминать в подробностях вчерашний визит. Вот он, спасаясь от комаров, въезжает во двор. Там дом, сарай, летняя кухня. Под деревьями – стол и скамейки. Дрова. Дрова! Да, куча распиленных, но не расколотых дров.
— Может, ей и переколоть-то некому. Кажется, она говорила, что живет одна. Неужели она сама будет колоть дрова? — эти мысли буквально обожгли Николая, и он скатился с сеновала.
— Я на рыбалку, — лаконично сообщил он бабушке после завтрака.
И будь старушка внимательней, то она заметила бы, что внук отправился на рыбную ловлю не с удочками, а с одним топором.
Сначала езда давалась ему не без труда. Вчерашняя нагрузка, да с непривычки, отзывалась сегодня болью в ногах и спине. Но проехал четверть пути, и боль постепенно утихла, а потом и вовсе сошла на «нет». Даже около одинокого дуба он не стал устраивать привал. Чем ближе он подъезжал к лесной избушке, тем светлее становилось на душе. Необъяснимая пока радость заполняла его. Просто хотелось быстрее увидеть Ульяну. Но его ожидало разочарование. Дом оказался под замком, во дворе – никого, в огороде – ни души. Немного передохнув с дороги и умывшись колодезной водой, Николай приступил к колке дров. Ничего не получалось сначала, да потом прежние навыки пробудились, руки налились уверенностью и силой. Работа закипела, даже не заметил течение времени.
— Привет, — раздался за спиной милый голосок.
Он обернулся: Ульяна. Вернулась из леса, как о том говорила ее экипировка. Куртка, основательно потертые джинсы, резиновые сапожки. В руках она держала лукошко с грибами и пучок какой-то травки.
— А я иду и гадаю, кто это решил оказать тимуровскую помощь лесной ведьме?
— Извини, если что не так. Просто я подумал, — он замялся и не закончил предложение.
— Да ничего. Спасибо большое. Сейчас я картошечки с грибами нажарю. Ты как? Грибы любишь?
— Обожаю. — Коля только сейчас почувствовал голод.
— Тогда умывайся и пошли. Грибы с молодой картошкой жарятся очень быстро.
Через пять минут Коля уже сидел в уютной светлой комнате. Ульяна поставила перед ним кружку с каким-то настоем.
— Что это?
— Пей, не бойся. Отравить я тебя не собираюсь. Отвар снимет усталость как рукой. Наверняка, с непривычки у тебя все тело болит.
— А ты еще и ясновидящая? — Коля тоже поддел ее.
— Чтобы об этом догадаться, не надо обладать сверхъестественными способностями. А вот и картошка подоспела.
То ли Коля был такой голодный, то ли Ульяна профессионально готовила, да только ему казалось, что до сих пор ничего вкуснее в жизни он и не ел.
После обильного обеда возвращаться было тяжеловато. Дорога показалась намного длиннее.
Целую неделю Николай ездил к Ульяне. Доколол дрова, сложил их в поленницу. Хотя девушка и говорила, что с последним она и сама прекрасно справится. Коле было просто легко и непринужденно общаться с ней. А потом прикатил отец. И целых две недели они занимались текущим ремонтом погреба и изгороди. Потом окучили картофель, опрыскали от колорадского жука. Каждый день находились все новые и новые дела, которые требовали присутствия парня. О поездке на заимку, к лесной деве, и речи быть не могло. А душа так и рвалась туда, чему Николай сам сильно удивлялся.
Только в конце августа он смог вырваться из дома. Ульяна уже занималась рытьем картофеля. И Коля, не обращая внимания на ее уговоры, стал помогать ей. Целый день они проработали бок о бок, разговаривали, шутили, смеялись. Но наступил момент прощания. Коля на короткое мгновение задержал ее ладошку в своей.
— До свидания.
— Пока, — ответила она и усмехнулась. — Не забудь, ровно через месяц приворотное зелье будет готово. Найдешь меня в городе.
— Найду, — уверенно ответил Николай.
Он думал, что едва он увидит Нину, как любовь с новой силой вспыхнет в его сердце. Разлука притупляет самое утреннее из чувств. Несколько сантиметров на карте убивает любовь. Но всплеска не было. Лишь легкая грусть, и не более. И безропотное равнодушие. А сентябрь остановил течение времени. Секунды растягивались, минуты тянулись, часы удлинялись. А уж дни, казалось, не закончатся никогда. Ожидание всегда вот так преображает время. Коля несколько раз порывался поехать в лесной институт и отыскать Ульяну. Но каждый раз хватало благоразумия не поддаваться минутной слабости. Приворотное зелье еще не было готово. Оставалось только вычеркивать дни на календаре.
И, наконец-то, перечеркнут жирным маркером последний денек.
Коля сидел в небольшом скверике и не сводил взгляда с парадного входа института. Тревожился, что может не заметить в пестрой толпе студентов Ульяну. Так оно и произошло. Не заметил, пропустил. И только его величество случай пришел к нему на помощь. Вышла очередная порция студентов, которая что-то громко обсуждала и планировала. Минуты через две толпа распалась на небольшие кучки и стала расходиться в разные стороны.
— Уля! — кто-то окликнул.
И Коля вздрогнул. Вряд ли среди молодежи так уж и много девушек со столь редким, красивым именем. Две девушки вновь сошлись. Присмотревшись, Коля узнал ее. Через минуту она отправилась к автобусной остановке. Одна. Он догнал ее.
— Ульяна.
Она узнала его, и милая улыбка озарила лицо. Николай же, напротив, с трудом узнавал ее. И хотя шикарная черная коса была на месте, и синие глаза выплескивали тепло, что-то в ней изменилось. Потом догадался, что это косметика. И она так изящно подчеркивала ее природную привлекательность.
— Привет.
— Привет.
— Нашел-таки? — легкая, мимолетная улыбка скользнула по губам. А так хотелось услышать ее задорный смех, так хотелось еще раз полюбоваться на милые ямочки на щеках.
— Нашел.
Они молчали, оба смущаясь, не зная, как продолжить разговор.
— Ты за зельем?
— Да.
— Оно у меня в общежитии. Если есть желание, то можешь проводить меня.
— Хорошо.
Автобус пришлось подождать. Николаю казалось, что они при встрече не смогут наговориться друг с другом, вспоминая лето, заимку и их встречи. Но они молчали оба и даже старательно прятали глаза друг от друга.
Ульяна проживала в маленькой одноместной комнате. Тут не без труда уместились шкаф, стол и кровать за ширмой.
— По закону гостеприимства сначала мы попьем чайку.
— С травками? — усмехнулся Коля и тут же мысленно пожурил себя.
— Можно и черный, — ответила Ульяна. Как ему показалось, она даже обиделась. Потому как сменила планы. Достала из шкафа обыкновенный пузырек из-под пенициллина.
— А вот и зелье.
— Это? — удивился Коля.
— Ты не смотри, что его так мало. Сила в ней великая. А это, — она протянула бумагу, — заклинание. Когда зелье выльешь в чай, прочти его.
— Вслух?
Она улыбнулась с грустинкой.
— Необязательно.
— Спасибо.
— Что-то радости в твоем голосе я совсем не слышу. — Ульяна вскипятила чайник, поставила на стол розетку с вареньем, печенье, пряники. Разлила по чашкам черный чай.
— Пей, а я пока переоденусь. — Она ушла за ширму.
Коля вертел в руке пузырек с прозрачной жидкостью, открыл, понюхал. Никакого запаха. И тут он вылил весь пузырек в Ульянину чашку с чаем и быстро-быстро прочитал непонятные слова по бумажке. Затем спрятал пузырек в кармане. Из-за ширмы раздался веселый и озорной смех. Коля удивленно огляделся. И увидел Ульяну в зеркале шкафа. Она сидела на кровати и просто наблюдала за ним. Николай покраснел до корней волос.
— И что это значит? — она вышла из-за ширмы.
Он шагнул к ней вплотную. Так близко, что видел собственное отражение в ее синих глазах. Молчал.
— А как же Нина? — тихо спросила она.
— Это была не любовь, — в тон ответил он.
— Почему ты так уверен в этом?
— Я забыл ее за время разлуки.
— Зачем тогда налил зелье мне?
— А тебя я не могу забыть.
— И думаешь обо мне все ночи и дни? — глаза ее смеялись.
Коля вдруг понял, как смешно и нелепо он выглядит в ее глазах. В такой ситуации и при таком раскладе. Он отвернулся, подошел к окну и стал смотреть на вечерний город. Молчал и мысленно ругал себя последними словами. Но надо было как-то выходить из этой непростой ситуации, не потеряв остатки уважения. Вздохнул, обернулся, полный решимости на импровизацию.
— Прости. Я и впрямь веду себя как влюбленный школьник. Понимаешь, Нина – это моя первая любовь. И думалось мне, что это чувство на всю жизнь. Пока… Пока я не встретил тебя. И я боюсь, что ты, — он сделал паузу, подбирая слова, — одним словом, я – самый обыкновенный парень. Во мне нет ничего привлекательного. А ты, ты – полная противоположность. Красивая. Чудесная. Загадочная. Извини меня, пожалуйста. — И он направился к двери.
— Подожди, — остановила она его. И когда он обернулся с порога, то увидел, как Ульяна демонстративно, залпом, выпила свой чай.
— Ты что?
— Выпила чай, — мило улыбнулась она. — Нет никакого приворотного зелья. То была простая родниковая вода. Но я надеюсь, что мой поступок тебе о многом сказал?
— О чем? — не понял сначала Коля. И лишь спустя несколько мгновений сложилась ясная картина. И улыбка озарила его лицо.
Молодой князь Митьков вошел в общую комнату, где увидел уже привычную картину: его друг Глеб Иванович сидел за бюро и листал старые газеты. По его просьбе их собрали по чуланам и чердакам.
— Ну, что, князь? — обратился к нему Митьков. — И долго ты намерен вот так, в затворниках, прожигать молодость свою?
— А? — Глеб оторвался от пожелтевших листов. — А, это вы, любезный князь? Я так увлекся, что не услышал, как вы подъехали.
