Охотники и собиратели. Путешествие в древний мир [Иллюстрированная энциклопедия для детей]
Охотники и собиратели. Путешествие в древний мир [Иллюстрированная энциклопедия для детей]ВикиЧтение
Путешествие в древний мир [Иллюстрированная энциклопедия для детей]
Динин Жаклин
Содержание
Охотники и собиратели
Способы охоты. Собирательство. Изготовление одежды
Время шло, охотники становились более искусными и применяли все более эффективное оружие. Иногда им удавалось столкнуть крупную добычу с крутого утеса, или заманить в болото. Когда у людей возникла речь, они смогли подробно обсуждать планы совместной охоты, что делало ее более эффективной.
Эпоха палеолита, или древнекаменный век, охватывает период от начала использования простейших орудий (приблизительно 2,5 млн. лет назад) до неолита, или новокаменного века, когда люди стали заниматься земледелием (12.
000 лет назад).
На вооружении охотников были копья, луки и стрелы, ножи, а для рыбной ловли они мастерили рыболовные крючки. Люди изучали окрестности, чтобы понять, где могут собираться стада или где может скрываться добыча. Знание окружающей среды экономило много времени и сил и облегчало жизнь.
Большинство охотников и собирателей жили небольшими группами, состоящими из двух-трех семей, которые могли легко прокормиться крупной добычей, например мамонтом или зубром. Вероятно, в каждой группе был вождь, который принимал решения и строил планы.
Около 20.000 лет назад на Земле длился ледниковый период. В северных краях тогда водились огромные шерстистые мамонты. Для охотников они служили желанной добычей.
Охотники вооружались деревянными копьями с острыми каменными наконечниками. При метании использовались деревянные или костяные приспособления, копьеметы, позволявшие охотнику бросить копье с большей силой. Рыбаки ловили в озере рыбу сетью, а женщины собирали орехи и фрукты.
Собирательство
Охота была очень важна, но существенной частью рациона являлась растительная пища. Люди находили определенные виды орехов, фруктов и съедобных трав. Они открыли, что пчелы собирают мед, а с ним пища становилась слаще. Люди раскапывали землю, чтобы отыскать корни и клубни растений. Благодаря растительной пище можно было пережить тяжелые времена, когда охота складывалась неудачно. Однако самым существенным продуктом питания оставалось мясо.
Изготовление одежды
Из шкур зверей можно было сделать одежду. Сначала шкуру выделывали, чтобы она не растрескалась. Для этого ее растягивали на земле и выскребали, удаляя жир. Потом разглаживали костяными инструментами, чтобы она стала мягкой. Когда выделка завершалась, из шкуры каменным ножом вырезали куски нужной формы. По краям проделывали отверстия, чтобы куски можно было соединить друг с другом, и сшивали костяной иглой, в качестве ниток используя сухожилия животных.
Под вечер вся группа собиралась на месте стоянки.
Убежища делали из звериных шкур, натянутых на деревянные каркасы. Охотники на мамонтов строили жилища конической формы из костей этих животных. Также строили и шалаши из переплетенных между собой веток, образующих сплошной шатер, внутри которого был каркас из толстых палок. Поверх веток могли накладывать звериные шкуры.
Временные жилища часто расставляли по кругу, чтобы лучше защититься от диких зверей и непогоды. Костер отпугивал зверей.
Охотники за «Фау»
Охотники за «Фау» Поклонники нордически стойкого штандартенфюрера Штирлица, Героя Советского Союза и анекдотов, кончено же, помнят один из его самых славных подвигов: изложенную в романе «Пароль не нужен» лихую историю про то, как Штирлиц отыскал под Краковом упавший в
Викторианские профессии: собиратели чистоты
Викторианские профессии: собиратели чистоты
Ознакомившись с профессиями, распространенными в викторианском Лондоне, вы уже не будете жаловаться на собственную карьеру.
Всю дорогу на работу вы будете весело насвистывать, а на рабочем месте облобызаете
Охотники.
Охотники. Охотники.
Собиратели и земледельцы архаического периода
Собиратели и земледельцы архаического периода Приблизительно в конце 8-го тысячелетия до н. э. ледниковый щит, до этого времени покрывавший большую часть северных областей материка Америка, начал стремительно отступать. В течение следующих пяти с половиной тысяч лет во
Собиратели черепов
Собиратели черепов Последним народом, в существовании которого отец всех историков не сомневался, являлись исседоны. По одной из версий, именно их натиск заставил скифов покинуть Среднюю Азию. Данное племя было знаменито тем, что разрезало на куски трупы своих умерших,
Земледельцы и охотники
Земледельцы и охотники
Согласно Л.