— И что вас так заинтересовало в газетах прошлого века?
— Судебная тяжба некой графини N. Поучительная, надо вам сказать, история.
— Да бросьте, — слабо махнул рукой Митьков, — если бы не ваше сегодняшнее положение, вы бы про графиню N никогда и не услышали бы. А уж про ее тяжбы – и подавно.
— Ваша правда, Андрей Андреевич, — вздохнул молодой Шаховский.
— Время обедать, — Андрей Андреевич хлопнул в ладоши. В дверях появился слуга. — Что там с обедом, любезный? Готов?
— Так точно, — склонился в поклоне лакей. — Извольте пройти в столовую.
— Что ж, Глеб Иванович, отдадим должное внимание чревоугодию. — Митьков погладил себя по животу.
— Извольте, — усмехнулся Шаховский, и друзья, весело смеясь, вышли из комнаты.
Обед протекал в ленивой, тягучей обстановке. В воздухе висели необъяснимое напряжение и тревога. Причина крылась лишь в одном – угрюмом настроении молодого князя. Шаховский Глеб Иванович не шутил, не смеялся, не сочинял экспромтом эпиграммы на знакомых и не реагировал на шутки друга. Вся его бравада и гусарство сошло на «нет». И, глядя на его потерянный вид, у окружающих тоже портилось настроение, они поддавались меланхолии. Даже бутылочка прекрасного розового вина не могла разогнать задумчивость на лице друга.
— Чем собираешься заниматься? — Митьков все же вернулся к неприятной теме. Если не решать проблему – она так и останется, сама не пройдет, не растворится. Хоть и не доставляло это никакого удовольствия, но возвращаться к разговору приходилось.
— Что? — Глеб Иванович нередко уходил полностью в свои невеселые думы, в такие моменты он ничего не видел, никого не слышал. Митьков только вздохнул, жалея друга, и повторил вопрос, добавляя к нему существенное замечание:
— Ты же не можешь всю жизнь прятаться у меня. Надо что-то делать, что-то предпринимать. Искать выхода из сложившейся ситуации, пока она совсем не стала тупиковой.
— Вы правы, — грустно согласился Глеб Иванович.
— Брось, Глеб. Тут нет никого. Оставим этикет. На «вы», имя-отчество. Пустое. А дело-то серьезное. Я же вижу, что с каждым новым прожитым днем ты все больше бледнеешь и худеешь. Совсем заел себя.
— Я поступлю на службу, — неуверенно, как бы еще раздумывая, сказал Шаховский.
— На какую? — удивился Митьков. — На военную или государственную?
— Не знаю, — развел руками друг, — ничего не знаю. — Отчаянье преобладало над всеми остальными чувствами.
— Ты думаешь, это и есть выход?
— А что ты мне предлагаешь? — перешел в наступление Глеб и осекся. Андрей тут вообще был ни при чем. Но Митьков этого и не заметил, или просто не захотел подавать вида, проявляя благородство:
— А что, если попробовать примириться с отцом?
— Что? — возмутился Глеб и вскочил из-за стола, прошелся по комнате. — Уступить ему? Никогда!
— Может, твой батюшка все осознал. Ты же сбежал из дома, и вот уже два месяца от тебя ни слуху, ни духу.
— Ты думаешь, что отец сильно расстроился? Ах, как ты наивен и смешон. Он точно знает, что я прячусь у кого-то из своих друзей, что дальше Санкт-Петербурга я сбежать не смогу, что рано или поздно я вернусь домой блудным сыном, и вот тогда он великодушно простит меня. — Глеб в отчаянье хрустнул пальцами рук. — Только не бывать этому. Такого удовольствия я ему не доставлю.
— Тогда он лишит тебя наследства.
— Пусть.
— И ты готов отказаться от родового поместья? Капиталов? Положения в обществе? — изумлению Митькова не было предела.
— Родовое поместье? — Шаховский обратил внимание лишь на первый возглас друга, призадумался. — На краю великой империи. Где-то там, на задворках. Сибирь! Глухомань! Провинция!
А в мыслях мелькали дивные картины: заснеженная тайга, цветущие луга, река с кристально чистой водой, охота и рыбалка. Чудесные края, благодатная земля. Вздоха сожаления он не смог сдержать. Андрей все понял, потеребил усы:
— Глеб, а может, ты, все-таки, поведаешь мне причину разногласия с отцом. Когда знаешь суть проблемы – она и решается легко. Хочется помочь тебе.
— Чем ты мне поможешь?
— Но все же. Одна голова, как говорится, хорошо, а две – лучше.
— Возможно, — ответил Глеб и вновь крепко задумался. Решал: открыться ли другу, или оставить сор в избе, переживая в одиночку. Приняв-таки решение, он решился на откровенный разговор. — Вот скажи-ка мне, любезный князь, что вы себе рисуете в воображении, услышав слово «купчиха»?
— Хм, — буркнул в усы Андрей, но развить свои мысли ему помешал лакей, осторожно заглянувший в столовую. — Что тебе?
— Кофе подавать?
— Неси в кабинет, — распорядился Митьков и встал из-за стола: — Пройдем в кабинет, милый друг, там за чашкой кофе и с трубочкой отменного табака мы и продолжим нашу беседу, которая, по моим ощущениям, становится весьма забавной и поучительной.
— Забавного, как раз, тут мало, — проворчал Шаховский, но предложение хозяина дома принял.
Прошли в кабинет, где уютно расположились на мягком диване.
— Ну, — поторопил Митькова сибирский князь. Теперь ему было невтерпеж продолжить разговор.
— Купчиха? Я вижу дородную, чуть полноватую женщину, чьи мысли заняты лишь товаром и меню обедов.
— Вот именно! — Глеб даже обрадовался. — Вы абсолютно правы, Андрей Андреевич. И я вот от такой купчихи и сбежал.
— То есть? — Митьков неторопливо набивал трубку.
— Батенька мой решил оженить меня.
— Женить?
— Не спрашивая на то моего согласия. Решил – и все!
Андрей рассмеялся в голос:
— Извини, Глеб. Я понимаю, что тебе не до смеха, извини.
— Да уж, — Глеб залпом выпил кофе, нарушая неписаные каноны потребления столь благородного напитка, не смакуя каждый глоток, не наслаждаясь послевкусием.
— Значит, ты сбежал от своей невесты? Да? И что, она такая страшная?
— А кто ее знает? Я ее даже в глаза не видел. Да в нашем городке вообще никто не видел дочку купца Болотова. Сидит у себя в тереме почти безвылазно.
— И ты от женитьбы убежал на край света.
— Как в сказке: за тридевять земель. — Грустно улыбнулся Шаховский. — Как жаль, что жизнь наша совсем не похожа на сказку.
— А ты не скажи, — не согласился с ним друг. — Жизнь – это уже сказка.
— Тоже мне скажете: сказка! — возмутился Глеб.
— И буду это утверждать, буду на том настаивать. Даже готов заключить любое пари. Жизнь – это сказка. Вот только не все сказки заканчиваются хорошо, но это уже из другой оперы.
И снова их разговор прервала лакей, осторожно приоткрывший дверь, чему Шаховский обрадовался. Идея поделиться с другом уже не казалась ему привлекательной.
— Что тебе? — строго поинтересовался Митьков.
— Вы просили напомнить о визите.
— Ах, да. — Андрей достал из кармана жилетки золотой брегет. — Да, мой друг, пора.
— Экипаж готов, — доложил лакей, прикрывая дверь.
— Ты куда-то уезжаешь? — удивился Глеб. Обычно друг посвящал его в свои ежедневные планы.
— Не я, а мы.
— Мы?
— Все! — Митьков резво вскочил с дивана. — Хватит вести затворнический образ жизни. Жизнь – одна, а молодость быстротечна. Собирайся.
— Куда?
— Нас приглашает госпожа Таран-Занина! — не без гордости заявил Андрей, произведя на друга неизгладимое впечатление.
— Кто?
— Да-да.
— Сама Таран-Занина? Содержательница самого модного ныне салона?
— Да, мой друг, она.
— Весь творческий бомонд.
— Поэты, художники, музыканты. Люди творческие, неординарные, мыслящие, и потому весьма интересные.
— Но как?
— О! Это большой секрет, — развел руками Андрей. — А вы что, так и будете столбом стоять, — Глеб Иванович? Или изволите собираться?
— Конечно! – Глеб вскочил с дивана. – Не каждый день выпадает такая удача.
Салон госпожи Таран-Заниной был известен далеко за пределами Санкт-Петербурга. О нем говорили, им восхищались, его боялись. Здесь собирался цвет думающей интеллигенции, во всех ее направлениях и проявлениях. Нигилисты, демократы, инакомыслящие и, наверняка, террористы присутствовали. И хотя крамола откровенно открыто не звучала, а вслух произносились лишь дозволенные речи, она чувствовалась. Витала в воздухе невидимыми волнами, будоражила, завораживала. А на первый взгляд, ничего преступного в салоне не происходило: молодежь, разбившись группами по интересам, весело проводила время в беседах и спорах. Кто-то играл в вист, кто-то музицировал на пианино, исполняя романсы, кто-то декламировал стихи. Обсуждались последние театральные новости и сплетни светской жизни. Естественно, при этом возникали споры и разногласия, которые, впрочем, не выходили за рамки дозволенного.
Молодые князья, Митьков и Шаховский, впервые попали в салон. Все их восхищало и интересовало. Взяв по бокалу шампанского, они ходили из комнаты в комнату, прислушивались к разговорам и иногда принимали в них участие. В комнате, где собрались любители и ценители романсов, они задержались. За пианино сидела сама хозяйка салона и прекрасным голосом исполняла романс о несчастной любви. Глеб Иванович незаметно для окружающих рассматривал собравшуюся публику. И тут …, его словно молнией пронзило. В дальнем углу комнаты, на диванчике, в полном одиночестве сидела молодая особа. На первый взгляд ничего особенного в ней не было. Типичная светская дама, одета по всем законам властвующей моды. Но вот глаза! Глаза коньячного цвета – это омут чувств. Они менялись в ее глазах с поразительной скоростью, догоняли, натыкались, противоречили друг другу. Это было что-то потрясающее. Девушка была так поглощена сюжетной линией романса, словно сама была его неотъемлемой частью. Сама жила этой жизнью, не замечая вокруг никого и ничего. Шаховский просто не мог оторвать от нее восхищенного взгляда, хотя понимал, что нарушает все правила хорошего тона и этикета. Очнулся лишь тогда, когда Митьков одернул его за рукав:
— Очнись, повеса! — в его глазах блестели озорные огоньки. — Может, сыграем в вист?
— Я, пожалуй, задержусь тут, — пересохшими губами ответил Глеб и залпом осушил бокал. Почувствовал, как лопаются пузырьки шампанского и разливается по телу доселе невиданная легкость, воздушность, теплота.
— Будь осторожен, друг, — предостерег его Митьков. — Не забывай: твой батюшка может и разыскивать тебя. Так что громко не кричи, что ты – это ты.
— Спасибо. — Шаховский начал возвращаться в реальность, и легкая тень грусти легла на его чело.
— А я пойду, сыграю по маленькой. — Андрей оставил ему свой бокал. — Смотри, не переусердствуй.
— Хорошо. Спасибо.
После второго выпитого бокала Глеб окончательно вернулся «на землю». Почувствовал уже порядком подзабытый прилив сил, легкость и непринужденность. «Состояние бравого гусара» – так он сам характеризовал свое состояние. Это позволяло ему с легкостью заводить романы, завоевывать девичьи сердца, одерживать победы в любовных приключениях, которые вызывали у его друзей белую зависть. Он подошел к ней:
— Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты, — продекламировал он и почтительно склонил голову.
Девушка вспыхнула ярким румянцем, который залил ее личико, даже маленькие ушки стали розовыми.
— Разрешите представиться, – Глеб, — фамилию он так и не осмелился произнести.
Девушка медленно приходила в себя:
— Просто Глеб?
— Просто Глеб. Разрешите? — он осторожно присел с ней рядом. — Ну, еще князь. Все.
— Тогда я просто Полина.
— Полина? Боже мой, как чудно. У вас прекрасное имя.
— Спасибо родителям.
Шаховскому хватило и этих мимолетных мгновений общения, что бы понять, что с этой девушкой такие привычные ухаживания не принесут желанных плодов. Она не была простодушной и наивной, на которую так безотказно действуют льстивые комплименты. И все же, в ней было что-то такое природное, не испорченное жизнью столицы с ее соблазнами, интригами, сплетнями. Она была открыта и чиста, как заснеженные луга после метели. Он смотрел в ее глубокие глаза и понимал, что нельзя обманывать такое чудное создание, дитя природы, само очарование. Он тяжело вздохнул.
— О чем вздыхаете, князь?
— Вот смотрю я ваши глазки и понимаю, что пропадаю. Тону, и мне никто не в силах помочь.
Полина вновь засмущалась, потупила взор и через мгновение перевела разговор на иную тему:
— Вам нравятся романсы?
— Мне очень нравятся романсы, и лишь потому, что они так восхищают вас.
Домой он вернулся в смятении чувств. Мир как-то по-новому открылся для него. Краски стали ярче, запахи сочнее. Дуновение ветерка и ласка солнца стали реально ощутимы. Он видел, как падает лист с ветки, и восторгался этим. Он слышал шелест листвы и понимал их тайны. Он слушал перестук дождинок и наслаждался этой музыкой природы. Он был как заново рожденным.
Да и Митьков впервые видел друга таким и понял, что Шаховский влюбился. По-настоящему вкусил любовь. Любовь с большой буквы, про которую писали, пишут и будут писать поэты и прозаики. Любовь, которая сжигает города, стирает целые страны и народы. Память о которой не знает забвения и живет веками в памяти людей, в стихах, легендах и мифах.
— Я с трудом тебя узнаю, князь.
— Я сам себя не узнаю, — в такт и тон ответил Глеб, и радость на мгновение озарила его лицо. Андрей же не разделял эту радость и постарался как можно быстрее вернуть друга в реальность:
— Что будешь делать ты отныне?
— Женюсь!
Столь категоричный и прямолинейный ответ ввел Митькова в полное замешательство.
— Что? — надеялся, что ослышался.
— Женюсь. — Глеб развел руками, счастливый до одури.
— Поясните. Вы намерены уступить батюшке и жениться на купчихе?
— Нет, — улыбаясь, ответил Шаховский, — я намерен сделать предложение Полине.
— Ого! Вот это поворот сюжетной линии. Да вы знакомы-то, — махнул рукой, — почти не знакомы. Что это, князь? Душевный порыв или умопомешательство?
— А любовь, князь, это и есть сумасшествие. — Глеб вскочил в порыве и зашагал по комнате. — Я влюблен. Безумно, бесконечно, безвозвратно. Полина – вот та девушка, с кем я хочу прожить долгую и счастливую жизнь до самой кончины. Я хочу народить с ней детишек, а потом и внуков, и, если Господь смилостивится, то и правнуков.
— А купчиха? — осторожно прервал феерию Андрей.
— Пусть отец женится на ней сам, раз мечтает о слиянии капиталов.
— Он лишит тебя наследства так же легко, как сейчас Господь лишил тебя разума.
— И пусть. Я служить пойду. В конце концов, я же мужчина. Так неужели я не смогу обеспечить любимую женщину?
— А что она? Полина?
— А что она? Я читаю ее мысли по глазам. Она влюблена в меня не меньше моего. — Глеб успокоился, присел за стол и пригубил бокал вина. — Она тоже гонима. Отец – самодур решил выдать такое сокровище замуж.
— Вот видишь, все против вас.
— Привез ее в столицу в первый и последний раз. А потом она станет жить в глухой провинции, ублажать нелюбимого супруга и горько плакать, вспоминая наши встречи.
Разговор, и не в первый раз, пришлось прервать при появлении лакея, который сообщил о кофе в кабинете. Переместились туда.
— И как ты все утрясешь, князь? Что придумаешь?
— А ты обратил внимание на посетителей салона? А? Авангард! Свободные люди! Прогрессирующие. Пообщавшись с ними, я понял главное: нельзя жить старыми пережитками и предрассудками. Надо двигаться вперед, надо самим строить свою жизнь. Надо открыто любить тех, кого мы тайно любим. Преступно скрывать свои истинные чувства.
Митьков задумался, надолго, на одну выкуренную трубку.
— То есть ты хочешь сказать, что пойдешь супротив воли собственного отца?
— Да.
— И женишься на Полине?
— Да.
— Не получив на это родительское благословение?
— Да.
— Да-а-а, — протянул изумленно Андрей. — Ты все-таки нахватался крамолы и вольнодумия.
— Да какая это крамола? — пришла очередь удивляться Глебу. — Я ведь не иду против императора, против своего Отечества. Я просто хочу человеческого счастья.
— А Полина?
— О! Я смогу ее убедить в правильности моего поступка. Она умная девушка. Но ты мне должен помочь.
— Я? — Митьков испугался. — Как?
— Помнишь, ты мне как-то говорил, что твой кузен – священник.
— Ну да, есть такой.
— Ты не мог бы переговорить с ним, чтобы он нас обвенчал.
— Вон чего! — испуг прошел окончательно.
— Понимаешь, когда мы с Полиной уже будем обвенчаны, то наши родители уже ничего не смогут сделать. Им придется смириться.
— Подумать надо, — с большой долей неуверенности пробормотал Митьков.
— Думай, но быстрее. Времени у нас почти не осталось. — Шаховский вскочил. — А теперь извини, мне пора. У меня назначена встреча с Полиной в театре. Я очень спешу. — И в доказательство сказанного он поспешно покинул кабинет.
В том, что Глеб сможет уговорить и Полину, и даже кузена-священника, Митьков нисколько не сомневался. Дар убеждения у друга был просто потрясающим.
Они стояли около входа в особняк, смотрели друг другу в глаза, наблюдая, как в них плещется счастье и страх перед предстоящим объяснением.
— Я боюсь, Глеб, — тихо сказала Полина.
— Не бойся, любимая, — нежно ответил князь. — Теперь ты моя жена. Перед Богом и людьми. И только я один в ответе за то, что произошло. Я поведаю твоему батюшке, что я вскружил тебе голову и с силой затащил в церковь, где нас и обвенчали. Пошли? — он кивну на дверь.
Они вошли в особняк.
— Дочь моя, где же вы пропадаете, голубушка? — в приемную вошел дородный мужчина. И встретился взглядом с молодым князем.
— Вы? — Шаховский почувствовал, как земля уходит из-под ног. В мужчине он сразу же узнал, хотя и видел-то его лишь единожды, купца II гильдии Болотова!
— А, князь Шаховский, Глеб Иванович! — купец тоже узнал князя. — А я вижу, что вы уже познакомились. Вот и хорошо. Значит, и дату свадьбы можно назначать. А? Дети мои?
Полина взглянула на растерянного Глеба, и в их глазах одновременно счастье вспыхнуло неугасаемым огнем.
Трудно быть белой вороной среди однородной массы соплеменников. Еще труднее быть чернокожей в русской глубинке. И совсем невыносимо, если тебя при этом зовут Разделкина Ася и по национальности ты русская. Пути господни неисповедимы, и так уж получилось, что Ася родилась с цветом кожи «кофе с молоком». Чуть широковатый нос, пухлые губки, кудрявые, мелко завитые черные волосы. Она с удовольствием во множество косичек добавляла разноцветные резинки. Прическа выходила яркой, словно гавайская рубашка.
Все детство и подростковый период ее награждали всякими прозвищами, которым она достаточно быстро потеряла счет. Первое время она отвечала на обиды, лезла, как пацанка, в драку, потом отмалчивалась и плакала по вечерам в подушку. Потом просто перестала обращать внимание. Подружек так и не заимела, своими мыслями и переживаниями делилась только с дневником. Сначала это были простые школьные тетрадки, а потом и ноутбук. Его купила бабушка, которая воспитывала девочку с самых пеленок. Родителей своих Ася не знала. Бабушка тактично избегала разговора на эту тему, да и девочка не проявляла настойчивости. Она быстро научилась работать на ноутбуке, чем завоевала в школе кое-какой авторитет. Таблички на дверях, объявления, все информационные табло – все это было Асина работа.