Н. Гумилеву, этносы могут уцелеть, только если приспособятся к ландшафту, природным и климатическим условиям, в пределах которых им приходится жить. Народ вынужден корректировать свое поведение, создавая определенные правила
ГЛАВА ВТОРАЯ СОБИРАТЕЛИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
ГЛАВА ВТОРАЯ СОБИРАТЕЛИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА14.10. Собиратели Калифорнии
14.10. Собиратели Калифорнии Место обитания. Культурная область Калифорния отличалась разнородностью. Местные индейцы говорили на 100 языках и диалектах, принадлежащих к пяти языковым группам, причем 70 % языков были взаимно непонятны. Индейцев Калифорнии относят к четырем
Охотники за черепами
Охотники за черепами
— Отваливай!Сильные, молодые руки упираются в багры, и между шлюпками и деревянной пристанью Яхт-Клуба протягивается изумрудная дорожка морской глади, искрящейся в горячих отвесных лучах южного солнца.
— Весла… — протяжно звучит команда нашего
Собиратели звона
ОХОТНИКИ НА ЛЮДЕЙ
ОХОТНИКИ НА ЛЮДЕЙ К весне 1944 года секретной службе СС удалось окончательно поглотить шпионско-подрывной аппарат верховного командования вермахта (ОКВ). Руководитель военной разведки адмирал Канарис был отстранен Гитлером. Ему было дано специальное задание по ведению
4. Лесные собиратели (бораты)
4. Лесные собиратели (бораты)
Лесное собирательство, кроме охоты, было древнейшим занятием людей.
По сравнению с охотой у него есть свои преимущества и недостатки. Грибы, ягоды, орехи, коренья, мед, возможно, не столь калорийны, как мясо, и сбор их дело кропотливое, но зато
Собиратели памяти
Собиратели памяти Через два года после моей поездки в Карево в печати появилось сообщение о том, что на родине М. П. Мусоргского открылся музей. Как писали в журнале «Музыкальная жизнь», он возник спустя почти девяносто лет после смерти композитора, в местах, где
Анализ показал, что охотники-собиратели активно импортировали гончарные технологии — Газета.Ru
Анализ показал, что охотники-собиратели активно импортировали гончарные технологии — Газета.Ru | Новости
Размер текста
А
А
А
close
100%
Анализ сосудов из стоянок охотников-собирателей показал, что методы изготовления глиняных изделий экспортировались на большие расстояния.
Всего специалисты Йоркского университета и Британского музея проанализировала остатки 1226 гончарных сосудов из 156 стоянок охотников-собирателей в девяти странах Северной и Восточной Европы. Ученые объединили результаты радиоуглеродного датирования остатков органики на глине с типологическим анализом технологий производства и украшения изделий.
Выяснилось, что технология изготовления гончарных изделий быстро распространялась на запад, начиная с 5900 г. до н.э. Потребовалось всего 300–400 лет, чтобы она преодолела 3000 км, что эквивалентно 250 км за одно поколение. По мнению ученых, эти знания распространялись в ходе культурной передачи.
«Под этим мы подразумеваем, что это происходило за счет обмена идеями между группами охотников-собирателей, живущих поблизости, а не за счет миграции людей, как в случае с распространением сельского хозяйства, — поясняет археолог Оливер Крейг. — То, что методы изготовления гончарных изделий распространились так далеко и так быстро благодаря передаче идей, довольно удивительно.
Изучая следы органических материалов, оставшихся в горшках, авторы выяснили, что глиняная посуда использовалась для приготовления пищи, поэтому техники изготовления гончарных изделий могли распространяться попутно с кулинарными традициями.
Подписывайтесь на «Газету.Ru» в Новостях, Дзен и Telegram.
Чтобы сообщить об ошибке, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Новости
Дзен
Telegram
Наталья Тарасова
Страховать нельзя отказывать
Управляющий директор – начальник управления методологии и компетенций СберСтрахования жизни Наталья Тарасова о полисах для людей с инвалидностью
Юлия Меламед
Муж дурак, хоть и помер
О бабификации населения
Георгий Бовт
Сталин жив
К 70-летию временно усопшего
Марина Ярдаева
А кто здесь обезьяна?
О том, сделает ли труд из школьника человека
Дмитрий Воденников
Рукописи не едят
О голодном Гоголе и прожорливом огне
Найдена ошибка?
Закрыть
Спасибо за ваше сообщение, мы скоро все поправим.
Продолжить чтение
Охотник-собиратель | Определение, общества и факты
охотник-собиратель
Смотреть все СМИ
- Похожие темы:
- культура Фолсом комплекс Комплекс Хлодвига
Просмотреть весь связанный контент →
Резюме
Прочтите краткий обзор этой темы
охотник-собиратель , также называемый собиратель , любое лицо, существование которого в основном зависит от диких продуктов.
Примерно до 12 000–11 000 лет назад, когда в Юго-Западной Азии и Мезоамерике появились земледелие и одомашнивание животных, все народы были охотниками-собирателями. Их стратегии были очень разнообразны и в значительной степени зависели от местных условий; Стратегии кормодобывания включали охоту или отлов крупной дичи, охоту или отлов мелких животных, рыбалку, сбор моллюсков или насекомых, а также сбор диких растительных продуктов, таких как фрукты, овощи, клубни, семена и орехи. Большинство охотников-собирателей сочетают различные эти стратегии, чтобы обеспечить сбалансированную диету.
Многие культуры также сочетали собирательство с сельским хозяйством или животноводством. В доколумбовой Северной Америке, например, большинство индейцев Арктики, Субарктики, Северо-Западного побережья и Калифорнии полагались только на добычу пищи, но кочевые индейцы Равнин дополняли свою дикую пищу кукурузой (кукурузой), полученной от жителей Равнин, которые, как и индейцы Северо-Востока, сочетали охоту, собирательство и земледелие.
Напротив, индейцы Юго-Запада и Мезоамерики были в основном земледельцами, которые дополняли свой рацион собирательством.
Еще из Британники
первобытная культура
Собирательное хозяйство обычно требует обширных земельных площадей; было подсчитано, что люди, которые зависят от таких методов, должны иметь в наличии от 7 до 500 квадратных миль (от 18 до 1300 квадратных километров) земли на душу населения, в зависимости от местных условий окружающей среды. Постоянные деревни или города обычно возможны только там, где запасы продовольствия необычайно обильны и надежны; многочисленные реки и ручьи тихоокеанского северо-запада, например, позволили коренным американцам получить доступ к двум необычайно обильным диким ресурсам — желудям и рыбе, особенно лососю, — которые способствовали строительству больших постоянных деревень и позволили людям достичь более высокой плотности населения, чем если бы они полагались на наземных млекопитающих как на основную часть своего существования.
Такое изобилие встречается редко, и большинству групп добывающих пищу приходится перемещаться всякий раз, когда местные запасы пищи начинают истощаться. В этих случаях имущество ограничивается тем, что можно перевезти из одного лагеря в другой. Поскольку жилье также необходимо перевозить или изготавливать на месте, оно обычно простое и состоит из хижин, палаток или навесов из растительных материалов или шкур животных. Социальные группы обязательно малы, потому что только ограниченное число людей может собираться вместе, не истощая быстро пищевые ресурсы местности. Такие группы обычно состоят либо из расширенных семей, либо из нескольких родственных семей, объединенных в группу. Индивидуальная группа, как правило, немногочисленна, обычно не более 30 человек, если они передвигаются пешком, или, возможно, 100 человек в группе с лошадьми или другими транспортными средствами. Однако каждая группа известна на обширной территории, потому что все жители данного региона обычно связаны друг с другом большой сетью родства и взаимности; часто эти большие группы собираются на короткий период каждый год.
Там, где практикуются как охота, так и собирательство, взрослые мужчины обычно охотятся на более крупную дичь, а женщины, их дети и внуки собирают стационарные продукты, такие как растения, моллюски и насекомые; матери-собирательницы обычно отлучают своих детей от груди в возрасте трех или четырех лет, и маленькие дети не обладают ни терпением, ни молчанием, необходимыми для выслеживания дичи. Однако ловля мелкой дичи и рыбы может быть осуществлена любым относительно подвижным человеком, а методы, при которых группы загоняют млекопитающих, птиц и рыб в длинные сети или вольеры, на самом деле усиливаются шумом и движением детей.
Доля культур, которые полагаются исключительно на охоту и собирательство, со временем уменьшилась. Примерно к 1500 г. н.э. многие культуры Средней и Южной Америки, а также большинство народов Европы, Азии и Африки полагались на одомашненные источники пищи, хотя некоторые изолированные районы продолжали поддерживать постоянных собирателей. Напротив, Австралия и Америка в то время поддерживали многие общества охотников и собирателей.
Хотя практика охоты и собирательства сохранилась во многих обществах, таких как окиек в Кении, некоторые австралийские аборигены и жители островов Торресова пролива в Австралии, а также во многих североамериканских группах арктических инуитов, к началу 21 века охота и собирательство как образ жизни перестали в значительной степени исчезли.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас
Редакторы Британской энциклопедии Эта статья была недавно пересмотрена и обновлена Адамом Августином.
Что охотники-собиратели могут рассказать нам о разочарованиях современной работы
Осенью 1963 года предприимчивый молодой антрополог по имени Ричард Ли отправился в регион Добе на северо-западе пустыни Калахари на юге Африки. Он был там, чтобы жить среди общины, известной как Джу/’хоанси, которая состояла примерно из четырехсот шестидесяти человек, разделенных на четырнадцать независимых лагерей.
Этот район Калахари был полузасушливым и страдал от засухи каждые два или три года, что побудило Ли описать его как «маргинальную среду для проживания людей». Сложные условия сделали территорию жу/хоанси менее привлекательной для фермеров и пастухов, что позволило сообществу жить в относительной изоляции вплоть до двадцатого века.