А потом пришла юность, а с ней – и первая любовь, и первое большое разочарование. Тогда-то Ася и открыла в себе задатки поэтического таланта. Даже в местной газете с удовольствием публиковали ее лирические стихотворения. Только и они не помогли девушке на личном фронте. Для представителей противоположного пола она была «экзотикой», и ей никто не предлагал серьезных отношений. Разделкина, в конце концов, отчаялась и решила посвятить себя исключительно карьере.
Но жизнь всегда нам преподносит сюрпризы, и иногда – весьма приятные. Ася числилась внештатным корреспондентом местной газеты. Ей иногда доверяли брать интервью у «звезд» местного разлива. Вот и сейчас она получила задание: сделать репортаж о Вадиме Хабарове, студенте Томского института, где он получал редкую и интересную специальность – спелеолога. Летом он со своими однокурсниками побывал в горах Тянь-Шаня, и слухи об этом моментально расползлись по поселку. Редактор решил удовлетворить интерес читателей, заказав Асе статью и развернутое интервью, пообещав принять официально в штат, если она справится.
Ася от такого задания была в полной растерянности. Ей казалось, что она уже избавилась от своего самого раннего, по-детски наивного и трепетного чувства. Вадим Хабаров был ее тайной симпатией. Да и не только ее. Во всей школе, наверное, не было ни одной девчонки, которая не мечтала стать девчонкой сына завуча, Заслуженного учителя России, женщины очень строгих правил и непоколебимых принципов. Ее больше боялись, чем уважали. Вадим под таким строгим контролем и воспитанием вырос коммуникабельным человеком. Спортсмен и умница. Он с легкостью брал призовые места как на олимпиадах точных наук, так и на спортивных состязаниях. Да и внешностью его природа не обидела. Высокий, статный, весьма симпатичный. Окончив школу, он уехал в Томск. Ася тогда еще долго переживала просто оттого, что не видит его. Приезжал домой он очень редко. Лишь пару раз они случайно встречались на улице, а в местном Доме культуры Ася сама была редким гостем. И время постепенно загладила душевные раны, оставив лишь мимолетную легкую грусть. И вот теперь это задание, которое мысленно заставило девушку окунуться в прошлое. Вспомнить его пронзительный взгляд серых глаз, белозубую улыбку и мягкий голос.
— Что ты накручиваешь себя? — ругала Ася зеркальное отражение. — Может и не колыхнется детское чувство? Соберись!
Созвонившись накануне вечером, они договорились о встрече в летнем кафе. Оно открылось совсем недавно, но вмиг стало самым популярным и посещаемым местом в поселке. Здесь встречались, как говорится, и лирики, и физики, устраивая романтические свидания и деловые встречи. С открытой веранды открывался изумительный вид на изгиб реки, на противоположный берег, заросший кустарником.
Разделкина пришла за десять минут до назначенного времени, мелкими глоточками пила кофе, стараясь унять внутреннее напряжение. Он появился хоть и ожидаемо, но все равно как-то неожиданно, материализовался из воздуха.
— Привет! — ослепил улыбкой и сел напротив. — А я весь вечер гадал: кто такая Разделкина? Мм. — Он старался разбудить свою память и выловить ее имя. Это немного позабавило Асю и огорчило:
— В последний раз ты называл меня «шоколад-какао», — сказала она.
Вадим растерялся, замялся. Ему было крайне неудобно, заерзал на пластиковом стуле, потом взял солонку и стал крутить ее в руках. Ася спокойно наблюдала за его мучением, не торопилась сгладить шероховатость ситуации и даже «подлила масло»:
— Это было самое безобидное мое имя, придуманное тобой.
Он покраснел. С ума можно сойти! Сам Вадим Хабаров покраснел! Событие, достойное быть занесенным в книгу рекордов Гиннеса. Но, увы, недолго. Достаточно быстро он взял себя в руки, стал приходить в себя, и официант с меню подоспел вовремя.
— Ты что будешь?
— Я уже.
— Может, мороженое?
— Нет, спасибо.
— Тогда мне тоже кофе, только черный и без сахара.
— Хорошо, — официант ушел.
— Молодость, глупость, — после непродолжительного неловкого молчания сказал Вадим. — Извини, если когда-то сильно обидел тебя. — И, осмелившись, заглянул в ее карие, выразительные глаза. Прекрасные глазки.
— Я не жалобиться пришла, — Ася просто пожала плечиками, и достала диктофон, положив его на столик.
— О! — Хабаров взял его, внимательно разглядел. — Чудо современной техники. — А где твой знаменитый ноутбук?
— Почему знаменитый? — удивилась Ася.
— Я его почерк узнаю из тысячи.
— Почерк? – Ася продолжала удивляться. — У компьютера нет индивидуального почерка.
— А ты не скажи, — покачал головой Вадим. Ему принесли кофе. — Твою руку я сразу узнаю. Есть у тебя особый стиль, фишка, изюминка.
— Какая?
— А вот этого, извини, я тебе не скажу. Секрет. — Он улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой. Ася сменила направление разговора:
— Может, тогда приступим к работе?
— Жаль.
— Что жаль?
— Жаль. Что лирическое отступление было столь коротким. Но, как говорят профессионалы, работа прежде всего, а время, как известно, деньги. Так, что там интересует местную прессу?
Ася включила диктофон. Разговор растянулся на добрых два часа. Хабаров оказался хорошим рассказчиком, говорил, словно книгу читал. Да и Ася не подкачала: задавала конкретные, по теме, вопросы. Не зря она полночи просидела в интернете, изучая азы науки о пещерах, о горах Тянь-Шаня, о Томском университете. Хабаров был тому приятно удивлен. Вся его теория да и практика о девчонках – пустышках, которые дальше забот о внешности ничего не видят, была полностью опровергнуты. И чем больше они общались, тем больше он попадал под ее очарование, которое излучали ее карие глазки и мимолетные улыбки.
— Спасибо, — она отключила диктофон. — Ого, как быстро время пролетело.
— В приятной компании течение времени незаметно, — он лихорадочно искал повод, чтобы еще на немного задержать девушку. — Может, мы еще как-нибудь встретимся?
— Зачем?
— Ну, — мысли его работали в авральном режиме, — кажется, я должен просмотреть отпечатанный материал, убедиться, что ничего лишнего к моим словам не дописано, подписать интервью.
— А ты хорошо осведомлен. Часто даешь интервью.
— Нет, первый раз.
— Я позвоню. — Ася встала из-за столика.
— Я провожу. — Он вскочил следом.
— Не надо, — почему-то испугалась Ася. — До свидания.
И только дома она поняла, что все это время находилась в диком напряжении, на грани срыва в тихую истерику. Душевные силы совсем покинули ее. Ася села в кресло, уткнулась в ладошки, и слезы бесшумно покатились из глаз. Надежды ее не оправдались, как того она хотела. Далекое детское чувство вспыхнуло с новой, доселе невиданной силой, обожгло сердечко, заставляя забиться в ином ритме.
Хабаров тоже переживал смятение чувств. Где-то там, в глубине души, что-то новое, труднообъяснимое, до конца не сформированное, но уже так крепко вцепившееся чувство.
— Вадик, ау! — Калерия Сергеевна вернула сына в реальность.
— А? Да. Слышу.
— Где ты пропадал весь день? — она суетилась на кухне, готовила ужин. — Дома появляешься набегами, со мной не посидишь, не поговоришь. Не даешь матери возможности полюбоваться любимым сыночком.
— Интервью давал местной газете. Знаешь, кто у них там работает? Разделкина. Помнишь такую?
Калерия Сергеевна на миг прервала взбивание крема для торта.
— Разделкина? Ах, Ася! Негритёнок.
Вадим опешил. Чего-чего, а уж от матери, от педагога, он никак не ожидал услышать такого. «Негритенок» из ее уст прозвучал с презрением и насмешкой.
— Давай называть вещи своими именами. Разделкина – не негр, а мулатка. Это раз. — Он замолчал, поморщился, словно от зубной боли.
— А два?
— Ася – умная и воспитанная девочка. И очень приятный собеседник. С ней легко и интересно общаться. Если честно, то я не ожидал от тебя такого, и посему нахожусь в легком шоке.
— Рада, что ты начинаешь взрослеть и менять свои взгляды на жизнь.
— О чем ты? — не понял Вадим.
— О твоем отношении к противоположному полу. Раньше иначе как пустышками ты их не называл.
Вадим отвернулся к окну, делая вид, что заинтересован проходящим мимо окон соседом. Хотя и не видел его, перед глазами возник образ Разделкиной. Блеск ее глаз, чуть несмелая улыбка, прическа в тысячу косичек.
— Да, — вздохнул он, — все меняется.
И тут чуткое материнское сердечко екнуло, жаром окатило изнутри, заставляя покраснеть. Непроизвольно вырвался только что рожденный, еще не взвешенный, вопрос:
— Надеюсь, ты не влюбился?
— Курица! — вскрикнул Вадим и бросился к духовке, из которой тонкой струйкой потянулся дымок. Общими усилиями они спасли курицу и сели ужинать в непринужденной обстановке. К разговору они больше не возвращались, чему Калерия Сергеевна была рада. Она боялась услышать положительный ответ на прозвучавший вопрос. А когда вечером сын проявил желание наведаться в гости к Марине, успокоилась окончательно. Марина жила по соседству, училась с Вадимом в одном классе и считалась первой красавицей поселка. Завидная невеста, чье сердечко пока было свободным. Но если бы материнское чутье подсказало, с какими намерениями Вадим решил навестить одноклассницу, то о покое разговора бы и не было.
Хабаров вышел из дома и вдохнул полной грудью вечерний прохладный воздух.