Как позже объяснил Ли, дзю/хоанси не были полностью отрезаны от мира. Когда он прибыл, например, джу/хоанси торговали с соседними пастухами тсвана и встречали европейцев во время колониальных патрулей. Но отсутствие обширных контактов с местной экономикой означало, что дзю/хоанси по-прежнему полагались в основном на охоту и собирательство для своего пропитания. В то время считалось, что добыча пищи без стабильности и изобилия сельского хозяйства была опасной и изнурительной. Ли хотел узнать, правда ли это.
Почти шестьдесят лет спустя Тим Кук, генеральный директор Apple, столкнулись с трудовой проблемой другого типа. После нескольких месяцев планов и отсрочек к весне 2022 года Кук был готов потребовать, чтобы сотрудники Apple проводили хотя бы несколько дней в неделю за своими столами в огромной штаб-квартире компании в Купертино, штат Калифорния.
Протест пришел быстро. Группа сотрудников под названием AppleTogether написала открытое письмо, в котором выразила явное недовольство планом Кука: «Наше видение будущего работы все больше и больше расходится с видением руководящего состава». В письме подробно рассказывается, среди прочего, о времени, потерянном на дорогу до работы, о сложности достижения «глубоких размышлений» в отвлекающих внимание открытых офисах и об инфантилизирующем характере жестких графиков работы: «Перестаньте обращаться с нами как со школьниками, которым нужно говорить, когда где быть и какую домашнюю работу делать».
Когда я изучал и писал о пробуждении работников умственного труда, вызванных сбоями, вызванными пандемией коронавируса, я пришел к выводу, как проведенное Ли в середине века исследование Ju/’hoansi и текущая борьба Apple за удаленную работу информируют друг друга неожиданным образом. Выводы из движения в антропологии, которое приводит в движение работа Ли, если применять их с осторожностью, могут помочь нам понять разочарование, охватившее не только протестующих сотрудников Apple, но и миллионы других работников умственного труда, которые чувствуют себя измотанными своей работой.
После пятнадцати месяцев полевых исследований, длившихся с осени 1963 года до начала зимы 1965 года, Ли был готов представить свои результаты миру. Следующей весной, работая со своим давним коллегой Ирвеном Девором, он организовал шумную конференцию в Чикаго. Она называлась «Человек-охотник» и обещала предоставить антропологии «первый интенсивный обзор одной решающей стадии человеческого развития — некогда универсального охотничьего образа жизни человека». Ажиотаж вокруг этого события был таким, что выдающийся французский антрополог Клод Леви-Стросс поехал в Америку, чтобы присутствовать на нем.
Ли затмил всех со статьей, в которой описывались результаты его времени, проведенного среди джу/хоанси. Он начинается с повторения распространенного предположения о том, что жизнь охотников-собирателей — это «обычно ненадежная и тяжелая борьба за существование», а затем методично представляет данные, опровергающие эту идею. Сообщество, которое изучал Ли, оказалось сытым, потребляя более двух тысяч калорий в день, даже во время исторической засухи в Ботсване.
Как резюмирует Ли:
Бушмены района Добе хорошо живут сегодня на диких растениях и мясе, несмотря на тот факт, что они ограничены наименее продуктивной частью ареала, в котором раньше обитали бушмены. Вполне вероятно, что в прошлом этим охотникам и собирателям была свойственна еще более солидная жизненная база.
Не менее поразительным было наблюдение, что дзю/хоанси работали меньше, чем окружающие их фермеры. По данным Ли, взрослые, которых он изучал, тратили в среднем около двадцати часов в неделю на еду, а дополнительные двадцать часов или около того посвящали другим делам, что давало достаточно свободного времени. Ли пришел к выводу, что Гоббс, возможно, ошибался: «Жизнь в естественном состоянии не обязательно неприятна, жестока и коротка».
Влияние «Человека-охотника» было огромным. Марк Дайбл, преподаватель эволюционной антропологии в Университетском колледже Лондона, сказал мне, что основные выводы работы Ли стали «доминирующей парадигмой на долгое время».
Южноафриканский антрополог Джеймс Сузман в своей недавней книге «Работа: история того, как мы проводим время» описывает это собрание как «одну из самых обсуждаемых конференций в истории современной антропологии». Сейчас часто можно услышать, как кто-то шутит, часто с примесью противоположного рвения, что у наших доисторических предков была более легкая жизнь, чем у нас.
Неудивительно, что реальность оказалась более сложной, чем изображения доисторической легкой жизни, продвигаемые самыми большими сторонниками Ли. Критики указывали, что усилия, затрачиваемые охотниками-собирателями для добывания пищи, значительно различаются в зависимости от окружающей среды, и что определение «работы», используемое последующими интерпретаторами Ли, могло быть смещено в сторону деятельности вне дома, что привело к недоучету другие виды домашнего труда. Также важно признать академические моды того времени. Некоторые из наиболее эффективных пропагандистов концепции расслабленного палеолита, такие как Маршалл Салинс, написавший классическую работу 1966 под названием «Первоначальное общество изобилия» — были гордыми сторонниками теоретической позиции, называемой субстантивизмом, которая утверждает, что принципы неоклассической экономики не являются фундаментальными для человеческой природы.
Последствия тщательного подсчета калорий и подробных рабочих дневников Ли, собранных в пустынных лагерях Калахари, оказались отличным кормом для политического радикализма 1960-х годов.
Несмотря на эти важные предостережения, однако, за годы, прошедшие после шумной конференции Ли, было проведено больше исследований, и в эту литературу было добавлено больше нюансов, укрепляя идею о том, что можно получить некоторые полезные знания о трудовой жизни ранних людей из изучения существующих сообществ охотников-собирателей. Только за последние пару лет, например, три крупные книги опирались на антропологические исследования современных охотников-собирателей, чтобы привести аргументы в пользу наших доисторических предков. К ним относятся, помимо «Работы» Джеймса Сузмана, «История работы» социального историка Яна Лукассена и « Times Бестселлер «На заре всего», написанный в соавторстве с Дэвидом Венгроу и покойным Дэвидом Грэбером.
Чтобы связать эти достижения в области антропологии с протестующими сотрудниками Apple, мы должны сначала внимательно изучить, что на самом деле вызывает их недовольство.
На данный момент сотрудники, подписавшие письмо, надеются сохранить возможность работать из дома, но я считаю, что на карту поставлен более общий принцип. Работники умственного труда уже были утомлены своей работой еще до того, как разразилась пандемия: слишком много электронной почты, слишком много совещаний, слишком много дел — и все это безжалостно доставлялось через вездесущие светящиеся экраны. Раньше мы считали, что эти грабежи были каким-то образом фундаментальными для офисной работы в двадцать первом веке, но пандемия поставила это предположение под сомнение. Если бы такое укоренившееся занятие, как ежедневное посещение офиса, можно было бы отменить практически за одну ночь, какие еще аспекты нашей профессиональной жизни можно было бы переосмыслить?
Это рассуждение лучше объясняет энергию, которая побуждает такие группы, как AppleTogether, сопротивляться возвращению к допандемической рабочей жизни. Битва за удаленную работу — это косвенный признак более глубоких беспорядков.
Если сотрудники потеряют удаленную работу, последний заметный эксперимент на рабочем месте, спровоцированный вирусом, окно для будущей трансформации может захлопнуться. Однако трагедия этого момента заключается в том, что этому движению за реформы не хватает хороших идей о том, чего еще требовать. Перенос большей части работы на телеконференции избавляет от поездок на работу и обеспечивает гибкий график, но, как узнали многие офисные беженцы, одна только удаленная работа на самом деле не помогает смягчить большую часть того, что делало их работу безумной и изнурительной. Нам нужны новые идеи о том, как изменить работу, и антропология может что-то предложить.
Опираясь на подполе, инициированное исследованием Ли, мы можем реконструировать что-то вроде глубокой истории человеческого отношения к работе. Затем мы можем определить моменты, в которых современная офисная жизнь явно отличается от стилей работы, которые, вероятно, доминировали на протяжении подавляющего большинства времени существования нашего вида на Земле.
Само собой разумеется, что люди хорошо приспособлены к усилиям, которые занимали наше время в течение первых нескольких сотен тысяч лет нашего существования. Следовательно, мы можем ощущать дискомфорт или стресс в тех местах, где наша современная работа больше всего отличается от нашего палеолитического опыта.
Конечно, мы должны быть осторожны с любым таким расследованием. Человеческий мозг податлив, из-за чего трудно провести различие между действиями, к которым люди изначально приспособлены, и теми, к которым наш разум просто приспосабливается, чтобы соответствовать требованиям момента. адаптация к конкретной задаче», — объяснил Дайбл. Но даже с учетом этих предостережений мы можем подойти к этому упражнению как к интересному мысленному эксперименту. Нам нужны новые идеи о том, как реформировать работу знаний, и сравнительная антропология кажется не менее подходящей для поиска оригинального мышления. Мне не потребовалось много читать эту литературу, прежде чем я определил несколько мест, где современная работа значительно отличается от нашего древнего прошлого.
Любопытно, что эти точки трения, когда-то изолированные, удивительно эффективно как подчеркивают, почему современная работа стала такой отчуждающей и утомительной, так и выявляют идеи о том, как это исправить.
Примерно в то же время, когда Ли путешествовал в Калахари, другой молодой антрополог по имени Джеймс Вудберн нашел свой путь к озеру Эяси на плато Серенгети в Восточно-Африканской рифтовой долине. Он был там, чтобы наблюдать за народом хадза, который, как и джу/хоанси, по-прежнему в значительной степени зависел от охоты и собирательства как основного средства добычи пищи. Вудберн часто возвращался к озеру Эяси на протяжении многих десятилетий, используя свои наблюдения как основу для своих новаторских исследований социальной организации.
Опираясь на эти полевые исследования, Вудберн утверждал, что общины охотников-собирателей, такие как хадза, часто полагались на то, что он называл экономикой «немедленной отдачи». Как уточняет Вудберн, в такой системе «люди получают прямой и немедленный доход от своего труда.