— Итак, тебя зовут Ася! Ася Клячкина, которая любила и не вышла замуж. Надо же, столько лет быть рядом и не разглядеть такое дивное создание! Слепец. Это же просто слиток золота. Самородок! Нет, жемчужина! Черная жемчужина. — Он грустно усмехнулся. Бросил взгляд на дом Марины.
— Не спишь, куколка Барби местного разлива? Тогда жди гостя. Сейчас ты мне все и про всех расскажешь, и даже не поймешь, что конкретное меня интересует. А почему? Да потому, что сообразительности на это у тебя, как раз, и не хватает. Пустышка. Логика и мышление даже в лексиконе твоем отсутствуют. Украшение мужчины – не более того.
Новая встреча произошла спустя два дня, на том же месте и в то же время. И опять Вадим появился неожиданно.
— Привет! Это тебе, — он протянул шикарный букет розовых роз.
— Мне? — удивилась Ася, принимая столь щедрый подарок. — Зачем?
— Я хочу, чтобы ты просто улыбнулась, — он сел напротив. — У тебя прекрасная улыбка.
Ася было прикусила губу, но уже через мгновение счастливая улыбка озарила ее милое лицо.
— Спасибо, — она спрятала смущение в букете.
Подошел официант.
— Организуйте нам вазу, — распорядился Вадим и перечислил блюда заказа. — Я сегодня, страх как, голодный. Надеюсь, ты составишь компанию, доверившись моему вкусу.
Энергия так и била из него ключом. Он был в отличном настроении и щедро делился им с окружающими.
— Я не голодна. — Сделала слабую попытку отказаться Ася, и Вадим даже не услышал ее.
— Аппетит приходит во время еды, а изжога – после. — Пошутил он.
— Вот. — Ася достала из пакета отпечатанные листы с интервью.
— После посмотрю. Хорошо? Надеюсь, ты никуда не торопишься?
— Нет, — вырвалось у Аси. Захотелось тоже побыть с ним рядом и заразиться его оптимизмом и радостью.
— Вот и ладушки, — по-детски обрадовался Вадим. — Сейчас мы с тобой хорошенько пообедаем, а после, — он положил на столик два билета в кинотеатр. — Это не слишком нагло?
Ася не успела все взвесить и обдумать, что раньше за собой не наблюдала. А сейчас импульсивно поддалась раскованности, легкомыслию и немножко сумасшествию:
— Нет, — и вновь ослепила собеседника обворожительной улыбкой.
После просмотра американской мелодрамы они долго бесцельно бродили по парку и целовались в его укромных уголках. Счастье, наконец-то, снизошло и до нее!
Но вот закончилось ласковое лето. Вадим уехал в Томск. Уехал и словно канул в неизвестность. Мобильный телефон он не брал, на SMS не отвечал. Как будто был вот человек, и раз – его не стало. Ася вся извелась. И вроде не утратила ни сна, ни аппетита. Ела как обычно, да только еда ела ее. Она похудела и осунулась. Сны тоже навещали регулярно, но были все тяжелыми и смутными. После ночи не присутствовало чувство отдыха, наоборот – только усталость, которая копилась, копилась и грозила, в конце концов, вылиться во что-то страшное и непоправимое. Стихи рождались, как и прежде, да грусть и отчаянье плескались между строк. Она не выдержала чувства неизвестности, преодолела внутренний страх и отправилась к Калерии Сергеевне. Столкнулись на улице.
— Здравствуйте, Калерия Сергеевна.
Завуч оценивающим взглядом окинула девушку, под грузом которого та засмущалась и растерялась.
— Ася? Здравствуй.
Разделкина чувствовала себя нашкодившим первоклассником перед грозным директором. Внутри все дрожало, в голове все спуталось и перемешалось.
— Ты что-то хотела? — в ее голосе всегда доминировала твердость, сейчас даже на губах чувствовался металлический привкус.
— Я хотела узнать о Вадиме. — Тихо, не без усилия, проговорила Ася, опуская глаза.
— А что Вадим? — Калерия Сергеевна внутренне ликовала, наблюдая результат своей власти над бедной девочкой.
— Он вам пишет?
— Конечно, — не без толики гордости тут же заявила она, — а как же? И пишет, и звонит. Каждый день перезваниваемся. А ты, девочка, забудь его. Забудь раз и навсегда. Мой тебе совет. И настоятельная просьба матери, которая желает своему единственному сыну только счастья и добра.
А между строчек слышались слова совсем иные. И даже скрытая угроза в жестком и жестоком стиле. Ася не помнила, как добрела до дома. Сердце буквально разрывалось от боли, а душа почернела от горечи и обиды. Поток слез был просто неиссякаем. Бабушка не на шутку испугалась за внучку, ибо никогда еще не видела девочку в таком подавленном состоянии.
— За что мне это? За что? — причитала Ася, продолжая рыдать в подушку.
— Мой грех, — шептала старая женщина, не замечая собственных слез.
— Ты-то тут причем? — не без доли озлобленности отмахнулась Ася. Бабушка продолжала нежно гладить ее кудряшки:
— Мой грех. — Упорно повторяла она и поведала невеселую историю. — Мать твою беспутную я родила от Майкла, камерунского спортсмена. Много их тогда приехало на молодежный фестиваль. Только мать беленькой родилась, а вот ты…. Ох, грех мой великий, и нет мне прощения. — Теперь и у нее началась истерика. Прихватило сердце, и Ася бросилась успокаивать самого близкого для себя человека. Уложила на диван, накрыла пледом, накапала валерьянки.
— Причем ты здесь, бабуля. Успокойся. Это люди кругом злые, а парни…. — Она просто махнула рукой. — Уеду я. В город поеду.
— Правильно, — легко согласилась с ней бабушка. — Сестра моя уже давно тебя зовет. Жить есть где, работу найдешь. Новые люди, новые заботы, и все старое позабудется, и все образуется.
— Старое не забудется никогда. — Тихо, но очень уверенно сказала Ася. И в этом она была, как никогда, уверена.
Сборы были недолгими, дольше только уговаривала и бабушку переехать в город. Пришлось подключать ее сестру, только тогда уговоры увенчались успехом. Теперь они жили в городе втроем: две бабушки-старушки и единственная внучка на двоих. Во время кризиса это помогало выживать. Ася не без труда, но нашла-таки работу. Устроилась в драматический театр, где по штатному расписанию она числилась разнорабочей. Хотя занималась совсем иным: печатала программки, объявления и анонсы, меню для буфета. Работа не прибыльная, но и не пыльная. Оставалось много свободного времени, а по вечерам оно вдруг наполнялось тоской и печалью. Ася печатала свою первую пьесу. Пересмотрев весь репертуар театра, она вдруг поймала себя на мысли, что и сама способна написать современную пьесу в стихах. Написанные в минуты душевного переживания стихи легко вписывались в сюжетную линию драмы, добавляя особый колорит и изюминку. Что касается дел на личном фронте, то тут Ася заняла твердую позицию. Решила, что и одной встряски всех чувств было достаточно, что второго такого «тайфуна» она просто не перенесет. И потому старательно избегала всяких корпоративных вечеринок, бенефисов, молодежных тусовок. Все те мероприятия, где, как обычно, и заводятся новые знакомства и отношения. Свято соблюдая собственные правила, она как-то поймала себя на мысли, что боль как-то притупилась, и жизнь начала налаживаться.
Пока однажды в самый обыкновенный зимний, ничем не примечательный вечер в дверь их квартиры не раздался звонок. Хотя Ася и не слышала его. Была у нее такая способность: отключаться от всего происходящего, занимаясь только своим делом. Сейчас она заперлась в своей комнате с ноутбуком и работала: пьеса двигалась к своей развязке. Мысленно она была со своими героями, но настойчивый стук в дверь вернул-таки Асю в реальность.
— Да, — недовольство было трудно скрыть.
— Асенька, к тебе гости, — в голосе бабушки извинения.
Ася встала с кровати, поправила покрывало, одернула коротенький приталенный халатик.
— Войдите. — Она даже не успела подумать над тем, кто бы это мог навестить ее в городе, где она жила почти что затворницей и новых знакомств не заводила. В комнату вошел Вадим. Удивление ее не подавалась описанию. В широко распахнутых глазах замер вопрос: а не снится ли ей Хабаров? Слова застряли в горле, зато слезинки непроизвольно медленно скатились по щекам.
— Ася! — он протянул ей руки. Запахло морозом и дорогим одеколоном.
— Ты? — наконец-то выдохнула она, и слезы уже обильно текли из глаз. Вадим шагнул и обнял ее, крепко прижимая к груди. Осторожно гладил по волосам.
— Ася, Асенька, — только и повторял он. — Милая моя девочка. Как же долго я искал тебя.
А Ася тем временем потихоньку приходила в себя, его последние слова, словно лезвием полоснули по сердцу. Она вырвалась из крепких объятий и посмотрела в его глаза:
— Искал? — удивилась она. — Что это значит?
— Искал. — Подтвердил Вадим. — Это значит, что я тебя уже полтора месяца разыскиваю в этом городе.
— Ты не отвечал на мои звонки. — Она отошла от него и присела на кровать.
— Я потерял старый телефон, когда ехал в Томск, а может и украли, но это неважно. Твоего номера я наизусть не помнил. Вот что самое обидное.
— Мог бы и письмо написать. Эпистолярный жанр называется.
— Я писал.
— Да неужели?
— Подожди, не сердись, — он присел рядом на корточки и взял ее маленькую теплую ладошку в свою. — Я писал, честное слово. Но понимаешь, в чем дело. Моя мама, мм, как бы это мягко сказать. — Он замялся.
— Она против, чтобы ее любимый единственный сыночек встречался с чернокожей. — Она помогла ему подобрать нужные слова. И он поморщился от такой откровенной подсказки.
— Не совсем так.
— Но смысл это не меняет.
— Да. — Обреченно сказал он, вскочил и прошелся по узкой комнате. Для его фактурного телосложения комната была слишком тесновата. — Она не в восторге.
— И что? Мог бы все равно написать и объяснить. Неизвестность, как оказалось, страшная штука.