Они выходят на охоту или собирательство и едят пищу, добытую в тот же день или случайно в последующие дни».
Если мы теперь прыгнем вперед к нашему текущему моменту и рассмотрим ежедневную участь наших протестующих сотрудников Apple, мы обнаружим ритм активности, сильно отличающийся от нашего непосредственного возвращения в прошлое. В современной офисной жизни наши усилия редко приносят немедленное вознаграждение. Когда мы отвечаем на электронное письмо или посещаем собрание, мы, как правило, приступаем к работе над долгосрочными проектами, до завершения которых могут пройти недели или месяцы. Современный работник умственного труда также склонен совмещать множество разных задач одновременно, быстро переключаясь между ними в течение дня.
Разум, адаптированный за сотни тысяч лет к преследованию отдельных целей, решаемых по одной, часто с четкой обратной связью об успехе или неудаче каждого действия, может столкнуться с трудностями, столкнувшись вместо этого с переполненным ящиком входящих сообщений, связанных с десятки не связанных между собой проектов.
Мы провели большую часть нашей истории в экономике охотников-собирателей с немедленной отдачей. Нас не должно удивлять, что мы утомлены двусмысленно вознаграждаемым гиперпараллелизмом, который во многом определяет современную наукоемкую работу.
Еще одним моментом, в котором работа в обществах охотников-собирателей отличается от наших современных усилий, является степень, в которой интенсивность работы меняется с течением времени. В статье 2019 года в Nature Human Behavior, , ведущим автором которой является Дайбл, описывается исследование, целью которого было собрать тот же стиль измерения времени, который Ли много лет назад сделал. Команда Дайбла наблюдала за агта на севере Филиппин, сообществом, хорошо подходящим для сравнения различных моделей добывания пищи, поскольку некоторые из них все еще в значительной степени зависели от охоты и собирательства, а другие переключились на выращивание риса. У всех них была одинаковая культура и среда, что позволяло провести более четкое сравнение двух стратегий.
Команда Дайбла отошла от подхода рабочего дневника, используемого Ли, в котором исследователь пытается зафиксировать все действия своих испытуемых в течение дня (что оказывается довольно сложно), и вместо этого применила более современный метод выборки опыта, в которые через случайно сгенерированные промежутки времени исследователи записывают, что их испытуемые делают в данный момент. Цель состояла в том, чтобы рассчитать как для фермеров, так и для собирателей относительную долю выборок, посвященных отдыху и работе.
«Группа, полностью занятая добычей пищи, проводила от сорока до пятидесяти процентов светового дня в свободное время, — сказал мне Дайбл, когда я попросил его обобщить результаты своей группы, — по сравнению с тридцатью процентами тех, кто полностью занимался сельским хозяйством». ». Его данные подтверждают утверждение Ли о том, что у охотников-собирателей больше свободного времени, чем у земледельцев, хотя, возможно, и не до такой степени. Однако в этих высокоуровневых цифрах отсутствует не менее важное наблюдение: как это свободное время было распространял в течение дня.
Как объяснил Дайбл, в то время как фермеры занимались «монотонной, непрерывной работой», темпы графиков собирателей были более разнообразными, с перерывами между их повседневными усилиями. «Поездки на охоту требовали долгих прогулок по лесу, так что вы могли бы гулять весь день, но у вас были бы перерывы», — сказал мне Дайбл. «В чем-то вроде рыбалки бывают всплески, взлеты и падения. . . лишь небольшой процент их времени уходит на рыбалку».
В очередной раз, когда мы сравниваем опыт работы охотников-собирателей с опытом наших современных сотрудников Apple, мы обнаруживаем клин проницательности. Современные работники умственного труда используют фабричную модель, в которой вы работаете в течение установленного количества часов каждый день с постоянной высокой интенсивностью без существенных перерывов. Агта-собиратель, напротив, без труда остановился бы на долгий полуденный сон, если бы солнце было жарким и дичь оказалось трудно выследить. Когда в последний раз у сотрудника Apple оставалось два или три незапланированных часа в дневном календаре, чтобы просто расслабиться? Что еще хуже для нашего нынешнего момента, ноутбуки и смартфоны выдвинули работу за рамки этих долгих дней, чтобы также колонизировать вечера и выходные, когда-то посвященные отдыху.
В контексте охотников-собирателей интенсивность работы колебалась в зависимости от обстоятельств момента. Сегодня мы заменили этот ритм более утомительной культурой постоянного присутствия.