— У меня тетя, мамина родная сестра, работает на главпочтамте. Одним словом, они договорились уничтожать все письма Хабарова Вадима, адресованные Разделкиной Асе.
— Кино какое-то. Детский сад. Мексиканское мыло. — Говорила эпитетами Ася. Но где-то в глубинах души зарождалась вера, ибо в жизни всегда найдется место для сказочного чуда. И Вадим каким-то шестым чувством уловил это зарождающее сомнение. Он присел рядом на кровать и вновь взял ее ладошки:
— Я не знаю, как тебе доказать свою правоту. Скажи мне, как, и я тут же это сделаю. Будь то подвиг, то ли сумасбродный поступок.
— Да не надо ничего делать. — Ася просто пожала плечиками.
— А когда я приехал домой, то сразу же с автовокзала бросился к тебе. Соседи говорят: они в город переехали. А потом и мать случайно проговорилась, что встречалась с тобой, что говорили обо мне. Я все и понял. И ведь никто не знал вашего городского адреса. Я с ума сходил. И вот приезжаю каждые выходные и ищу тебя. Просто бродил по улочкам и переулочкам и свято верил, что рано или поздно я найду тебя.
— И как нашел?
— Зашел сегодня в театр. В буфет, кофе выпить, согреться. На улице ведь ужасно морозно.
— И что? — Ася торопила его.
— Мне подают меню. — Вадим видел ее нетерпение и тянул время.
— И? — нетерпение достигло апогея.
— И тут я узнал почерк твоего ноутбука. — Чуть заметно улыбаясь, ответил Вадим.
— Да ну тебя. — Ася обиделась. — Я тебя серьезно спрашиваю, а ты все шутки шутишь.
— Серьезно.
— Как?
Вадим достал из кармана сложенный лист с меню:
— Вот, смотри. Ты всегда вместо точки в последнем предложении печатаешь эту маленькую ромашку.
Ася посмотрела на текст. Была в ноутбуке такая кнопка, выбивающая маленькую ромашку, предназначение которой Ася так и не разгадала. Но сама регулярно пользовалась, заменяя точку в конце любого текста.
— Я так обрадовался, когда увидел меню. Даже столик, кажется, ненароком перевернул. Всех там на уши поставил, пока из вашего администратора не выбил твой адрес. И вот я здесь, у Ваших ног!
— Позёр. — С улыбкой ответила Ася, и Вадим понял, что прощен.
— Я люблю тебя.
— Что? – интригующий шепот рассеял суть сказанного. А Вадим уже крепко обнимал ее, покрывая все лицо поцелуями:
— Я люблю тебя.
За тридевять земель. Дара Сказова. 2020. (Сказки)
Пожаловаться на книгу
Автор: Дара Сказова
Жанр: Сказки
Серия: Отсутствует
Год: 2020
Кащей Бессмертный и Царевна-Лягушка, Иван-царевич и Баба Яга – известные герои в новых обстоятельствах. Зачем Кащей Бессмертный обратил Царевну в Лягушку? Какую тайну хранит Иван-царевич, и кем приходится баба Яга Лягушке? Старая сказка на новый лад.
Метки: Самиздат Дорожные приключения Сказка
Предлагаем Вам скачать фрагмент для ознакомления произведения «За тридевять земель» автора Дара Сказова в электронном виде в формате FB2 или TXT. Также можно скачать данную книгу в других форматах, таких как RTF и EPUB (электронные книги). Рекомендуем выбирать для скачивания формат FB2 или TXT, которые на сегодняшний день поддерживаются практически каждым мобильным устроиством (в том числе телефонами / смартфонами / читалками электронных книг под управлением ОС Андроид и IOS (iPhone, iPad)) и настольными ПК. Данная книга издана в 2020 году. Полную версию произведения можно приобрести в интернет магазине с доставкой в течение двух-трех дней или же сразу загрузить, если выбрать недорогую электронную версию.
Сохранить страничку в социалках/поделиться ссылкой: Скачать ознакомительный фрагмент в разных форматах (текст предоставлен ООО «ЛитРес»)FB2TXTRTFEPUBЧитать книгу «За тридевять земель» онлайн
Читать онлайнЗакрыть читалкуЛегально скачать полную версию произведения в элетронном виде (а так же заказать печатную книгу) «За тридевять земель» можно в книжном интернет магазине Литрес
Купить и скачать
Похожие книги
Сказки озера Байкал
Василий Стародумов Сказки Сказки народов РоссииКнига познакомит юных читателей со сказками сибирских народов, которые жили на берегах озера Байкал. Через творчество известного иркутского сказочника Василия Пантелеймоновича Стародумова дети смогут узнать об этом крае, его истории, природе, легендах. В книгу вошли сказки: «Ангарские бусы», «Жена …
Сказки Кота-Мурлыки 2
Николай Вагнер Сказки Сказки Кота-МурлыкиПредлагаем вашему вниманию сборник Н.П.Вагнера «Сказки Кота-Мурлыки», который проникнут необычным для детской литературы лиризмом и тонкой философичностью. Фея фантаста Чудный мальчик Пимперлэ Курилка Мила и Ноли Руф и Руфина Великое Царевна Нанджана Сапфир Мирикиевич Фани Люций Комоло …
Сказки Кота-Мурлыки 3
Николай Вагнер Сказки Сказки Кота-МурлыкиПредлагаем вашему вниманию третий выпуск сборника Н.П.Вагнера «Сказки Кота-Мурлыки», который проникнут необычным для детской литературы лиризмом и тонкой философичностью. Нашим детям Два Ивана Дядя Пуд Котя Папа-пряник Старый горшок Любовь великая Кардыган Божья нива Два вечера Блинное …
Ёжик в тумане. Сказки
Сергей Козлов Сказки Самые лучшие сказки (АСТ)Сергей Григорьевич Козлов (1939–2010) – писатель-сказочник, поэт, лауреат премии им. К. Чуковского. Сергея Козлова, прежде всего, знают, как автора сказок «Ёжик в тумане», «Поросёнок в колючей шубе», «Как Львёнок и Черепаха пели песню» по которым были сняты мультфильмы. Но в багаже писателя есть мн…
Хитрушкины сказки
Валентин Тумайкин Сказки ОтсутствуетС первой страницы этой книжки ребенок погружается в сказочный мир. Кого здесь только не встретишь! Мышка Хитрушка, страшная Баба-Яга, девочка Маша с волшебной скакалкой, хозяин тайги медведь Михаил Потапыч, царевич Дарьял, спасающий красавицу Лелеюшку. Все они почти настоящие и живут со своими горес…
Театральные сказки
Илзе Лиепа Сказки Сказки от звездЭту книгу написала Илзе Лиепа – знаменитая российская балерина, народная артистка России, лауреат самых престижных театральных премий… Но самое главное, Илзе – удивительно солнечный и щедрый человек, бесконечно влюбленный в свою профессию… С самого раннего детства Илзе и ее брат Андрис занимались в…
Показать еще
значение фразеологизма и его происхождение
Все в детстве слышали: «И отправился Иванушка за тридевять земель…» Тогда было понятно, что это очень-очень далеко. Вот только если у детей никаких вопросов по этому поводу не возникает, то взрослые могут и задуматься. Каково же на самом деле значение фразеологизма «за тридевять земель»?
Ко би помислио
Конечно, самое очевидно значение, знакомое всем с детства, абсолютно верное. В контексте современного понимания сказок, во всяком случае. Значение фразеологизма «за тридевять земель» — действительно «очень далеко», а зачастую еще и в неизвестном направлении. Синонимами вполне могут выступать выражения «неведомо куда», «куда Макар телят не гонял» и т.п. И пожалуй, человеку, рожденному в ХХ веке, человеку, слушающему сказки только в детстве, в виде наивных волшебных историй, этого вполне достаточно.
Вот только не всегда сказки были забавой для детей. И не так безобидно выражение «за тридевять земель». Значение фразеологизма на самом деле далеко от привычного нам «далеко». Хотя в определенном смысле это тоже очень-очень далеко.
Согласно теории выдающегося культуролога и фольклориста Проппа сказка – это бывший миф, пересказ древнего, уже забытого обряда, эхо ушедших верований. Словесная традиция осталась, а вот практический смысл, когда-то ее наполнявший, утрачен. Именно поэтому современникам сказки зачастую кажутся абсурдными. С точки зрения толкования жителя ХХ века логические связки событий в сказке не выдерживают никакой критики – вот она и относится по умолчанию к детской литературе. Ведь детям не важна логика, они даже не заметят нестыковок!
Но на самом деле нестыковок нет. Просто код расшифровки утрачен. Понимать сказку буквально, не зная ее исторического, культурного, мифологического подтекста, – то же самое, что читать «ко би помислио» («кто бы мог подумать») как русское выражение, а не как сербское и удивляться нелепой абракадабре. Это касается всех элементов сказки, в том числе и, казалось бы, очевидных определений, таких как «за тридевять земель». Значение фразеологизма уходит корнями в глубокое, уже забытое прошлое. Современники даже не подозревают об истинном смысле внешне невинной фразы.
Занимательная математика
Кстати, а почему «за тридевять земель»? Что означает фразеологизм, построенный на простейшем примере на умножение? Три на девять… Двадцать семь. Почему просто не сказать – за двадцать семь земель? Так же проще.
Есть теория, объясняющая этот нюанс традициями счета. В ходу была троичная система счисления, вот и образуются числительные таким хитрым способом. Двадцать семь сформулировано в силу традиций как «за тридевять земель». Значение фразеологизма, определенное таким образом, кажется вполне логичным. Не пользовались тогда десятичным счислением, считали тройками. Правда, тогда встает вопрос о тридесятом царстве. Десять не кратно трем. Три – число сакральное, и не только в славянской мифологии. И тридевять — это не просто три, умноженное на девять. Это три, умноженное себя три раза. Ведь девятка – это тоже три, умноженное на три:
3*(3*3) = 3*9.
Три дня, девять дней… Знакомые числа, правда?