Последнее различие, которое я заметил, касается характера работы, занимающей наше время тогда и сейчас. «[Как] ты стал успешным охотником-собирателем?» — спрашивает Лукассен в своей авторитетной «Истории труда». — Ты должен этому научиться, а ученичество долгое. Опираясь на многочисленные антропологические источники, Лукассен представляет общую «схему» подготовки компетентных охотников. Маленьким детям дают игрушечное охотничье оружие, чтобы познакомить их со своими инструментами. Затем, в возрасте от пяти до семи лет, они присоединяются к охотничьим поездкам, чтобы понаблюдать за приемами взрослых. (В целом, отмечает Лукассен, наблюдение важнее обучения.) К двенадцати или тринадцати годам дети могут охотиться самостоятельно со своими сверстниками и знакомятся с более сложными стратегиями. Наконец, к позднему подростковому возрасту они готовы изучить детали ведения более крупной игры.
Все детство посвящено совершенствованию этой полезной способности.
Собирательство, конечно, так же сложно, как и охота. Дайбл сказал мне, что агта обладают подробными знаниями о десятках различных видов растений, в том числе об их пространственном распределении в лесах и полях, окружающих их деревни. Другие повседневные навыки, абсолютно необходимые для выживания в далеком прошлом, требуют такого же высокого уровня подготовки. Недавно я посмотрел несколько первых сезонов программы выживания «Один» на History Channel, некоторые из которых были сняты в печально известной сырой Британской Колумбии. Меня поразило, как часто участники, многие из которых были выживальщиками мирового класса, изо всех сил пытались разжечь огонь, даже с помощью современных ферростержней, извергающих потоки искр. Можно предположить, что на протяжении сотен тысяч лет люди последовательно вызывали пламя в самых сложных условиях и без использования современных инструментов. Разочарованные выживальщики в «Alone» регулярно практиковались в искусстве разжигания огня.
Ранние люди освоили его.
Учитывая необходимость сложных навыков для выживания на протяжении большей части нашей истории, неудивительно, что мы получаем удовольствие от выполнения практических и сложных задач. «Известно, что удовлетворение от конкретного проявления себя в мире посредством ручного труда делает человека тихим и легким», — пишет Мэтью Кроуфорд в своей оде 2009 года искусной ручной работе «Магазин класса как мастерство души». Эти удовольствия также имеют научное подтверждение. Теория самоопределения, хорошо цитируемая психологическая основа для понимания человеческой мотивации, определяет чувство «компетентности» как один из трех важнейших компонентов для создания высококачественной мотивации и вовлеченности.
Возвращаясь к ситуации с протестующими сотрудниками Apple, мы обнаруживаем, что наши инстинкты квалифицированных усилий снова сдерживаются современными препятствиями. Безусловно, умственная работа часто требует высокого уровня образования и навыков, но в последние годы мы все чаще тонем применение таких талантов в потоке отвлекающих факторов.
Частично мы можем винить в этом появление таких инструментов цифровой коммуникации с низким коэффициентом трения, как электронная почта и чат. Сотрудничество в офисе в настоящее время происходит в основном за счет бешеной переписки, случайных сообщений, перемежающихся встречами. Удовлетворение от квалифицированного труда неизбежно ослабевает, когда вы можете посвятить лишь частичное внимание своим усилиям. Наши предки были приспособлены хорошо справляться с тяжелыми делами. Современный офис, напротив, поощряет разрозненную посредственность.
Если мы хотим сделать офисную жизнь более устойчивой и гуманной, то для начала нужно устранить эти несоответствия между нашей природой и нашей текущей реальностью. Учитывайте перегрузку. Как уже говорилось, наш мозг испытывает трудности, когда его просят быстро переключаться между множеством различных текущих проектов. Работа умственного труда может быть скорректирована, чтобы лучше избежать этой проблемы. Например, ранее я выступал за то, чтобы больше полагаться на системы pull для распределения задач в офисных средах.
В такой схеме вы одновременно работаете только над одной главной целью. Когда вы достигаете четкой точки остановки, вы тогда — и только тогда — выбираете следующую задачу из централизованно управляемой коллекции. Это поддерживает единый фокус и последовательное выполнение задач, ритм, который может быть более знаком нашему древнему мозгу.
Другим несоответствием является неестественный способ, которым современные работники умственного труда трудятся с постоянной высокой интенсивностью. Как уже отмечалось, на протяжении всей истории нашего вида как охотников-собирателей темпы нашей работы, вероятно, были более разнообразными. Исправление этой проблемы потребует от нас решения более глубокой проблемы производительности в офисной среде. Работа, выполняемая на экранах компьютеров, имеет тенденцию быть более расплывчатой и двусмысленной, чем физические усилия. Не имея возможности указать на стопку готовых изделий, чтобы продемонстрировать свою продуктивность, мы часто вынуждены прибегать к видимой занятости как показателю достойного труда, что приводит к нашей неестественной постоянной интенсивности.
Удаленная работа может принести здесь некоторое облегчение, так как она уводит вас от физического взгляда вашего менеджера, но побег из офиса не устраняет 9 проблем.0067 цифровой вариант этого наблюдения, который преломляется с помощью современных средств связи. Ваш менеджер может не видеть буквально, работаете ли вы, но он может видеть, как быстро вы отвечаете на ее сообщения электронной почты.