Есть еще один характерный для сказок момент. Это сюжетная конструкция, связанная с местом, находящимся за тридевять земель. Значение фразеологизма действительно сводится к «далеко». Это отдаленное, неведомое и невиданное место, куда должен проникнуть главный герой, преодолев массу трудностей или препятствий. Причем никто не знает, куда нужно идти. Точнее, никто, кроме… проводников. Серого Волка. Ворона. Бабы-яги. Солнца или ветра. Классический тотемный дух-покровитель. Ведунья, живущая в доме с частоколом из черепов. Стихии. Любопытные проводники, не правда ли?
А еще герой всегда отправляется в путешествие после совершенного им проступка или движимый желанием возвратить партнера, сгинувшего неведомо куда. Проступок выражается обычно в несоблюдении запрета, нарушении ритуала. Ближайшая аналогия – несоблюдение племенных традиций, проваленный обряд инициации, после которого нарушитель изгонялся из племени.
Гости извне
Партнер, сгинувший в тридевятом царстве без следа, тоже необыкновенный. Это не соседская дочка и не парень с другого конца села. Нет. Это прилетающий ночью сокол, превращающийся в прекрасного юношу, это лягушка, обернувшаяся невероятной красоты девушкой. Персонажи, по отношению к герою сказки пришедшие откуда-то извне. Чуждые, по сути, персонажи. Если вдуматься, представить себе этих загадочных гостей, то они могут показаться как минимум подозрительными, а то и откровенно жутковатыми.
Кроме этого зачастую путь в легендарное тридевятое царство лежит через реку, которую жители загадочной страны пересечь не могут. Их вода останавливает, именно так герои спасаются от преследования. Для справки: в легендах многих народов выходцы из загробного мира не в силах пересекать текучую воду. Один из способов избавиться от вампира – бросить гроб в реку.
Еще один вариант – уединенный домик в лесу или в пустынном поле, именно там можно найти ответы на все вопросы. Лес – обязательно темный, дремучий, нехоженый. Поле – необитаемое, дикое. В скандинавской мифологии вход в загробный мир – ворота в поле. В европейской лес – классический образ перехода в посмертие.
Дверь между мирами
В домике обязательно живет не кто-нибудь, а Баба-яга, и функции, исполняемые ею в сказке, весьма похожи на функции привратника. Почему все считают ее отрицательным персонажем, если ни в одной сказке она никому ничего плохого не сделала? Не съела, не убила, наоборот, накормила и в баньке попарила. А вот именно потому, что она – привратник. Тот, кто пропускает души. Харон тоже был безобидным, однако поклонников у него было немного.
Вот такой вот получается поход за тридевять земель. Происхождение фразеологизма, знакомого по детским сказкам, именно таково. Это путешествие в загробный, посмертный, магический мир. Орфей, идя за Эвридикой, шел в тридевятое царство. Прозерпина каждую весну из него возвращалась. Действительно, это очень далеко. Дальше, чем можно вообразить. Намного дальше. И все, что осталось от древних легенд и магических обрядов, – полчаса у детской кровати с книгой в руках.
За пределами сказки | Книги Дип Ривер
ISBN: 9781940269443Автор: Доктор Мисси Т. Кифетью
Описание:Призыв к сексуальной чистоте
Родители, не стоит замалчивать тему секса . Наши подростки будут видеть и слышать запутанные и неточные сообщения о своей сексуальности в СМИ и среди своих сверстников. Повсюду вокруг них случайные «связи» стали новой нормой отношений. Но мы, , можем завоевать сердца наших девушек посланием о чистоте, выявляя эту тему и предлагая прямые ответы, необходимые им для принятия осознанного выбора.
Доктор Мисси Кифетью вспоминает собственное разочарование из-за невозможности найти ответы о сексе, которого она искала в юности. Итак, здесь она пишет тоном любви, понимания и честности, как будто пишет письмо собственной дочери.На самом деле она такая. Ее желание подготовить собственную дочь к ведению сексуально чистой жизни вдохновило эту книгу!
В серии Beyond the Fairy Tale девочки узнают о двух предметах первой необходимости, которые подготавливают их к сексуальной чистоте. Они увидят, как красота творения Бога отражается в них и в Его замысле для их сексуальности. И они будут оснащены, чтобы избежать ужасных последствий секса без Божьего плана.
Эта книга помогает девочкам понять, как и почему Бог предназначен для секса и удовольствий. . . в пределах безопасных и любящих границ брака, которые он разработал. То, что наши девушки знают и не знают о сексе, навсегда изменит их жизнь — как разница между тьмой и светом. Каждая глава включает вопросы для размышления. Руководство для родителей и руководство доступны для загрузки на веб-сайте автора, чтобы помочь укрепить общение с молодежью по теме секса.
Автор биография
Доктор Мисси Т. Кифетью получила докторскую степень в Фармацевтической школе Университета Мэриленда.Она мать, работающая полный рабочий день, фармацевт по совместительству и служитель по совместительству. Мисси помогает вести семейное служение в большой церкви в Вашингтоне. Как основатель Appeal for Purity, она является востребованным писателем, лектором и учителем по теме сексуальной близости и сексуальной чистоты. Мисси и ее муж живут со своими тремя детьми в Гленн Дейл, штат Мэриленд.
Медиа-комплект
Розничная цена: 12,99 $
Поделиться на:
сказок за пределами Диснея: международные перспективы
Регион доставки AfghanistanÅland IslandsAlbaniaAlgeriaAmerican SamoaAndorraAngolaAnguillaAntarcticaAntigua И BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustraliaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBhutanBoliviaBonaire, Синт-Эстатиус и SabaBosnia И HerzegovinaBotswanaBouvet IslandBrazilBritish Индийский океан TerritoryBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCambodiaCameroonCanadaCape VerdeCayman IslandsCentral Африканский RepublicChadChileChinaChristmas IslandCïte D’ivoireCocos (Килинг) IslandsColombiaComorosCongoCongo, Демократическая Республика TheCook IslandsCosta RicaCroatiaCuracaoCyprusCzech RepublicDenmarkDjiboutiDominicaDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEthiopiaFalkland (Мальвинских) островах Фарерских IslandsFijiFinlandFranceFrench GuianaFrench PolynesiaFrench Южные территорииГабонГамбияГрузияГерманияГанаГибралтарГрецияГренландияГренадаГваделупаГуамГватемалаГернсиГвинеяГвинея-БисауГайанаГайтиОстров Херд и остров Макдональд sHoly Престол (Ватикан) HondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIraqIrelandIsle Of ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKiribatiKorea, Республика OfKuwaitKyrgyzstanLao Народная Демократическая RepublicLatviaLebanonLesothoLiberiaLiechtensteinLithuaniaLuxembourgMacaoMacedonia, бывшая югославская Республика OfMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMayotteMexicoMicronesia, Федеративные Штаты OfMoldova, Республика OfMonacoMongoliaMontenegroMontserratMoroccoMozambiqueNamibiaNauruNepalNetherlandsNetherlands AntillesNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNiueNorfolk IslandNorthern Mariana IslandsNorwayOmanPakistanPalauPalestinian край, OccupiedPanamaPapua Новый GuineaParaguayPeruPhilippinesPitcairnPolandPortugalQatarReunionRomaniaRwandaSaint BarthƒlemySaint HelenaSaint Киттс И NevisSaint LuciaSaint MartinSaint Pierre И МикелонСент-Винсент и ГренадиныСамоаСан-МариноСао-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСенегалСербия eychellesSierra LeoneSingaporeSint Маартен (Голландская часть) SlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth Джорджия и Южные Сандвичевы IslandsSpainSri LankaSurinameSvalbard и Ян MayenSwazilandSwedenSwitzerlandTaiwanTajikistanTanzania, Объединенная Республика OfThailandTimor-LesteTogoTokelauTongaTrinidad И TobagoTunisiaTurkeyTurkmenistanTurks И Кайкос IslandsTuvaluUgandaUnited Арабские EmiratesUnited KingdomUnited StatesUnited Штаты Незначительные Отдаленные IslandsUruguayUzbekistanVanuatuViet NamVirgin острова, BritishVirgin острова, U. С.Уоллис и Футуна, Западная Сахара, Йемен, Замбия, Зимбабве,
Необыкновенных произведений сказок и фэнтези Джонатана Котта
В итоге: помимо традиционных (например, Гримм), Перро, Андерсена и Уайльда, доступно много хороших историй. Ученые, которые повторяют миф о том, что все, что дети могут читать, должны были стать более читаемыми, должны стать более читаемыми.Жаль, что в этой книге нет заметок или указателя, но, возможно, в очерках перечислено больше источников. В любом случае рекомендую.Я решил просто прочитать рассказы, слишком устал и занят, чтобы читать вводную часть. Кажется, что оригинал illus
В итоге: помимо традиционных (например, Гримма), Перро, Андерсена и Уайльда, доступно много хороших историй. Ученые, которые повторяют миф о том, что все, что дети могут читать, должны были стать более читаемыми, должны стать более читаемыми.Жаль, что в этой книге нет заметок или указателя, но, возможно, в очерках перечислено больше источников. В любом случае рекомендую. Я решил просто прочитать рассказы, слишком устал и занят, чтобы читать вводную часть. Кажется, что оригинальные иллюстрации включены для всех:
Король Золотой реки — это тот, который я видел раньше. Хорошая история, с прекрасными эпизодами, о наказании плохих уродливых старших братьев и награде хорошего третьего красивого мальчика. Есть как христианские, так и языческие элементы. Я люблю словарный запас (и хотел бы еще в детстве). «Он был вынужден отказаться от своей корзины с едой, которая стала опасным препятствием на леднике, и теперь у него не было возможности освежиться, кроме как отломиться и съесть несколько кусочков льда.Это, однако, утолило его жажду; Часовой отдых сформировал его выносливое тело, и с неукротимым духом алчности он возобновил свое трудное путешествие ». (Да, скупость; это из квеста первого брата.) сатира 1871 года, тяжело объясняющая все глупости этого короля и других персонажей, легкая история. Я полагаю, она написана больше для взрослых, чем для детей. Мне нравится идея, что «из каждых десяти акров, включенных в город, стены, двое должны были остаться в диком и необработанном состоянии вересковой пустоши в качестве игровой площадки и легких для соседей.»Также учтите,» зарплата выплачивалась только тем, кто ничего не делал, опасались, что в противном случае те, у кого была настоящая работа, могли бы быть вдохновлены желанием наживы, а не врожденным чувством долга «.