Существуют и практические решения этих проблем. Прошлым летом, например, я написал колонку о философии под названием «Рабочая среда, ориентированная только на результат», или сокращенно ROWE . Инновация, созданная парой сотрудников отдела кадров в штаб-квартире корпорации Best Buy в начале двухтысячных годов ROWE предоставляет вам полную свободу действий в отношении того, когда и как вы выполняете свою работу. В этой схеме вас измеряют только вашими результатами, а не вашей видимой активностью. ROWE — это именно тот тип философии управления, который позволит более естественным и автономным изменениям интенсивности вашей работы с течением времени.
Последнее несоответствие, которое я выявил, касалось того, каким образом современная работа, основанная на знаниях, подрывает наш инстинкт квалифицированного труда. Дело не в том, что работникам умственного труда не хватает способностей, а в том, что безжалостное, деформирующее сознание отвлечение, характерное для современного офиса, затрудняет применение этих способностей удовлетворительным образом. Талантливый руководитель отдела маркетинга хочет, чтобы сосредоточила свою энергию на написании блестящей кампании и нашла бы в этом большое удовлетворение, но вместо этого обнаруживает, что ей мешает постоянный пинг в ее почтовом ящике и требования ее календаря.
Одно простое, но удивительно эффективное улучшение состоит в том, чтобы объявить, что инструменты электронной почты и чата предназначены только для передачи информации или вопросов, на которые можно ответить одним ответом. Любое взаимодействие, которое вместо этого требует множественных двусторонних обменов, должно быть отложено до фактического разговора в реальном времени.
Переносить каждый такой разговор на заранее запланированную встречу, конечно, было бы абсурдно: вскоре вы обнаружите, что ваш календарь перегружен этими обсуждениями. Но вы могли бы вместо этого ввести «рабочие часы». Каждый день в определенное время вы становитесь доступным для незапланированного разговора — ваша дверь открыта, ваш телефон включен, и вы вошли в общедоступную конференцию Zoom. Теперь, когда кто-то отправляет вам сообщение о сложном вопросе, вы можете вежливо ответить: «Это звучит важно, хватайте меня в один из моих ближайших рабочих часов, и мы можем заняться этим». Когда вы избавляетесь от необходимости обслуживать множество различных текущих взаимодействий, количество раз, когда вы чувствуете себя обязанными проверять свой почтовый ящик, резко падает, улучшая вашу способность находить длинные, непрерывные отрезки времени, чтобы сосредоточиться на сложных вещах.
Проблема подобных решений, конечно же, в том, что их сложно реализовать. Философия ROWE , например, может преобразовывать при правильном применении, но требует обширных обязательств для поддержания, и даже в этом случае некоторые люди никогда не смогут приспособиться к ответственности, которая приходит с этой повышенной гибкостью.
Точно так же рабочие часы действительно могут значительно сократить количество срочных сообщений в почтовых ящиках людей, но небольшое количество компаний, которые я определил, которые успешно развернули эту стратегию сотрудничества, зависели от однозначной поддержки со стороны высшего руководства. Как с ROWE , это не исправления, которые могут быть реализованы отдельными лицами. Однако можно надеяться, что понимание более глубоких вопросов, лежащих в основе этих предложений, поможет сформировать волю, необходимую для достижения прогресса на организационном уровне. Например, при рассмотрении отдельно система вытягивания для распределения задач может показаться неудобной и эксцентричной. Когда вместо этого он представлен на фоне понимания человеческого мозга, приспособленного для последовательного достижения целей, он может показаться существенным.
Можно с уверенностью предположить, что, когда Ричард Ли отправился в пустыню Калахари, он не думал о тяготах офисных работников.
Вместо этого он стремился лучше понять охоту и собирательство, которые доминировали в человеческом опыте на протяжении большей части нашей истории. Мой скачок от этой трезвомыслящей антропологии с ее многочисленными журналами и конференциями, на которых присутствовал Клод Леви-Стросс, к прагматичным предположениям о системе вытягивания и рабочих часах может показаться в лучшем случае амбициозным мысленным экспериментом, а в худшем — безрассудным. В некотором смысле это правда. Но, с другой стороны, взгляд назад, в глубокую историю человеческого труда, кажется, хорошо подходит для цели лучшего понимания структурных проблем, с которыми в настоящее время сталкивается сектор знаний. Эти разочарованные сотрудники Apple спорят не только о своих поездках на работу; они находятся в авангарде движения, которое использует разрушения, вызванные пандемией, чтобы подвергнуть сомнению многие другие произвольные предположения, которые стали определять современное рабочее место. Почему мы следуем рабочему графику в заводском стиле, или чувствуем себя обязанными работать, или проводим больше времени на собраниях, обсуждая проекты, а не завершая их?
Если мы надеемся заменить эту мешанину условностей чем-то более полезным и устойчивым, имеет смысл начать с фундаментальных вопросов о том, что означало слово «работа» на протяжении большей части истории человечества.