* Wooden Tony * Миссис Клиффорд, также известная как Люси Лейн Клиффорд, представляет собой захватывающую басню, поэтически написанную в духе Андерсена или Уайльда. Котт может быть прав, утверждая, что ребенок страдает аутизмом, но независимо от того, согласен ли читатель с этим диагнозом, есть о чем подумать в этой короткой жемчужине.Это собрано во втором издании 1895 года «Anyhow Stories, Moral and Again» и в ее сборнике для взрослых «Последние прикосновения и другие истории».
«Сквозь огонь» из балета Мэри Де Морган «На подушечке для булавок» и «Другие сказки». Он пока не доступен в Интернете. Это не имеет особой ценности, поскольку это приключение со счастливым концом, относительно простое и серьезное.
А теперь мне действительно нужно вернуть эту книгу в библиотеку, так что, слава богу, я могу найти остальные в Интернете.
«Странствия Арасмона» того же автора взяты из «Ожерелья принцессы Фиоримонд и другие рассказы», опубликованной в Project Gutenberg и Open Library. Его иллюстрировал знаменитый Уолтер Крейн.
(В эту книгу не вошли рассказы из третьего сборника автора «Ветряные феи и другие сказки».)
Разыскивается король, или «Как Мерл исправляет детские стишки» — это немного похоже на «Алису в стране чудес», но Мерль ломает сказки, а не стихи, как отец Уильям, и в большинстве случаев это не так галлюциногенно.В нем действительно есть очень интересный момент о том, что люди рождаются в неправильных телах, что полностью может быть воспринято как поддержка смены трансгендеров, но также может рассматриваться как подкрепление для девочек и мальчиков, от которых ожидается, что они будут соответствовать своим должным ролям. Я склоняюсь к первому, так как Мерл — девушка, но в рассказе он должен быть авантюрным и смело напористым.
Преобразования Тиныкина. «Детская история» Марка Лимона доступна в Открытой библиотеке.
«Золотой ключик», «Мальчик дня и девочка» — Джордж Макдональд.Первый находится в «Светлой принцессе» и «Другие сказки на проекте Гутенберг», второй — в авл. взять на Open Library.
Гоблинский рынок Кристины Россетти известен и широко доступен.
Выйди за пределы сказки в трейлере «Новая Малефисента: Госпожа зла»!
Студия Уолта Диснея представила новый трейлер Maleficent: Mistress of Evil , в котором анонсируется долгожданный релиз от 18 октября 2019 года. Вы можете посмотреть трейлер Maleficent: Mistress of Evil , используя проигрыватель ниже.
«Оскар» и трехкратный обладатель «Золотого глобуса» Анджелина Джоли и Эль Фаннинг повторяют свои роли темной феи Малефисенты и принцессы Авроры, соответственно, двух персонажей из классического мультфильма Диснея «Спящая красавица », чья нерассказанная история была воплощена на экране в Малефисента . В 2014 году мировые кассовые сборы фильма составили 758,5 миллиона долларов.
Maleficent: Mistress of Evil — это фантастическое приключение, которое происходит через несколько лет после Maleficent , в котором зрители узнали о событиях, которые ожесточили сердце самого известного злодея Диснея и заставили ее проклясть маленькую принцессу Аврору.Фильм продолжает исследовать сложные отношения между рогатой феей и будущей королевой, поскольку они формируют новые союзы и сталкиваются с новыми противниками в своей борьбе за защиту болот и волшебных существ, обитающих внутри.
Мишель Пфайффер ( Человек-муравей и Оса, , Убийство в Восточном экспрессе, ), удостоенная премии «Золотой глобус», номинированная на «Эмми» и трижды номинированная на премию Оскар, играет королеву Ингрит. Также в главных ролях Чиветель Эджиофор, Сэм Райли, Харрис Дикинсон, Эд Скрейн, Имельда Стонтон, Джуно Темпл и Лесли Манвилл.
Режиссер Иоахим Реннинг ( Пираты Карибского моря: Мертвецы не рассказывают сказки ), продолжение написали Линда Вулвертон ( Алиса в стране чудес , Красавица и чудовище ) и Мика Фитцерман-Блю и Ноа Харпстер ( Прозрачный ). Продюсеры — Джо Рот ( Алиса в Зазеркалье , Оз Великая и Могущественная , Малефисента ), Анджелина Джоли и Дункан Хендерсон. Мэтт Смит, Джефф Киршенбаум и Майкл Виейра выступают в качестве исполнительных продюсеров.
Сказка на Apple Books
ДЭВИД был сыном честного дровосека. Он жил с отцом в маленьком коттедже на окраине леса. Вдали, насколько мог видеть глаз, тянулись огромные поросшие деревьями холмы и горы. Эту обширную территорию жители страны называли Темным лесом.
Некоторые боялись загадок этой неизведанной и неизведанной области, поскольку существовало множество историй и суеверий, касающихся гигантов, гномов и эльфов, обитавших в ее затененной пустыне. Но Дэвид, сколько он себя помнил, всегда дружелюбно относился к грубой твердой коре сосны или дуба; и мягкость бахромы бумажной березы радовала его с того дня, как он впервые заметил ее рваную красоту — поздним летним днем, когда он вернулся в коттедж своего отца, когда заходящее солнце коснулось белизны дерева. ствол под прохладной зеленью блестящих листьев.
«Однажды я уйду далеко в Лес», — говорил он себе.«Кто знает, какие сокровища я могу найти?»
Давид быстро рос и был сильным, потому что его жизнь в лесах могла сделать любого мальчика здоровым и счастливым. Он изучил ремесло своего отца и за короткое время, хотя и не был почти взрослым, мог владеть топором так же хорошо, как многие взрослые люди; на самом деле, он мог посрамить некоторых мужчин, потому что его навыки были намного выше, чем у среднего мальчика его возраста.
Однажды, идя по узкой тропинке, по которой шли лесорубы, он встретил старую старуху.Ее платье было коричневым, сшито из грубого домотканого материала. Большая корзина, привязанная к ее спине, была заполнена дровами, которые она собирала. Увидев Дэвида, она позвала его. И когда он подошел к ней, он заметил, какая она красивая; потому что, хотя ее одежда была изорвана, это не имело большого значения — ее лицо казалось более добрым и красивым, чем все, что он когда-либо видел. Ее волосы — одна прядь выпала из-под коричневой кепки, которую она носила, — были белыми, как снег. Ее глаза были мягкого цвета дубовых листьев зимой, и были настолько полны нежности, что Дэвид мог только стоять и смотреть на нее.
«Можете ли вы сказать мне, — спросила она голосом, который походил на дуновение ветра, пробивающегося сквозь сосновые иглы, — вы можете сказать мне, где я могу найти немного воды? Я был весь день в лесу и не нашел ни источника, ни ручья; и я хочу пить, так хочу пить! чтобы выпить чистой прохладной горной воды ».
«Да!» воскликнул Дэвид. «Недалеко отсюда есть прекрасный источник. Я принесу тебе воды. Отдохни здесь, в тени, пока я не вернусь: это займет у меня всего несколько минут.
Говоря это, он поднял ее корзину, чтобы ей было легче просунуть руки через кожаные ремни, которые удерживали ее на спине. Она сбросила свою неуклюжую ношу на землю и поблагодарила его; и как только он увидел ее удобно сидящей на ложе из мха под укрывающимся деревом, он поспешил к источнику.
Призыв к сексуальной чистоте
Описание
Родители, не стоит замалчивать тему секса.Наши подростки будут видеть и слышать запутанные и неточные сообщения о своей сексуальности в средствах массовой информации и среди своих сверстников. Повсюду случайные \ «интрижки \» стали новой нормой отношений. Но мы можем завоевать сердца наших девочек посланием о чистоте, выявляя эту тему и предлагая прямые ответы, необходимые для принятия осознанного выбора. Доктор Мисси Кифетью вспоминает свое разочарование из-за того, что не могла найти ответы о сексе, которого она искала в юности.Итак, здесь она пишет тоном любви, понимания и честности, как будто пишет письмо собственной дочери. На самом деле она такая. Ее желание подготовить свою дочь к ведению сексуально чистой жизни вдохновило эту книгу «За гранью сказки», девочки узнают о двух основных потребностях, которые готовят их к сексуальной чистоте. Они увидят, как красота творения Бога отражается в них и в Его замысле для их сексуальности. И они будут оснащены, чтобы избежать ужасных последствий секса без Божьего плана.Эта книга — это не список того, что можно и чего нельзя делать, она помогает девушкам понять, как и почему Бог существует для секса и удовольствий в рамках безопасных и любящих границ брака, которые он разработал. То, что наши девушки знают и не знают о сексе, навсегда изменит их жизнь — как разница между тьмой и светом. Каждая глава включает вопросы для размышления. Руководство для родителей и руководство доступны для загрузки на веб-сайте автора, чтобы помочь укрепить общение с молодежью по теме секса.»Подробнее о продукте
Цена
12,99 $ $ 11. 95
Издатель
ООО «Дип Ривер Букс»
Дата публикации
11 июня 2015 г.
Страниц
144
Размеры
5,0 X 0,5 X 7,9 дюйма | 0,3 фунта
Язык
Английский
Тип
Мягкая обложка
EAN / UPC
9781940269443
Зарабатывайте, продвигая книги
Об авторе
Доктор.Мисси Т. Кифетью получила докторскую степень в фармацевтической школе Университета Мэриленда. Она мать, работающая полный рабочий день, фармацевт по совместительству и служитель по совместительству. Мисси помогает вести семейное служение в большой церкви в Вашингтоне. Как основатель Appeal for Purity, она является востребованным писателем, лектором и учителем по теме сексуальной близости и сексуальной чистоты. Мисси и ее муж живут со своими тремя детьми в Гленн Дейл, штат Мэриленд.